Mich Glitch

№ 1 1597 г. декабря 30. – Указная грамота патриарха Иова рязанскому архиепископу Митрофану о производстве духовного обыска о сожительстве Якова Васильева сына Хирина со своей рабой. Благословение великого господина Иева патриарха Московского и всеа Русии о святом дусе сыну и сослужебнику нашего смирения Митрофану архиепискупу Резанскому и Муромскому. Бил нам челом, сыну, резанец Яков Васильев сын Хирин, а скозал, в нынешнем де 106-м году перед Рожеством Христовым в четверг приехол де он в Переславль Резанской на торг. И приказные де твои люди тово Якова поймав, посолили в смирения на чепь, а в день де ево бъют на правежи. Да за него ж де ты, сыну, велишь рабу ево выдати силна. А он де безчинства на себя не ведает никоторова. И будет так, как нам резанец Яков Хирин бил челом, и ты б, сыну, про тое ево рабу сыскал в духовне – с тою он рабою жил лы и дети с нею прижил лы. Да будет по сыску сотворил он с тою робою грехопадное дела и дети будет с нею прижил, и ты б, сыну, велел тое рабу ево от тово Якова свободити и укозал ей дати з детми наделак по правилом светых апостол и светых отец. А силна за того Якова тое рабы его давати не велел. А которое будет иное духовное дело да того Якова Хирина, и ты б, сыну, о том к нам отписал именна, а ево велел дати на поруку да тех мест, дакуды ему в тех духовных делех указ учиним. А милость божия и Пречистыя Богородицы, и великих чюдотворцов Петра и Олексея и Ионы малитва, да нашего смирения благословения да ести будет с твоим светителствам всегда вовеки. Аминь. Писан на Москве, лета 7106-го, декобря в 30 день. РГАДА. Ф. 1209. Столбцы по Рязани, № 2286/41962. Б/п. Список 1627 г. № 2 1610 г. апреля 6. – Память судей Владимирского судного приказа кн. Василия Андреевича Звенигородского, дьяков Захария Свиязева и Никиты Черного находящимся в Москве рязанским дворянам и детям боярским о предоставлении сказок о происхождении Артемия Яковлева сына Хирина (Васильева сына Шулистова). Списак с памети слова в слова. Лета 7118-го, апреля в 6 день, по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу, память дворяном и детем боярским резанцом, которые здесь 11 на Москве. [165] В нынешнем в 118-м году, генваря в 10 день в Володимерском в судном приказе перед князем Васильем Ондреевичам Звенигородцким да перед дьяки перед Захарьем Свиязевым да перед Микитою Черного искал резанец Артемей Хирин на резанце ж на Ондрее Васильеве сыне Хирине матери своей, и своего, и брата своего Михайлова, и сестр своих Овдо[тьи]на да Пологеина безчестей, что тот Ондрей з братом своим с Ыевом его, Артемья, и мать его, и брата, и сестр лают и от отца их отчитают, а называют его и брата его и сестр не Яковлевыми детми Хирина, и мать их Ульяна отцу их Якову не жена была, а называют его, Артемья, и сестр его Ондрей Хирин з братом, бутто их добыл отца его Яковлев человек Хирина Васка Шулист. И ответчик Ондрей Хирин в ответе о том не зоперся, скозал, что тот Артемей з братом и сестрами не дяди его не Яковлевы дети Васильева сына Хирина, а прижила де того Артемья мать его дяди его с Яковлевым человекам с конюхом с Васкою Шулистовым, и тот Ор[те]мей дяди его Яковлева человека Васкин сын Шулистова, а не Яковлев сын Хирина, и прижил де он без венца, а мать де того Артемьева Ульянка была раба дяди его Якова Васильева сына Хирина. А истец Ортемей скозал, что он прямой отца своего Яковлев сын Хирина, а не Васкин сын Шулистова, а верстан он на Резани Яковлевым сыном Хирина, а не Васкиным сыном Шулистова. И ответчик Ондрей Хирин слался на резанских окладчиков на дворян и на детей боярских на весь город в слух и в обыск в том, // что тот Ортемей Васкин сын Шулистова, а не Яковлев сын Хирина, и окладчики на Резани не верстали. И истец Ортемей в слух и в обыск на дворян и на детей боярских на весь город слался ж в том, что он премой отца своего Яковлев сын Хирина, а не Васкин сын Шулист[о]ва, и окладчики про него на Резани у верстанья скозывали, что он Яковлев сын. И резанцам дворяном и детем боярским и окладчиком, которые на Москве, про то про все что кому ведомо скозати вправду по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии кресному целованью – резанец Ортемей Хирин Яковлев ли сын Хирина, или он Яковлева человека Васкин сын Шулистова, да и окладчики его на Резани верстали ль и у верстанья про него сказывали ль, что он Яковлев сын. Да хто что про то дворян и детей боярских скажют что кому ведомо, и дворяном и детем боярским имена свои и речи велети написати на списак, которые грамоте умеют самим своими руками, а которые грамоте не умеют, и в тех бы места товарыщи их руки приложили. Да тот речей своих списак за своими руками принесли в Володимерской в судной приказ ко князю Василью Ондреевичю Звенигородцкому да дьяком к Захарью Свиязеву да к Никите Черного часа того для вершения судного дела. А у подлинной памети припись дьяка Никиты Черного. РГАДА. Ф. 1209. Столбцы по Рязани, № 2286/41962. Б/п. Список 1627 г. № 3 1610 г. мая. – Указная грамота ц. Василия Ивановича (судей Владимирского судного приказа кн. Василия Андреевича Звенигородского, дьяков Заха-рия Свиязева и Никиты Черного) в Рязань воеводам боярину кн. Федору Тимофеевичу Долгорукову, думному дворянину Прокофию Петровичу [166] Ляпунову и дьяку Степану Пустошкину о производстве обыска о происхождении Артемия Яковлева сына Хирина (Васильева сына Шулистова). Списак з государевы грамоты слова в слова. От царя и великого князя Василья Ивановича всеа Русии в Переславль Резанской боярину нашему и воеводам князю Федору Тимофеевичю Долгорукому да думному дворенину Прокофью Петровичю Ляпунову да дьяку нашему Степану Пустошкину. В нынешнем в 118-м году, генваря в 10 день в Володимерском в судном приказе перед князем Васильем Ондреевичем Звенигородским да перед дьяки нашими перед Захарьем Свиязевым да перед Никитою Черного искал резанец Артемей Хирин на резанце ж на Ондрее Васильеве сыне Хирине матери своей, и своего, и брата своего Михайлова, и сестр своих Овдотьина да Полагеина безчестей, что тот Ондрей з братом своим с Ыевом ево, Артемья, и мать ево, и сестр лают и от отца их от Якова Васильева сына Хирина отчитают, а называют его и сестр не Яковлевыми детми Хирина, и мать их Ульянка отцу их Якову не жена была, а называют его, Ортемья, и сестр его Ондрей Хирин з братом, бутто их добыл отца его Яковлев человек Хирина Васка Шулист. И ответчик Ондрей Хирин в ответе в том не зоперся, скозал, что тот Артемей з братам и с сестрами не дяди его не Яковлевы дети Васильева сына Хирина, а прижила де того Артемья мать ево дяди его с Яковлевым человеком с конюхом с Васкою Шулистовым, и тот Ортемей дяди его Яковлева человека Васкин сын Шулистова, а не Яковлев сын Хирина, и прижил ево без венца Васка Шулист, бегоя от дяди его от Якова, а мать де того Артемьева Ульянка была роба дяди его Якова Васильева сына Хирина, а не жена. А истец Ортемей скозал, что он прямой отца своего Яковлев сын Хирина, а не Васкин сын Шулистова, да и веръстон он на Резани Яковлевым сыном Хирина, а не Васкиным сыном Шулистова. И ответчик Ондрей Хирин слался на резанских окладчиков и на резанцов на дворян и на детей боярских на весь город в слух и в обыск в том, что тот Артемей Васкин сын Шулистов, а не Яковлев сын Хирина, и окладчики на Резани не верстали. А истец Ортемей в слух и в обыск на дворян и на детей боярских на весь город слал же сь в том, что он прямой отца своего Яковлев сын Хирина, а не Васкин сын Шулистова, и окладчики про него на Резани у верстанья сказывали, что он Яковлев сын Хирина. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б, резанцы дворяны и детми боярскими и окладчики велели сыскати вправду по нашему крестному целованью – резанец Ортемей Хирин Яковлев ли сын Хирина, или он Яковлева человека Васкин сын Шулистова, и окладчики его на Резани верстали ль и у верстанья про него сказывали ль, что он Яковлев сын. Да хто что про то в обыску скажут, и вы б тех дворян и детей боярских имена и речи велели писати на списак земъскому или церковному дьячку подлинна. Да х тому обыску, которые обыскные люди грамоте // умеют, велели руки свои приложить, а которые обыскные люди в обыску будут, а грамоте не умеют, и в тех бы обыскных людей места велели отцом их духовным руки свои приложити. Да тот обыскной список за обыскных людей руками прислали к нам к Москве и велели отдать в Володимерском в судном приказе князю Василью Ондреев[ичу] Звенигородцкому да дьяком нашим З[ахарью] Свиязеву да Никите Черного чеса т[ого]. [Пи]сан на Москве, лета 7118-го, маия в ... 12 [167] Да у подлинной жа государевы грамоты н[аза]де помета дьяка Захарья Свиязе[ва]. РГАДА. Ф. 1209. Столбцы по Рязани, № 2286/41962. Б/п. Список 1627 г. № 4 1627 г. ноября. – Сказка Ивана Афанасьева сына Хирина, представленная в Поместный приказ по тяжбе между ним, его дядей Ковылой Ивановым сыном Хирина и Венедиктом Артемьевым сыном Шулистова (Хирина) о жеребье д. Зименки Тюшевские в Окологородном ст. Рязанского у. Лета семь тысеч сто тритцать шестаго, ноября, скозал Иван Афанасиев сын Хирин и в дяди своего Кавылы Хирина места; что: Били мы челом государю царю и великому князю Михаилу Федаровичю всеа Руси о стариннай прародителей сваих вотчинке о жеребью деревни Зименак Тюшевских, что был тот жеребей вотчины деда моего Якова Васильевича Хирина, а после деда моего завладели была выблетки Артюшка да Мишка Васкины дети Шулиставы, которые называлися деда моего Яковлевыми детми Васильевича Хирина. И тот Артюшка да Михалка деду моему не дети – выблетки ане деда моего Якавлева дваровава человека Васки Шулиста. А прижил их тот Якавлев дваровай человек Васка Шулист у дъваровыя ж деда моего Якава Васильевича рабы у женки у Ульяшки без малитвы, бегаючи от деда моего от Якава, а дед мой женат не бывал. И на тех выблеткав и на мать их на жонку на Ульяшку деда моего Якава Васильевича Хирина челобитье в прошлам во сто шестом гаду великому господину святейшему Иеву патреярху Масковскаму и всеа Русии была, что та ему ево раба жонка Ульяшка не жена, а тот Ортюшка да Мишка ему, деду моему Якаву, не дети. И в том же, государь, гаду от Ыева потреярха по ево, Яковлеву, челобитью послана была на Резань к резанскаму орхиепискупу Митрофану грамота. А в той грамоте написана – хотя будет у деда моего Якава с тою рабою и грех был, и тае ево рабы жонки Ульяшки за деда моего Якава замуж довать не велена, и тех выблеткав ее жонкиных детей Артюшки да Мишки прививать г деду моему Якаву не велена же. И тое, государь, Иева потреярха подлиннаю грамоту я, Ивашка, на очной ставке на тех выблеткав в т[а]ком ех воравстве улику полажил. И после, государь, таво сваево челобитья и потреяршия грамоты дед мой Якав Васильевич Хирин на той сваей рабе на жонке на Ульяшке не женивался, и тех яе выблеткав Артюшку да Мишку к себе не прививал, и о венечнам знамени великому господину Иеву потреярху // и резанъскому архиепискупу никатораму не бивал челом, и знамени ни х катораму папу не им[ы]вал. И деда моего Якава о таком венечнам знамени челобитья не бывала, и знамени ни х катораму папу не имывал, и на той своей рабе на жонке Ульяшке не женивался, и тех яе выблеткав к себе не прививал. А как был на Резани аколничей князь Иван Дмитреевич Хворастинин с товарыщи в п[ро]шлам во ста втаром на десять году при царе Барисе, дварянам и детем боярским денги довали и новиков верстали, и в те поры тех Васкиных выблеткав Артюшку да Мишку Шулиставых аклатчики на Резани не верстали. А скозали про них, что оне выблетки, а не Яковлевы дети Хирина. А дед мой [168] Якав в те поры был жив на Резани ж, и о тех Васкиных выблеткав дет м[ой] Якав о верстанье не бивал челом и детми их себе не называл. А версталися ане на Москве те выблетки Артюшка да Мишка промыслам без аклатчикав после деда моего Якавлевай см[е]рти Васильевича Хирина. А как деда моего Якава убили тотараве, и те выблетки Ортюшка да Мишка, узнав наше бессемейства, почели назыв[а]тца деда моего Якавлевыми детми Хирина и т[о]ю нашею стариннаю вотчинкаю, каторым жеребьем владел тот дед мой Иакав, те выблетки Артюшка да Михалка Шулиставы завъладели не по Якавлеву отказу изуснай памети. А уличить была тех выблеткав в таком ех воравстве некаму, потаму что дядя мой Кавыла был в турской земле в полану, за тебя, государя, живот свой мучил многа лет, а я, Ивашка, был мал. А в прошлам во ста асмом на десеть гаду при царе Василье тот выбледак Артюшка, называючи деда моего Яковлевым сыном Хирина, пос[ле] ево Яковлевай смерти хотя нашею стариннаю в[о]тчинкаю завладеть, искал на дяде на маем на Ондрее Васильеве сыне Хирине бесчестия матери сваей, брата своего и сваево. И дядя мой Андр[ей] в том на суде не заперся, что мать их Ульянка деду моему Якаву была роба, а не жена, а тот Ортюшка да Мишка ему не дети – выблетки // Яковлева дваровава человека Васки Шулиста, а прижил ех Васка Шулист у дваровые же у Якавл[е]вай рабы у жонки у Ульяшки, бегаючи от Якава, б[ез] малитвы. И в том дядя мой Андрей слался на весь горат Переславль Резанскай на дворян и детей боярских и на резанских аклатчиков. И с суда на Резань послана была царя Васильева сыскная грамота, а велено про тех выблеткав и про мать ех пра жонку про Ульяшку сыскать. И на той государя царя Васильевай грамоте на Резани всем горадам обыскивали и те обыски за обыскных людей руками до разаренья масковскава присланы были к Москве к делу в Воладимерскай в суднай приказ. И в обыску скозали резанския окладчики дворяне и дети боярския всем горадам, что те выблетки Артюшка да Мишка не Яковлевы дети Хирина, а мать ех, Ортюшкина да Мишкина, была роба Яковлева, а не жена, а прижила та Яковлева роба Ульяшка тех своих выблеткав, бегаючи от Якава, си Якавлевым з дваровым человекам с Васкаю Шулистам без малитвы. Да в том же сыску скозали, как де в прошлам во сто во втаром на десять гаду был на Резани окалничей князь Иван Дмитриевич Хворастинин с товарыши при царе Борисе, дворянам и детом боярским денги довали и навиков верстали, и в те поры таво Ортюшку да Мишку оклатчики не верстали, а скозали про них, что ане выблетки, а не Яковлевы дети Хирина. А дет де мо[й] Якав в те поры был жив на Резани ш и о тех Васкиных выблетках об Артюшке да об Мишке Шулиставых об верстанье не бивал челом и детми их себе не назывывал. А версталися ане после деда моего Якава на Маскве промыслам без аклатчикав. И тех выблеткав Артюшку да Михалка Васкиных дет[ей] Шулистава побили на воровстве – Артюшку выблетка зарезали у жонки, а Мишка убили козаки. А как были на Резани дазоршики Поликарп Давыдав да Федар Сокавнин, и те выблетки и дети ех тае нашу родственаю // вотчинку писали за собою по скаске, а не по грамотам и не по духовнай деда моег[о] Якава. А как был на Резани боярин князь Юрья Еншеевич Сулешав в прошлам во ста тритцатам гаду, разбирал дворян и детей боярских и навиков верстал, и в те поры тот выблет-ка[в] сын Артюшкин Венедихтъка, ведаючи св[о]ю вину, что атец ево был выбледак, а не Яковлев сын Хирина, у разбору не был и тое н[а]шей родственнай [169] вотчинки у разбору за сабой не писал. И в том, государь, шлюся на разборн[ый] списак и на весь горат Переславль Резанск[ий] на дворян и детей боярских и на всяких чинов людей Переславля Резанскова, акроме ево, выблеткава Артюшкина сына Вен[е]дихтъка, племяни и загавору друзе[й] и хлебаежъцав. На обороте: К сей скаске я, Иванъко Хирин, и в дяди своего места Кавылы Хирина руку прилажил. Кокошкин. РГАДА. Ф. 1209. Столбцы по Рязани, № 2286/41962. Б/п. Подлинник на 4-х л.: 150 X (375+385+375+180)

Вот как выглядит изложение истории: Документальная подборка Хириных (см. № 1-4) отложилась в материалах Поместного приказа в связи с делом 1627-1628 гг. о захвате их вотчины незаконнорожденными детьми одного из представителей рода. Сюжетная линия этой житейской истории такова. Рязанский сын боярский Яков Васильев сын Хирин, будучи человеком не женатым, сожительствовал со своей дворовой-рабой Ульянкой. Не ясно, от этой ли «грехопадной» связи со свим господином или в результате отношений с его конюхом неким Васькой Шулистом (как это впоследствии утверждалось одной из спорящих сторон) Ульянка прижила четверых детей. Тем не менее, в декабре 1597 г. рязанский архиепископ Митрофан посадил Якова Хирина «в смирения» на цепь и стал принуждать его жениться на рабе, по-видимому, проявляя тем самым заботу о нравственном облике своей паствы. Однако столь решительные действия рязанского владыки никоим образом не вписывались в существовавшие светские и церковные юридические нормы, и поэтому с санкции патриарха Хирин вскоре был освобожден. Напомним, что согласно 98 статье Русской правды пространной редакции, а также 69 статье памятника канонического права XII в. «Вопрошание Кириково» раба вместе с прижитыми от господина детьми должна быть отпущена на волю. При этом Русская правда уточняет, что ее дети не могут претендовать на наследство отца-господина. Казалось бы вопрос исчерпан, и Ульянке вместе со своими детьми оставалось довольствоваться личной свободой и некоторым материальным (не земельным) прожитком, который она должна была получить по [161] указанию патриарха. Но в действительности на этом закончился только первый этап этой истории. Дальнейшие события развивались уже в Смутное время, что, вероятно, и придало им столь неожиданный поворот. Где-то между 1604 и 1610 г. Якова Хирина убили татары. Скорее всего это произошло в начале августа 1609 г. во время набега нагайских татар на рязанские места 1. Еще до гибели Якова один из трех его родных племянников Ковыла (Сидор) Иванов сын Хирин попал в «турецкий» плен, где пробыл свыше двадцати лет, а двое других Дмитрий и Афанасий Ивановы дети Хирины к тому времени уже умерли. Из ближайших родственников Якова к моменту его гибели оставались малолетние дети Афанасия Иван и Василий, а также его двоюродные племянники Андрей и Иев Васильевы дети Хирины (дети Василия Иванова сына Хирина – двоюродного брата Якова) 2. Воспользовавшись таким «бессемейством» Хириных возмужавшие сыновья Ульянки Артюшка и Мишка завладели вотчиной Якова и начали именоваться его детьми, то есть фактически причислили себя к роду Хириных. В довершение всего им удалось даже поверстаться на Москве, правда, как выяснилось позднее, «промыслом» и без окладчиков. В итоге к январю 1610 г. сыновья дворовой женки Ульянки из незаконнорожденных детей с сомнительным отцовством превратились в полноценных служилых людей (детей боярских), имевших право на получение государева жалованья – денежного и поместного обеспечения. Свое продолжение эта история получила в январе-мае 1610 г., когда старший сын Ульянки Артемий, очевидно, пытаясь самоутвердиться в новоприобретенном статусе сына боярского, затеял тяжбу с обличавшими его двоюродными племянниками Якова Хирина Андреем и Иевом, обвинив их в бесчестье своей семьи. В ходе разбирательства, которое велось Владимирским судным приказом, были полугены сказки рязанских дворян и детей боярских, полностью подтвердившие показания братьев Андрея и Иева Хириных. Однако обстоятельства играли на руку Артемию и его родне – низложение Шуйского и последовавшие затем бурные события отодвинули решение этого дела на дальний план. Более того, после изнурительной борьбы с интервентами и подавления казачьих выступлений, в условиях напряженной работы по обустройству разоренной страны до семейных проблем Хириных уже никому не было дела. Тем временем сыновья Ульянки Артемий и Михаил обзавелись собственными семьями и сумели официально оформить за собой и своим потомством владельческие права на бывшую вотчину Якова Хирина, предоставив соответствующие сказки рязанским дозорщикам в 1615/16 и 1619/20 г. [162] Финал этой любопытной истории наступил в 1628 г. В октябре 1627 г. вернувшийся из плена Ковыла Иванов сын Хирин и его повзрослевший племянник Иван Афанасьев сын Хирин побили челом в Поместном приказе о возврате своей родовой вотчины. К тому времени уже не было в живых самих Артемия и Михаила (оба они закончили плохо – первого «зарезали у женки», а второго убили казаки), поэтому ответчиками на суде выступали сын Артемия Венедикт и его зять Федор Воропонов. На очной ставке Ковыла и Иван Хирины положили перед приказными грамоту патриарха Иова 1597 г., память и грамоту Владимирского судного приказа 1610 г., а также подали сказку с изложением предыстории вопроса. Поскольку материалы прошлого дела Хириных не сохранились, то как и семнадцать лет назад среди рязанских дворян и детей боярских вновь был организован обыск. Венедикт и Федор Воропонов попытались было сфабриковать нужные им показания, прибегая к подкупу, подговору и даже угрозам. Но результаты обыска оказались все равно не в их пользу, и поэтому в феврале 1628 г. бывшая вотчина Якова Хирина была возвращена его законным наследникам 3.

А теперь интересный случай. Спор, который гипотетически может быть разрешён методами генетической генеалогии. Итак:

Первые поколения Хириных по родословной росписи И.Ж.Рындина:

А вот ещё версия. Начинается родословец так: 1685 декабря 29. – Родословная роспись Новосильцовых. (Л. 79) Род Новосилцовых. В лета 6883-го приехал из немец из свиского королевства в Полшу х королю Олгорду муж честен именем Шель с вотчиною своею с Юрьевым Ливонским. И в Полше крестился, а во крещении имя ему Егорей, а по прозванию Юрья. А ис Полши приехал к Москве к великому князю Дмитрию Ивановичю Донскому. А в родословце написано: род Новосилцовых. Юрья Шель, а у Юрья сын Яков. Яков был у великого князя боярин. У Якова дети: Василей да Иван, да Семен, да Антоней, да Григорей. У Василья сын Василей же. А у Василья сын Каур – а молитвеное имя был Петр. А у Петра у Каура дети: Юрья да Иван. И в прошлом 68-м году он, Иван Петрович, был полковым воеводою, как ходили на свиские немцы. Да в прошлом же 78-м году он же, Иван Петрович, посылан был послом х турскому царю Селим Салтану. Ну,а чуть далее вот так: А у четвертаго (Л. 80 об.) сына у Яковлева у Онтонья детей: Федор Хирин да Григорей Лунь. А у Федора у Хирина дети: Василей да Борис, да Иван. У Григорья у Луня дети: Иван Шалай да Семен Чюдин.

Отлично. Может кто-то и согласится.

Протестировал больше 50 человек. Одних Биг Игреков почти 30 штук. Утомился людей уговаривать. Поэтому, если кто-то найдёт, договорится - с меня деньги.

У меня ссылка не открывается. Проверьте адрес, пожалуйста.

Предварительный итог. Пока родоначальником своей ветви Хириных буду полагать Михаила Ильича Хирина:

До кучи. Раз речь пошла про Вяземский уезд, добавлю болтающегося неприцепленым Бакаку Хирина. Родственника Тихона и Ивана Петровчией Хириных. Мужа Плещеевой Анастасии Григорьевны.

Если полагать верным, что дед Михаила Ильича Хирина звался Иван Петрович, то на роль предка можно примерить (тоже с большим скрипом по датам) вот этого вяземского Ивана Петровича Хирина:

Не может быть родоначальником ветви и Хиря (Хер) Зиновьев. Тоже хронологически. Хотя если предположить, что погиб он не 1589 а 1489 году, то лазейка остаётся. 1489 назвал, так как видны несоответствия по годам жизни дочери и внука. Если только предположить, что Хиря родился около 1500 года. А в плену умер 89-летним старцем. Не суть. Указание базируется на фонетическом сходстве. Но если бы были Херовы, или Херасковы, там...

Если полагать Хирина Михаила Ильича первым достоверным предком этой ветви Хириных, то становится очевидным, что его предком никак не может быть Хирон Иван Петрович. Потому как дед Михаила Ильича должен быть никак не меньше 1420 г.р. Скорее всего, Хирона прицепили "для солидности" и по некоторому созвучию фамилий-прозвищ.

Вот так выглядят верхние этажи дерева, согласно родословцев:

Потомки Андрея Ивановича Кобылы, пожалуй, самая легендарная (читай, мифологизированная) глава генеалогии российского дворянства. К нему себя возводят, почитай, десятки разных родов. Что до Хирона, то по родословцам Яковлевых, у него был всего один сын Тимофей. С другой стороны, доводы от умолчания - доводами не являются. Имеем вполне реального Хирона. И вполне реального Михаила Ильича Хирина. Огромные сомнения вызывает то, что Илья Иванович Хирин (отец Михаила) - сын Ивана Хирона.