Считался погибшим в деревне Орловка 02.09.1942 года Из тех дней 24 августа полк вышел в район деревни Ерзовка что Северо-восточней 25 км города Сталинграда. 26 августа 84 стрелковая дивизия получает боевую задачу: Занять деревню Орловка и в дальнейшим следовать на Баррикады. Дивизия под сильным огневым сопротивлением противника, в прежнем порядке успешно продвигался вперед. Противник, ведя ураганный огонь из всех видов оружия, пустил в ход бомбардировочную и истребительную авиацию, которая группами по 20-30 самолетов беспрерывно бомбила и обстреливала боевые порядки полка. Потери дивизии увеличивались. 27 августа 1942 года. Бой принял ожесточенный характер. Противник с воздуха по 20 и 25 самолетов непрерывно бомбил и обстреливал боевые порядки полка с земли, открыл ураганный огонь со всех видов оружия и огонь из танков. Преодолев сильное огневое сопротивление численно превосходящих сил противника, передний край обороны противника был прорван, десант и часть подразделений ворвались на окраину Орловки, остальные подразделения продвинулись до 2-х км в глубину обороны противника. Справа частей не было. Таким образом, полк вклинился в оборону противника, а фланги полка оказались открытыми. Фланговым огнем всех средств противник танки и пехоту, ворвавшихся в село, отрезал от основных сил, которые находясь под сильным огнем и непрерывной бомбежкой не могли ни на минуту оторваться от земли. Потери полка возрастали ежеминутно. Много вышло из строя командиров взводов и рот. Батальоны при такой потере личного состава, особенно командного состава, который своим личным примером увлекал бойцов вперед туда, где больше всего грозила опасность, с возгласами “За Родину!”, “За Сталина!” бойцы и командиры беспощадно уничтожали дрогнувшего врага. Но силы были неравны, десант с танками далеко ушел и соединился с Сталинградской группой. Противник, пытаясь восстановить прежние положение, бросил до 2-х полков пехоты, 130 танков. Бой разгорелся с невиданной силой. Противник, не считаясь ни с какими потерями, напирал. Шла атака за атакой. Поле было усеяно трупами немецких солдат и офицеров. Стволы винтовок и пулеметов от жары и беспрерывного огня накалились так, что бойцы об них обжигали себе руки. Позабыв усталость от двух суточного боя, преодолев всю его трудность, утолив жажду в своей злобе против гитлеровцев, бойцы сражались, как львы, отражая атаку за атакой и переходя в контратаку, отстаивая грудью Родную Землю. Враг потерял больше половины своих сил. Захлебнулся в собственной крови и остановился. Бой утихал. Бойцы отстояли свои рубежи, но боеприпасы и людской состав полка нуждались в пополнении. Полку приходилось держать фронт только с горсткой храбрецов, советских богатырей. Гавриил Севастьянович считался погибшим в районе Орловки, семье пришла похоронка, но Гавриил Севастьянович выжил. Получив контузию, был взят в плен в бессознательном состоянии 30 августа 1942 года. Из которого, придя в себя, бежал при первой же возможности. Невероятные сила мужества и стремление к свободе позволили раненному бойцу при перевозке по ж/д дороге каким-то образом умудриться выломать доску в полу вагона и вывалиться из него, оставшись живым. Т.к. земли тут были под немецкой оккупацией, несколько дней ему пришлось пережидать и восстанавливать силы, будучи заложенным в печь разрушенного дома. Но вернуться к своим, на линию фронта, не смотря на все предосторожности, все равно не удалось. Дед снова попался. Бежал из плена 12.12.1942 г. Уже перевезенным на территорию Украины, при перегоне из одного лагеря для интернированных в другой, когда колонна военнопленных переправлялась через мост, Гавриил Севастьянович предпринял очередную попытку к бегству. Прыгнул с моста, вместе с еще парой сотоварищей по несчастью. Автоматчики выпустили несколько очередей по воде. Дед единственный спасся и в этот раз. Ему удалось спрятаться под сваей и продержаться там до темноты. Три месяца он пробирался до села в Запорожской области, в котором, когда-то родился, и где осталась родня. Исхудавший и изможденный он, наконец, доплелся до хаты двоюродного брата. Там несколько дней прятался за спинкой семейной кровати, под наброшенными на неё одеялами. Но какой-то из родственников оказался предателем. Узнав о скрывающемся собрате-воине, сдал его полицаям. Деда, избитого и связанного, бросили в сарай, утром должны были расстрелять. А утром - пришли румыны, и со словами: Рус, беги! – развязали и отпустили. (Это был август 43-го, после Курской дуги, после перелома войны, когда отступавшие вражеские войсковые части сменялись слишком быстро, часто не успевая зачищать за собой...) Но факт остается фактом. Дед снова выжил. И нашел укрытие в другом селе, где уже и дождался прихода Советской Армии.
