Поиск по сайту

Материал, который мы собрали для первого тома книги "Тайны якутских фамилий" Ворыпаевы (Воропаевы) Ворыпаевы (Варыпаевы) – представители одной из крупнейших служило-торгово-промышленной корпорации 17-го столетия в Сибири. И, прежде всего, это были отважнешие мореходы. Вот, что сообщал доктор исторических наук М.И. Белов: «Андрей Варыпаев принадлежал к известной семье колымских торговцев-мореходов. Его братья, племянники и дяди неоднократно ходили по «студеному морю». Например, летом 1657 г. с Лены на Колыму совершил морской поход Матвей Ворыпаев, в 1658 г. Алексей Ворыпаев предпринял плавание с Колымы на Лену, в 1660 г, Никифор Ворыпаев ходил по морю из Жиганска на Колыму, в 1663 г. Григорий Ворыпаев с устья Лены отправился на море, стремясь достичь реки Колымы, летом 1668 г. Дмитрий Ворыпаев прошел на коче от устья Лены на Яну». Ворыпаевых в Сибири было так много, что не грех и запутаться. Была и самостоятельная казачья линия в Тобольске: «После Смутного времени и захвата Польшей западнорусских уездов (прежде всего Смоленска) далеко не все местные помещики могли вернуться в свои имения и некоторые из них стремились попасть в Сибирь в ратную службу. Часть служилых и приказных людей, не имея материального достатка, также переселялась в Сибирь. В 1628 г. беспоместный малоярославский новик Филат Посников Воропаев, отец которого еще в 1606 г. погиб в полку И. М. Воротынского под Ельцом, добивался поверстания в службу по Тобольску» [Власть и общество, Сибирь в 17-м столетии, Новосибирск, 1991 г.]. Он был поверстан в дети боярские: «Почти в то же время, осенью 1628 г., в Москву поступила челобитная из Тобольска от служилого подразделения «тобольской литвы и литовского списка казаков». После смерти выбранного и много лет командовавшего ими ротмистра Бартоша Станиславова служилые люди, «излюбя из свое братьи из иноземцев», выбрали в ротмистры «рядового литвина» Григория Иванова Черного и просили утвердить его в этой должности. Рассмотрев это дело, служилую челобитную, приказные справки и отписку тобольского воеводы кн. А. Н. Трубецкого, начальник Сибирского приказа кн. Д. М. Черкасский в начале лета 1629 г. утвердил Г. Черного ротмистром, а на его «выбылое» место поверстал в дети боярские уже упоминавшегося беспоместного малоярославского новика Ф. Воропаева» [там же]. Но якутские Воропаевы (Ворыпаевы) – это совершенно отдельная тема и, судя по тому, что Никиту Федоровича Ворыпаева звали еще и Лалеча, мы предполагаем, что якутский клан Воропаевых (Ворыпаевых) был лалетинским – то есть они были выходцами с реки Лалы. Позже мы находим информацию о том, что Матвей Ворыпаев был из Сольвычегодского уезда. И читаем: «…Из трёх северо-восточных уездов Вологодской губернии Сольвычегодский уезд был самым населённым. Основная масса населения расположена по левому берегу Северной Двины и по её притокам, затем по берегам реки Вычегда и к югу от неё по реке Виледь и верховьям реки Лалы». Первым из Ворыпаевых М.И. Белов называет Андрея. Но не он был на самом деле первым из Ворыпаевых в Якутии. Первыми были Матвей Яковлевич (Матюшка, отец Андрея) Емельян Яковлевич и Федор Яковлевич (отец Ивана и Никиты) Воропаевы (Ворыпаевы). Август 1642 (7150). «Роспись мягкой рухляди, посланной из Якутского острога в Россию с приказчиком московского торгового человека Кирилла Босова -- Федором Воропаевым» 1642 г. (7150). Дела … по челобитной промышленных людей Терентия Петрова с товарищами о возвращении им соболей, украденных тунгусами и проданных торговым людям Федору Воропаеву с товарищами. 1642—1643 гг. (7150—7151). Роспись денег данных торговым человеком Иваном Федоровым Воропаевым служилому человеку Григорию Константинову на покупку товаров. Май­-июнь 1643 г. (7151). Проезжие памяти, данные енисейским воево­дой Осипом Герасимовичем Аничковым торговым и промышленным людям: Федору Иванову, приказчику торгового человека Михаила Ерофеева, Ивану Иванову Кузнецову, Матвею Воропаеву и другим с их покрученниками, идущим с хлебными запасами и товарами на реку Лену. «челобитные торгового человека М.Я. Ворыпаева и С.С. Самойлова о разрешении построить кочи в Якутском остроге» [РГАДА, Справочник, т.1] 1654 год [Челобитная] «торгового человека Емельяна Ворыпаева о взыскании с пашенного крестьянина Корнила Алексеева ржи за взятый им товар» [РГАДА, Справочник, т.2] В 1647 году в мирской челобитной Матвей Ворыпаев был отмечен как «ушник» (осведомитель, доносчик или близкий человек, единомышленник) воеводы П.П. Головина. Но при воеводе Францбекове «ушником» был уже Ерофей Павлович Хабаров, который в знаменитом Амурском походе успел ограбить не только служилых людей и собственных «покрученников» (нанятых им на промысел людей), но и покрученников других торговых людей: ««Промысел у Ярофея был на всякую ужину по 2 сорока по 4 соболя. И нам довелось у тех ужин наших покрученников на 12 человек 16 сороков 32 соболя», – писали торговые люди. Таким образом, каждый из покрученников от добытых им 84 соболей оставлял себе 28 соболей, или 1/3, а 56 соболей, или 2/3, отдавал Хабарову. Вся же добытая промысловиками партия составила 1008 соболей. Из них Хабаров получал 672, а покрученники – 336 соболей». «Промышленный человек Матвей Ворыпаев требовал с Хабарова уплаты убытка на 5481 рубль 12 алтын 2 деньги [РГАДА, СП, ст. 344, л. 83]. Но и сами Ворыпаевы не прочь были поживиться за чужой счет. И не случайно они создали крупнейшую сибирскую торгово-служило-промышленную семейную корпорацию, в которой одни добывали пушнину, другие ей торговали, а третьи проторяли пути-дороги к новым промысловым районам. И вели они себя также в соответствии с веяниями того времени. 1651 года после марта 11. Отписка казачьего десятника Пантелея Мокрошубова якутскому воеводе Дмитрию Франсбекову о путешествии из Якутска до Алазейского зимовья и др. … В прошлом во 157 году посланы мы, холопи государевы, из Якуцкого острогу на государеву службу на Индигирку, а с Индигирки на Алазею, и запоздом мы, служилые люди, зимовали в Жиганех; и во 158 году, судом божиим, на море льды задержали, и до Индигирки реки не дошед, меж Индигирским устьем и Хромой реки во льдах замерзли в Иванов день честные главы усекновенье. И суды во льдах испроломало, а государевы хлебные запасы, и товары, и судовые снасти, и служилых людей запасы ж и всякие борошни, не хотя государевы службы поставить, по великой нуже волочили от судов верст десять и больши на берег по росольному льду; и ничего на судах не оставили, только во льдах остались суды да карбасы, голая щепа; и, поделав лыжи и нарты, с места от запасов пошли сентября в 24 день, и на устье первое с русково конца в покров пречистой богородицы 159 году; и шли вверх по Индигирке до усть Уяндины реки до ясачного зимовья больше пять недель. И живучи до Филипова заговенья, заняли муки с великою докукою у торгового человека у Степана Семенова Лалетина по нуже, по семи пуд муки, а за пуд на нас имал по 12 рублев за пуд; и без вожа и за безлюдством пятью человека и без лыжницы... иттить не смели и жили на Индигирке до Стретьньева дни; и для вожа мы, холопи государевы и ковымские, что на Ковыму посланы служилые люди, Тимофей Булдаков с товарищи, от усть Осетровки, в ясачное зимовье, вожа, чтоб не поставить государевых служеб, приходили, и о воже Фоме Кондратьеву с товарищи били челом словесно. И не хотя государевых служеб поставить, Фома Кондратьев собрал всех торговых и промышленых людей в ясачное зимовье. И торговые и промышленые люди не ослушались, для государевых служеб пришли в ясачную избу. А Степан Семенов да торговой ж человек Микита Федоров Ворыпаев Лалечи с покрученики в зимовье своем заперлися и на пищалях лежали и в сенях и в нагородне, а вызывали их трижды, и они не вышли» [ЛОИИ, Якутские акты, карт. 12, ст. 3, сст. 25- 26]. В 1668 году нечто подобное повторилась снова из жалобы Семена Сорокоумова с реки Яны: «...А ясачные зимовья и амбары все целы, а что в них каких статков было или нет, тово не ведаем же, потому, что пришли на Янгу в ясачное зимовье преж нас сын боярской Родион Кобелев с товарищи, да служилые люди Иван Симанов с товарищи, да таможенной целовальник Никита Ворыпаев. А мы, Семейка, пришли от моря зело нужны и голодны и холодны. А тот служилой человек Иван Симанов с товарищи ясачное зимовье и лутчие амбары с сеньми он занял под свои животы. А меня, Семейку, с товарищи в ясачное зимовье не пустил и с великою бранью отказал. Да оне же служилые люди, Иван с товарищи, своим самовластьем под казну великого государя соболиную амбаров не дали. Я, Семейка, с товарищи с торговыми и промышлеными людьми взяли под казну пометное амбаришко худое, потому что новых амбаров ставить невчем, близко ясачного зимовья нет лесов, а сами безкормны, безхлебны и нужны. А нынеча мы, Семейка, по осени великого государя соболиного казною итти в Якуцкой острог не поспели, потому что в иноземцах шатость большая и вестей никаких нет, хто на Янге служилых людей побил» [ЛОМИ, Якутские акты, карт 22, ст. 15, сст. 39–41]. Но в комментариях к этому документу М.И. Белов сообщает следующее: «Торговый человек Никита Ворыпаев - один из крупных колымских промышленников XVII в., выдающийся полярный мореход и землепроходец. Нам известны его походы: в 1650 г. от Жиганска на Индигирку (ЯА, к. 12, ст. 1), в 1654 г. от Колымы до Жиганска (ЯА, к. 15. ст. 8), в 1660 г. от Колымы до Жиганска (ЯА, к. 17, ст. 11), в 1664 г. от Колымы до Бузина острова (Яна) (ЯА, к. 20, ст. 3), в 1685 г. от Колымы на Лену (ЯА, к. 37, ст. 5). Он принимал участие в открытии Камчатского полуострова и побывал там с торгами раньше Морозки и Атласова, как косвенно подтверждает сам Морозко». 1654 год «Книга сбора десятой пошлины (соболиная) таможенного головы Андрея Курдюкова и новых целовальников Емельяна Яковлева Ворыпаева и Никифора Клементьева, 10 июля — 31 августа 1654 (162) г.» 1658 год «Книга сбора оброка и явчей пошлины в Якутской таможне таможенного головы Андрея Курдюкова и таможенных целовальников Ивана Федорова Ворыпаева и Потапа Титова Хозова, 1 сентября 1657 — 31 августа 1658 (166) г.» 1659 год «Книга сбора новой десятой пошлины с имущества служилых, торговых и промышленных людей в Индигирском Подшиверском острожке и Подшиверском Верхнем зимовье служилого человека Лазаря Савина Аргунова и целовальника Творогова, 5 января — 15 июня 1659 (167) г. Скрепил за Творогова — Андрей Матвеев Ворыпаев». 1660 (168) г. не позднее марта 30. — Челобитная промышленных и торговых людей с р. Колымы в Якутскую приказную избу с жалобой на погрузку в их коч моржовой кости, добытой Семеном Дежневым. Царю, государю и великому князю Алексею Михайловичю... (т.) бьют челом твои, государевы, сироты торговые людишка и промышленные: Андрюшка Егоргиев Косицын, Омелька Яковлев Ворыпаев, Карпушка Яковлев Вологжемец, да промышленной человек Пятунка Иванов Лобанов, Осташко Васильев Курсов, Ивашко Осипов Пинега, Осташко Ларионов, Ларька Андреев, оба пинежане, Ивашко Яковлев Шульга, усолец, Васька Михайлов Гулызинской, устюжанин, Пашко Федоров Унжак, Максимко Агапитов Непряха, Матюшка Ларионов Репа, мезенец, Васька Тарасов Пермяк, Фадюшка Борисов Колмогорец, Гришка Антонов по прозвищу Бурко, Терешка Нестеров Вымитянин, Кирюшка Васильев Усолец. В том в нынешном во 168-м году отпущены мы, твои государевы, сироты, с Колымы реки ис таможни в Якутцкой острог. А приняли мы, сироты твои, торговые и промышленные людишка твою, государеву, казну соболиных трех рек: колымскую и алазейскую, ясачную и десятинную, и перекупную, и Федора Чюкичева збору с Омолону реки. А сверх той, государевы, соболиной казны кладут к нам, сиротам твоим, на кочишко наше твою ж, государеву, казну костяную збору целовальника Семена Дежнева 80 пуд, да ево Семена, своей кости 50 пуд весом, а тот наш кочишко худо и гнило, конопати не держит. И мы, твои, государевы, сироты, по нужде ради на том кочишке сево году пошли, а что купити негде иново коча. Милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайлович... (т.), пожалуй нас, сирот своих, не вели, государь, той костяной казны на то наше кочишко класти и ево, Семена Дежнева, кости, чтобы тою костяною казною и Семеновою твою, государеву, казну соболи не утопити и порухи не учинити, сиротам твоим, от той соболиной... в конец... На л. 5 об. рукоприкладства: К сей челобитной Андрюшка Косицын руку приложил. К сей челобитной вместо Карпа Яковлева, да Ивана Осипова, да Максима Агапитова, да Лариона Андреева по их велению Емельянко Яковлев и за себя руку приложил. К сей челобитной Яков Иванов руку приложил. К сей челобитной вместо Василья Гулызинсково, Ивана Шульги, Фадея Борисова, Василья Тарасова, Остафья Курсова, Остафья Ларионова, Павла Федорова по их веленью Андрюшка Юрьев Косицын руку приложил. К сей челобитной вместо Терентья Нестерова да Матфия Ларионова, да Григорья Онтонова по их велению промышленой Ивашко Василиев сын Усолец руку приложил» [РГАДА, ф. Якутская приказная изба, ст. № 28, лл. 5, 6] 1661 год «169-го году сентября в 23 день подал книги торговой человек Омелка Ворыпаев». [РГАДА, Справочник, т.3] 1662 год «росписной список индигирских таможенных целовальников торговых людей М.П. Мутных и И.Ф. Ворыпаева, с приложением росписи долгов в таможенную казну, числящихся на М.П. Мутных» [Отписки] «таможенного целовальника Ивана Ворыпаева о приеме им таможенных дел на Индигирке реке у прежнего таможенного целовальника Максима Парфентьева Мутных 1665 год [Отписи] «торгового человека Семена Иванова Ворыпаева в получении денег за взятый у него в казну струг» [РГАДА, Справочник, т.2] 1663 «Книга сбора ясака за 1662—1663 (171) г. с юкагиров по Индигирскому острожку (Нижнему зимовью) сына боярского Андрея Афанасьева Булыгина и таможенного целовальника Ивана Федорова Ворыпаева» [РГАДА, Справочник, т.3]. «Книга сбора ясака за 1663—1664 (172) г. с юкагиров по Индигирским Верхнему (Верхнему Среднему Подшиверскому) и Нижнему зимовьям служилых людей Архипа Аршина и Андрея Булыгина и целовальника Ивана Ворыпаева». «Книги сбора десятой соболиной пошлины по Зашиверскому и Индигирскому (Нижнему) острожкам таможенного целовальника Ивана Федорова Ворыпаева, 9 — 11 апреля 1664 (172)296 г.». 1668 год «Память приказчика торгового человека Андрея Матвеева Ворыпаева — Луки Степанова Чюхломина торговому человеку Василию Петрову Курочкину и промышленному человеку Савве Федотову о передаче ему пая «на кочевое место с судовою снастью» для плавания с Яны реки до Якутского острога через Нижнеянское зимовье». [РГАДА, Справочник, т.2] 1669 год [Памяти о]« таможенных сборов чечуйского целовальника С.П.Ворыпаева за 7177, 7188 гг.» «Книга сбора записной пошлины с продажи мягкой рухляди на р. Колыме таможенного целовальника Никиты Федорова Ворыпаева, 15 декабря 1668 — 25 июля 1669 (177) г. Скрепил за Никиту Ворыпаева — сын его Михаил» [РГАДА, Справочник, т.3]. «Книга сбора десятой соболиной пошлины на Чечуйском волоке таможенного целовальника Семена Петрова Ворыпаева, 3 ноября 1668 — 20 августа 1669 (177) г.». 1670 год [Дело о взыскании] «торговым человеком Григорием Ворыпаевым со служилого человека Федора Краснояра с промышленного человека Харитона Иванова» [РГАДА, Справочник, т.2] «выписи о счете целовальников Якутской съезжей избы, о приеме таможенных доходов, сборе … колымского таможенного целовальника Никиты Ворыпаева за 7178—7181 гг.»[РГАДА, Справочник, т.2] Книга сбора записной пошлины на р. Колыме таможенного целовальника Никиты Федорова Ворыпаева, 2 февраля — 19 июля 1670 (178) г. Скрепил за Ворыпаева — сын его Михаил Никитин Ворыпаев» [РГАДА, Справочник, т.3]. 1671 год «Книга сбора оброка, явчей и отъезжей пошлин с промышленных людей в Жиганском и Оленском зимовьях целовальника Василия Курочкина, 2 февраля 1671 (179) г. Скрепил за Курочкина — торговой человек Андрей Ворыпаев». «В период между 1661 и 1674 годом (вероятно, в 1671 году) казак Никифор Малгин совместно с торговым человеком Андреем Воропаевым (Ворыпаевым) совершил плавание из Лены в Колыму» [Визе В.Ю., Русские полярные мореходы из промышленных, торговых и служилых людей XVII-XIX вв.]. «Дело о ложном «извете» (доносе) на торговых людей в вывозе ими из Якутского острога в Москву «животов» (имущества) воевод Михаила Лодыженского и Ивана Голенищева-Кутузова («вывоз де Матюшка Ворыпаева с сыном своим Андрюшкою в два выезда у Михаила Лодыженского сто сороков соболей, а в тех де соболях взял на них кабалу», «он же Андрюшка Ворыпаев вывез Ивана Голенищева животов денег пятьсот рублев серебряных, да тридцать сороков соболей»), и о торговле их на Собачьей реке воеводскими: вином, картами и хмелем. Ложный «извет» был подан во 176 году казачьим десятником Федькой Заплетаевым по наущению жильца Федора Охлопкова присланного из Москвы*(*Можно предполагать, что он был прислан из приказа тайных дел т.к. в столбце №145 на 705 листе есть ссылка – «и по грамоте из приказа тайных дел, какову явил в съезжей избе мне холопу твоему жилец Федор Охлопков») со специальной целью, «что будто велено ему Федору про Михайлову животины Лодыженского и про Ивановы животы Голенищева сыскивать», дело велось воеводою князем Я.П. Волконским и состоит из допросных речей, челобитных, списков с кабал, описей имущества некоторых торговых людей, оценок этого имущества, наказных памятей и отписок воеводы в Москву» [РГАДА, Справочник, т. 1] 1672 год «Книга сбора ясака за 1671—1672 (180) г. по Колымскому Среднему зимовью служилого человека Якова Степанова Кузнеца. Скрепил за Кузнеца — Михаил Никитин Ворыпаев» [РГАДА, Справочник, т.3]. «Кабала служилого человека Фед. Макс. Творогова торговому человеку Ив.Фед Ворыпаеву о займе соболей, подьячего Ивана Григорьева сыну боярскому Ивану Крыжановскому о займе денег, данная о передаче Иваном Крыжановским своих долговых кабал на якутских служилых людей подьячему Варфоломею Аврамову» [РГАДА, Справочник, т.2] 1673 год «память денщику о доправке в казну на квасном и банном откупщике Андрюшке Болдакове половины годовых откупных на 1673 г. —130 р., 2 алт., да «по выбору» за колымского таможенного целовальника Никиту Ворыпаева – 14 р. 28 алт.3 д. и за Чечуйского таможенного целовальника и Максима Парфеньева — 6 р.5 алт.» [РГАДА, Справочник, т.1] 1674 год «Грамотки к торговому человеку Ивану Федоровичу Ворыпаеву: Андрея и Василия Ворыпаевых,), Петра Антоновича Ворыпаева. Грамотки торгового человека Андрея Ворыпаева торговому человеку Петру Антоновичу Ворыпаеву; «приятеля» Якова Курилова к Петру Антоновичу Ворыпаеву. Грамотки: Никиты Федоровича Ворыпаева к Авдотье Семеновне; сына Михаила Никитича Ворыпаева к отцу Никите Федоровичу Ворыпаеву, Василия Ивановича Батурина Петру Родионовичу (грамотка подписана Михаилом Никитичем Ворыпаевым) «Отпись (память) об уплате соболей за товар ясачным юкагирам Котко Мих. Никит. Ворыпаеву». 1675 год [Отписи] «торгового человека Никиты Ворыпаева в приеме у прежнего колымского приказчика Семена Сорокоумова судовых снастей» [РГАДА, Справочник, т.2] 1677 год «иск торгового человека Ив.Фед.Катаева к торговому Ив. Фед. Ворыпаеву по двум кабалам в 330 рублях [РГАДА, Справочник, т.1] «запись о приеме от торгового человека Андрея Ворыпаева таможенных денег, собранных в 7177 г. бывшим колымским целовальником Никитой Ворыпаевым» 1678 год «Отписи служилых людей в получении у приказчика Мих. Никитина Ворыпаева на Янской корге парусины с разбитого коча». [РГАДА, Справочник, т.2] «Книги прихода и расхода судов и судовых припасов приемщика Семена Прибылого, целовальников Василия Жданова и Ивана Новгородца, 31 мая — август 1678 (186) г. Скрепили Иван Бибиков, Михаил Ворыпаев и Семен Прибылой» [РГАДА, Справочник, т.3]. «Приказчиком Чендонского зимовья до 1673 г. был Андрей Щипунов. В 1673 г. его сменил в этой должности Василий Бурлак, однако из-за плохого обращения Щипунова с аманатами юкагиры отошли от зимовья, не являлись к Бурлаку и не платили ему ясака. К концу 1676 г. Василий Бурлак, проведя три года на Пенжине (за это время аборигены так и не подошли к зимовью и не платили ясака), бросил зимовье и вместе со своими людьми ушел в Якутск, куда прибыл летом 1677 г. Ему на смену на Пенжину из Якутска немедленно отправили Василия Тарасова Пермяка (авг. 1677) с приказом разыскать местных юкагиров и взять с них ясак, а в 1678 г. на смену Пермяку - Михаила Ворыпаева. Ворыпаев получил также приказ совершить с Пенжины экспедицию в Анадырский острог и передать туда ряд припасов» . Михаил Никитин Ворыпаев (послан на смену Василию Пермяку в 1678 г., сменил его ок. начала 1679 г., приказчик в 1679 - мае 1681 г.) [Немировский А. А., Материалы по истории юкагиров и русской власти на Пенжине и Анадыре во второй половине 1670-х - середине 1680-х гг.]. 1680г. - первая половина 1681 г.– Отписка Михаила Ворыпаева с р. Пенжиной якутскому воеводе Ф.И. Бибикову Царя государя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, воеводе Фоме Ивановичю , с Пенжины реки, казак Мишка Ворыпаев челом бьет. В прошлом во 186 году [сент. 1677 - авг. 1678], послан я Мишка, с служилыми людьми из Якуцкого острогу на государеву службу на Пенжину реку, для ясачного сбору, на перемену казака Васки Тарасова Пермяка, и его Васку Пермяка нашел на Омолоне реке, под Пенжинским волоком, в прошлом во 187 году [сент. 1678 - авг. 1679], и у него Васки аманатов и никакой государевой казны не объявилось; и я Мишка с служилыми и промышлеными людми с Омолону на Пенжину реку в том же во 187 году перешел, дал Бог, поздорову, и дорогою идучи иноземских признак никаких не видали, и пришед на Пенжину реку зимовье поставили у Часовишные речки. Да в прошлом во 187 году, июля в 30 числе [30.07.1679], казак Тимошка Васильев Пермяков, стакався с Корятскою крещеною девкою Анюткою, великому государю изменил, сбежал в Корятцкую землю, и его Тимошку в Корятцкой земле Коряки убили; и того ж 187 году, августа в 29 числе [29.08.1679], приходили Коряки с низу Пенжины реки, и на рыбной ловле промышленого человека Петрушку Дмитриева убили, а ясыря его и сына Гришку в полон взяли. Да в прошлом во 188 году [сент. 1679 - авг. 1680], я Мишка с служилыми и с промышленными людми и торговой человек Васка Ворыпаев, с покрученики, на Чушанских Юкагирей в поход ходили 4 недели, иноземских признак их не нашли. Да мне ж Мишке велено [было в Якутске] с служилыми людми с Пенжины реки проведывать про Анандырский острожек и про государеву казну, и про аманатов, и приказных людей, и про служилых, и послано со мною из Якуцкого острогу в Анандырский острожек полпуда пороху да полпуда ж свинцу, и я Мишка с служилыми и промышлеными людми в Анандырский острожек ходили, и в Анандырском, дал Бог, все поздорову, и приказному человеку Ивану Потапову порох и свинец с роспискою отдал. Да в прошлом же во 188 году, маия во 2 числе [2.05.1680], неясачные иноземцы Коряки приходили войною под ясачное зимовье, и под зимовьем казака Ивана Баева убили; и я Мишка с служилыми и торгового человека Андрюшки Ворыпаева с подкрученики и с промышлеными людми за ними Коряки в погоню ходили и убили у них двух человек. Да я ж Мишка того ж 188 году августа в 6 числе [6.08.1680], с служилыми и торгового человека Андрюшки Ворыпаева с подкрученики и с промышлеными людми на низ Пенжины реки в поход на судах плавал, ниже Алдану реки, и неясашных Коряк под царскую высокую руку в вечное холопство ласкою призывал, и те Коряки учинились великому царю непокорны; и я Мишка с служилыми и промышлеными людми и с подкрученики торговых людей смирял ратным боем и побил их, и что в полон взял, всяких людей человек с 50. Да того же 188 году, августа в 30 числе [30.08.1680], приходили Коряки войною под ясачное зимовье и к зимовью приступали и на приступе мужика убили, а другого уволокли раненого. Да в нынешнем во 189 году октября в 15 числе [15.10.1680] ходил я Мишка в поход с служилыми и торговых людей с подкрученики и с промышлеными людми на Чювадских Юкагирей три недели [вторая половина октября - начало ноября 1680], и тех иноземцов найти не могли, потому что те Чювадские Юкагири от Пенжины реки отошли на иные далные реки, для того что наперед сего на Пенжине реке, при казаке Андрее Щипунове, Чювадские Юкагири аманаты были 6 человек, и [из] тех аманатов в ясачном зимовье казак Андрей Щипунов аманат в колодке ушел, и того аманата весною по речке в колодке ноги принесло, а третьего аманата в зимовье ножом зарезали, а четвертого аманата, как Андрей Щипунов пошел с Пенжины на Омолон, и на дороге живого оставил, а двух аманатов отдал в Омолоне Василью Бурлаку, и тех аманатов Бурлак голодною смертью заморил. Да в прошлом во 188 году Чювадские Юкагири увидели на Пенжине казачьи лыжни, которые [Юкагири] наперед сего на Пенжине реке платили великому государю ясак, при Андрее Щипунове, и те прежние ясачные и неясачные Юкагири, увидя казачьи лыжни, побежали с Пенжина-реки в Анандырский острожек и посадили аманатов и ясак великому государю платить стали, и сказывают, что де-мы с Пенжины бежали для того, что-де у нас на Пенжине аманаты наши где делися, и про них у нас в ведомости нет [= неизвестно], потому-де мы от Пенжины отошли и [там] жить не смеем; а те Юкагири при Андрее Щипунове на Пенжине сами к зимовью приходили и аманатов давали» [Дополнения кактам историческим, т.8, 44:ХVІІІ]. «…в августе 1679 сменить Ивана Потапова в должности приказчика Анадырского острога из Якутска был направлен сын боярский Тит Богомолов; «вожем» при нем и его людях был Никита Ворыпаев [отец Михаила Ворыпаева], хорошо знавший маршрут на Анадырь вокруг Носа (мыса Дежнева). Однако Тит Богомолов так и не смог добраться до Анадыря [Немировский А. А., Материалы по истории юкагиров и русской власти на Пенжине и Анадыре во второй половине 1670-х - середине 1680-х гг.]. 1679 г. августа 3. – Челобитная казака Никиты Ворыпаева Федору III об отсрочке ему уплаты долга ввиду его отправления в Анадырь Царю, государю и великому князю Феодору Алексеевичю... (т.) бьет челом холоп твой казак Микитка Ворыпаев. Бил челом тебе, великому государю, на меня, холопа твоего, по кабале в долгу в четырехстах рублех торговой человек Иван Федоров сын Катаев, а мне, холопу твоему, ныне сказана твоя, великого государя, служба — итти морем за Нос [=в Анадырский острог] вожем. Милосердый государь, царь и великий князь Феодор Алексеевич... (т.), пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, мне в том ево иску дать сроку, как я, холоп твой, приду с твоей, государевы, з заморские службы. Царь, государь, смилуйся, пожалуй» [РГАДА, ф. Якутская приказная изба, ст. 2398, л. 9 ]. 1681 год Холостые рядовые казаки: Микитка Воропаев Мишка Ворыпаев «отпись колымского казака Д.Спиридонова в получении долга с торгового человека И.Ф.Ворыпаева и память казака С.Олисова о займе у него денег» [РГАДА, Справочник, т.2]. 1681г. исход – первая половина 1682 г. – Отписка Ивана Исакова с р. Пенжиной. Великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, столнику Ивану Фомичю Пенжины реки приказной казак Ивашко Исаков челом бьет. Послан я Ивашко из Якуцкого острогу великого государя на службу на Пенжину реку приказным человеченком на перемену, казаку Михайлу Воропаеву, и велено у него Михайла принять мне Ивашку служилых людей и казну великого государя; и приехав я Ивашко в прошлом во 189 году маия в [пропуск] день [май 1681], принял я Ивашка у него Михайла служилых людей и казну великого государя товарную и куяки великого государя, и сколко чего принято у него Михайла, и в том с ним Михайлом росписался, и росписной список послан под сею отпискою в Якуцкой острог, и велено отдать в съезжей избе тебе столнику Ивану Фомичю; да мне же Ивашку велено у него Михайла принять аманатов и книги ясашные, и у него Михайла я Ивашко на Пенжине реке аманатов не заехал ни единого человека, и казны великого государя ясашные и книг нет, потому что он Михайло ходил в походы и иноземцов в походах не нашол, потому что те иноземцы от реки прочь отъехали от Пенжина, послышали его Михайлово войское; и при мне Ивашке на Пенжине реке никакие ясашные иноземцы не бывали, потому что река голодная, корму на реке нет, и мы холопи великого государя на службе на Пенжине реке голодом помираем, и впредь нам служилым людем жить не у чего, и промышленые люди и торговые с Пенжина-реки розошлись, потому что на Пенжине реке соболей не стало и корму нет. … А [эту] отписку и розыскной список послал [я] с казаком с Михайлом Ворыпаевым и велел отдать в съезжей избе тебе столнику Ивану Фомичю» [Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссиею. Т. VIII, 44:ХХІV, СПб., 1846-1875.] 1682/1683 гг. «Отписки выборного колымского приказчика Якова Кузнеца о неотдаче ему ясачного зимовья служилым человеком Андреем Кузиковым, об угрозах нападения неясачных иноземцев на русских людей, об отсылке в Якутский острог собранных им соболей и имущества умерших казаков Ворыпаева и торгового человека Петра Антонова» [РГАДА, Справочник, т.2] Не позднее лета 1683 г. Михаил Ворыпаев был отправлен из Якутска в Анадырский острог с назначением новым его приказчиком на Колыму … В начале 1684 г. в Анадырский острог прибыл и взял его под власть Михаил Ворыпаев… Михаил Никитин Ворыпаев (назначен приказчиком Анадырского острога между февралем и августом 1683 включительно, прибыл в Анадырский острог в начале 1684 г., сменен Василием Пермяком 9 января 1685 г. [Немировский А. А., Материалы по истории юкагиров и русской власти на Пенжине и Анадыре во второй половине 1670-х - середине 1680-х гг.]. «В сентябре 1684 г. новый якутский воевода (с мая 1684 г.), М.О. Кровков, отправил в Анадырский острог на смену Михаилу Воропаеву Василия Пермяка (которого когда-то сам Воропаев сменил в качестве приказчика Чендонского зимовья, теперь заброшенного). В январе 1685 г. Василий Пермяк прибыл в Анадырский острог и принял его под свою власть, а после года управления, проведенного «с великим бережением», был сменен в Анадырском остроге Андреем Цыпандиным (янв. 1686 г.)» [Немировский А. А., Материалы по истории юкагиров и русской власти на Пенжине и Анадыре во второй половине 1670-х - середине 1680-х гг.]. 1684 год «Книга сбора ясака за 1684—1685 (193) г. с юкагиров по Анадырскому острожку приказчика казака Михаила Никитина Ворыпаева» [РГАДА, Справочник, т.3]. 1685 год «Заемная кабала колымского юкагира Березы торговому человеку И.Ф.Ворыпаеву на три соболя» [РГАДА, Справочник, т.2]. 1686 год «Книга сбора ясака за 1686—1687 (195) г. по Анадырскому зимовью приказчика десятника Андрея Иванова Цыпандина. Скрепили Кровков и за Цыпандина — Андрей Ворыпаев» [РГАДА, Справочник, т.3]. . 1687 год «сказка торгового человека Андрея Ворыпаева о смерти ясыря казака Данилы Хрелова» [РГАДА, Справочник, т.2]. 1692 год Служилый Гришка Михайлов Ворыпаев [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330.Л.59]. А далее следуют еще более интересные события, связанные с открытием и освоением Камчатки: Вот, что писал М.И. Белов о походе на Камчатку Луки Старицына Морозки: «Уходя с Опуки, Морозко оставил там небольшой отряд казаков и, очевидно, юкагир. В число казаков входил известный в те годы полярный мореход Михаил Ворыпаев. Перед Ворыпаевым с товарищами были поставлены задачи, во-первых, держать связь с опукскими коряками с тем, чтобы им «итти с ваших великих государей ясачным платежом в Анадырский острог без боязни», во-вторых, стараться призывать под «великих государей самодержавные царские руки в ясачный платеж» соседние племена, иными словами расширять русское влияние на Камчатке». 1696 год «Л. Морозко в конце 1695 или в начале 1696 г. отправился во второй поход на Камчатку (среди участников этого похода называют также И. Голыгина и И. Енисейского). Приказчик Анадырского острога М. Многогрешний дал Морозко задание объясачить коряков на р. Апуке. Численность отряда определяется в литературе по-разному: 16 казаков; 11 казаков, 7 промышленных людей и 40 чуванских и ходынских юкагиров; 13 русских и 40 иноземцов. Из Анадырска отряд вышел на Пенжину, затем двинулся далее на юг вдоль Пенжинского залива. Потом повернул на северо-восток, пересек хребет и вышел в район р. Апуки, где заложил зимовье, в котором оставил небольшую группу казаков, промышленников и несколько юкагиров во главе с Михаилом Ворыпаевым. С Апуки Морозко двинулся вновь на Пенжинский берег к р. Тигиль. По дороге, как сообщали в челобитной участники похода, взяли «с оленных опуцких коряк и с олюторов и с камчатцких первых людей пластину чернобурую лисию, да двадцать осемь соболей красных, да шесть лисиц сиводушных, да на погроме взяли с олюторов лисицу черную». Где-то на Пенжинском берегу (возможно, на р. Иче) отряд взял штурмом «камчатский острожек» (кому он принадлежал, непонятно: то ли корякам, то ли ительменам). Не дойдя одного дня пути до р. Камчатки, Морозко повернул назад. В Анадырский острог казаки привезли двух ясачных князцов «коряк Эвонту и Инону» и «неведомо какие письма», взятые у «камчадалов» (возможно, письма с разбившихся японских судов) [Зуев А.С., Хроника присоединения крайнего Северо-Востока Сибири к России в XVII – первой четверти XVIII вв.]. В других случаях оставшегося на Опуке Ворыпаева называют (в том числе и сам М. Белов) Никитой. Правда, по возрасту, это, вряд ли, мог быть тот же самый Никита, о котором шла речь впереди. По всей видимости, если это был Никита --то ли еще один сын, или уже внук. Владимир Атласов, вероятно, намеренно не встретился с этими людьми во время своего похода и не привлек их к участию, чтобы не делить ни с кем будущую славу первопроходца. Впрочем, это его право. Хотя, называя имена участников похода В.В. Атласова Б.П. Полевой упоминает некого безымянного Ворыпаева. А в 1703 году в Нижнекамчатском остроге погибает казак Григорий [Михайлов сын] Ворыпаев (почему его имя есть в списках 1692 года и отсутствует в списках якутских казаков за 1706 год). А в 1731 году на реке Ука во время заготовки рыбы для членов экипажа бота «Святой Гавриил» погиб вместе с женой и сыном служилый человек, толмач Евдоким Ворыпаев. Но и это еще не все – та чернобурка, которую искали у Владимира Атласова, взбунтовавшие в 1707 и 1711 гг. казаки, была якобы ему отдана новокрещеным камчадалом Иваном Ворыпаевым (а крестили в ту пору обычно холопов, ясырь – взятых в плен детей погибших корякских или камчадальских воинов). В 1706 году в Якутском казачьем полку служил Петр Ворыпаев (первая пятидесятня). 1698 год «о розыске по челобитью строителя Якутского острога Спасского монастыря статков умершего в Жиганах монастырского вкладчика торгового человека Ив. Ворыпаева, захваченных сыном боярским Аф. Пущиным» [РГАДА, Справочник, т.1] 1706 год Первой пятидесятни: Десятник Никита Салдатов; - рядовые: Яков Козлов, Иван Буторин, Иван Ерговской, Петр Ворыпаев, Яков Решетников, Иван Устинов, Василий Михайлов с. Пепко, Михайло Сирянин, в пр. 705 г. за старостью от службы отставлен, а в его место и оклад авг. в 3 д., нын. 706 г., по указу вел. гос. и по помете на выписке стольника и воеводы Михаила Юрьевича Шишкина), приверстан в казачью службу в его Михайлово место и оклад новокрещен Григорий Васильев, Петр Звягин. Дальнейшую судьбу этого рода нам пока проследить не удалось, но фамильный след в Якутии нам обнаружить удалось:. Воропаев Михаил Яковлевич (1923), Якутская АССР, г. Якутск Орден Отечественной войны I степени 06.04.1985

Много лет назад, после издания в 2014, приуроченного к моему шестидесятилетию, двухтомника «Тайны камчатских имен», я пошел дальше – и задумал издать уже шесть книг – на этот раз хорошо иллюстрированных альбомов, которые бы охватывали всю территорию Камчатки. Вот их запланированные названия. «Тайны камчатских имен. Больщерецкий острог» «Тайны камчатских имен. Курильцы, тунгусы, камчадалы» «Тайны камчатских имен. Страна Уйкоаль» «Тайны камчатских имен. Русская Америка» «Тайны камчатских имен. Окрестности Петропавловского порта» «Тайны камчатских имен. Тигиль – Гижига – Анадырь». Удалось издать только два первых альбома. На половине -- в связи с финансовой бесперспективностью издания -- остановились на «Русской Америке» (но он, также как и все наши изданные альбомы, размещен на сайте Камчадалы.ру http://www.kamchadaly.ru/files/doc/russian_amerika.pdf ). В текстовом варианте готов и альбом «Страна Уйкоаль» (но работа остановилась по той же причине,о которой сказано выше). К «Окрестностям Петропавловска» мы даже и не приступали, хотя частично историю фамилий жителей Петропавловска и его окрестностей изложили в первом томе книги «Камчатка – Россия-Мир. Петропавловская оборона 1854 г.» http://www.kamchadaly.ru/files/doc/krp_defender.pdf . Что же касается последнего из задуманных нами альбомов, то он резко выпадал из общей темы, так как касался уже не только камчатских фамилий, но фамилий более широкого географического ареала. И не только территорий современных Корякского и Чукотского округов и Магаданской области, а собственно всего Дальнего Востока включая Забайкалье, откуда черпались кадры для наполнения военных гарнизонов Анадырского острога, Гижигинской и Тигильской крепостей. Кто-то из солдат или казаков, обзаведясь семьей, уже навечно оставался на этой земле, кто-то возвращался домой и уже там продолжал свой род. Работая над своей новой книгой – первым томом «Тайн якутских фамилий» -- я, конечно же, касался и каких-то родовых (фамильных) историй старожилов Чукотки, Корякии, Магаданской области, Хабаровского края, чьи фамилии остались в истории – в архивных материалах либо исторических трудах, но центральными были фамилии, которые и по сей день носят многие жители именно Якутии. Завершив первый том, охватывающий историю порядка пятисот родовых фамилий, я, исходя из собранного за эти годы материала, приступил к работе над вторым томом, целью и задачей которого является фиксация и анализ всех фамилий на территории бывшего Якутского воеводства, которые встречаются в документах XVII-XVIII-XIX столетий, чтобы проследить их дальнейшую (или конечную) историю. И в этой книге не будет уже ограничений, заданных в первом томе. Да, и количество зафиксированных фамилий на добрый порядок выше. Правда, поменялась и конструктивная часть исследований – оно теперь носит более справочный характер, фиксируя фамилию в определенной исторической и географической точке, чтобы проследить динамику перемещения этой родовой фамилии на огромном дальневосточном пространстве. Но есть проблема – современные носители старожильческих фамилий не всегда (а точнее – очень редко) связывают историю своего рода с теми историческими персонажами, которые, на самом деле, и являются патриархами их родов. К сожалению, по разным причинам, но разорвана былая историческая родовая связь, которую восстановить очень непросто – для этого нужно приложить немалые силы, поднять огромную массу архивных и других материалов, создать поколенную роспись рода и найти вершину этой родовой дальневосточной (или общероссийской, а то и международной) цепи. Наши альбомы «Тайн имен», как раз и были нацелены на то, чтобы, используя старые фотографии из семейных и музейных запасников, архивный и исторический материал, создать популярные очерки по истории родов, которые подтолкнут наших земляков из коренных камчадалов и русских старожилов к дальнейшим поискам своих родовых истоков. И у нас это частично получилось – издан добрый десяток семейных «Камчатких родословных книг». С ними тоже можно познакомиться на сайте Камчадалы.ру в разделе «Наши проекты» http://www.kamchadaly.ru/index.php/nashi-proekty Но до северо-восточных территорий (в том числе и камчатских) мы так и не добрались, хотя ко мне с многочисленными вопросами и запросами не раз обращались и потомки аборигенов тех мест, носящие русские фамилии, и потомки казаков и солдат Якутских пехотного и казачьего городовых полков, которые, по мнению одних историков, вели «столетнюю» русско-чукотскую войну, а по мнению других – исполняли миротворческую миссию по защите ясачного населения этого огромного региона, терроризируемого грабительскими набегами. Понятно, что по этим вопросам спорным вопросам противоположным сторонам никогда не договориться и каждая из них будет выдвигать свои контаргументы, но согласимся с тем, что идея оставить Анадырский острог (то есть вывести оттуда казаков и солдат) пришла ведь не в голову полковника Плениснера в конце 18-го века, а столетием ранее – это было предложение еще якутского воеводы Барнешлева, который не видел никакого практического (прибыльного для государства и барышного – для него самого) смысла в содержании гарнизона этого острога и попытках собирания крохотного песцового ясака с местного населения, если вокруг острога на сотни верст не было никакой другой пушной живности. Вот цитата из трудов известного новосибирского ученого, доктора исторических наук А.С. Зуева: «В 1676 г. А. Барнешлев поставил перед Сибирским приказом вопрос о ликвидации Анадырского острога, содержать который было невыгодно – затраты на гарнизон превышали доходы от сбора ясака и десятинной пошлины с промышленных людей» [Зуев А.С. Русская политика в отношении аборигенов крайнего Северо-Востока Сибири (XVIII в.) // Вестник НГУ. Серия: История, филология. Т. 1. Вып. 3: История / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2002.] Но только через столетие, понеся колоссальные расходы и потери в государевых служилых людях, вернулись к этому вопросу. Вот, что сообщал А.С. Сгибнев об этой ситуации, изучая материалы Иркутского архива, к сожалению, в значительной части или полностью утраченных во время одного из многочисленных иркутских пожаров: «В 1753 г. Пленеснер донес Соймонову о бесполезности Анадырского острога. В рапорте своем по этому предмету он, между прочим, писал, что с 1710 по 1764 год с инородцев, причисленных к этому острогу, взято в казну ясаку на 29 152 руб. 4 коп., а расходов на содержание острога с 1713 г. по 1764 г. произведено 478 148 руб. 2 коп. Кроме того, на провиант израсходовано 539 246 р. 71 к. и на доставку провианта и проезд служащих 841 760 руб. 78 коп., не говоря уже о тех лишениях и нуждах, которые приходилось переносить служащим в остроге! Например, в 1744 и 1759 годах умерло с голоду 95 человек служащих и несколько человек частных лиц. О покорении же чукоч нельзя и думать, потому что они разбросаны на огромном пространстве северо-восточного угла Сибири. Занятие же анадырской команды главнейшим образом заключается только в том, чтобы круглый год искать себе пропитание охотою или рыбным промыслом. Всех людей в остроге в настоящее время 287 человек, я полагал бы вывести их в Ижигинскую крепость, в которую легко доставлять провиант из Охотска. Причем в Ижиге достаточно оставить одну роту солдат и 200 казаков. А если кто из частных лиц пожелает остаться в Анадырске, то разрешить, оставив на их попечение и церковь». Итак, минуло целое СТОЛЕТИЕ прежде чем Правительство России приняло решение о ликвидации Анадырского острога, понеся материальные потери (не говоря уже о людях) в миллионы рублей. Сегодня, когда звучат цифры расходов государства в триллионы рублей, понятие «миллион» становится более чем скромным. Но все познается в сравнении: «Во время правления Екатерины Первой 2 рубля считались целым состоянием. Так, неквалифицированный труд стоил 5–8 копеек в день, а пуд мяса на рынке — 3 копейки. Столько же хлеба можно было купить за 10 копеек. Корову или лошадь можно было приобрести за 1 рубль». Годовое жалование казаков исчислялось в те годы рублями – от 5 до 20 рублей. Повторяю – это не месячное, а годовое жалованье! И что за прихоть такая – пускать по ветру сотни тысяч рублей из государственной казны? И губить десятки, если не сотни, жизней своих подданных, обрекая их жизнь на далеком севере просто на невероятно тяжелые условия выживания и смерть от цинги и голода? Какая в этом логика. И есть ли она? А.С. Зуев предполагал, что начальная концентрация войск на Чукотке в Анадырском остроге была связана в конце 18-го века в связи с тем, что в Якутии узнали о Камчатке. Но первым из якутских воевод узнал о существовании Камчатки именно воевода Андрей Барнешлев, получив сведения о морском походе на Камчатку анадырского приказчика, казачьего десятника Ивана Меркурьевича Рубца. Хотя, Камчатка, безусловно, сыграла свою роль в этом процессе, когда в первое десятилетие ее освоения по пути из Анадыря на Камчатку погибло более двухсот казаков. А это -- при численности всего Якутского казачьего полка в неполную тысячу служилых людей --- было потерями не просто огромными, а катастрофическими и пополнение якутских казаков шло в спешном порядке, чтобы заткнуть «кадровые дыры» за счет всякого гулящего и промышленного сброда, а также ссыльных людей. Камчатка же в период ее начального освоения оказалась пушным Клондайком для Якутии, так как на территории воеводства запасы соболей были уже довольно основательно подорваны, а «план», спускаемый сверху Сибирском приказом, по наполнению ясачной казны, год от года только возрастал и возрастал. И, безусловно, камчатская ясачная пушнина, которую коряки и чукчи, захватывали, уничтожая казачьи отряды, сопровождавшие в Якутию, эти пушные караваны, была одной из важнейших причин для усиления военных гарнизонов Северо-Востока. К 1714 году трагические события разворачивались для русских просто в геометрической прогрессии. И в 1714 году достигли кульминации: «Татаринов [командир Анадырского острога, назначенный лично генерал-губернатором Сибири князем Гагариным], узнав чрез крещеных коряк все подробности камчатского [точнее корякского – на реке Вывенке-Олюторе] бунта (убитых с Афанисием Петровым: он сам, попы Василий и Иван, казачьи сотники: Евдоким Сургутский, Степан Колесов, пятидесятник Мартьянов, таможенный целовальник Василий Зыков, казаков 35, анадырских жителей 6 человек. В Акланске от акланских коряк с дворянами Колесовым и Енисейским казаков 6 челов.; анадырский житель 1, да в плену 2. На Пахаче с Афанасием Сургутским казаков 13, анадырских жителей 6, у апукских коряк в плену 3. Под Олюторским острогом казаков 2, анадырских жителей 6, да померло казаков 3. В живых в Олюторске два прикащика: Полуэктов и Фролов, казаков 27, прибежавших после юкагирского побоища 4 чел., посланные из Анадырска на Камчатку пятидесятник Алексей Петриловский да драгун И. Варганов. —Авт.), снова послал донесение в Якутск о присылке к нему 200 человек казаков, 200 пуд. пороху и проч. Якутская канцелярия отправила рапорт Татаринова в Тобольск к губернатору князю Гагарину с нарочным дворянином Афанасием Шестаковым, который, как человек бывалый, мог дать нужные объяснения о стране, о положении там дел и об инородцах северо-восточной Сибири» [А.С. Сгибнев] И в 1720 году в Якутске отмечен большой список служивых людей «набору Афанасия Шестакова», которые, в связи с отстранением от власти князя Гагарина и его ставленников (в том числе и капитана Татаринова, разжалованного в казаки), на Чукотку так и не попали, пополнив ряды Якутского казачьего полка или вернувшись домой. Но главная причина все же не в Гагарине с Татариновым -- в 1716 году был открыт из Охотска морской путь на Камчатку и надобность в тех опасных северных пушных караванах отпала сама собой. Подчеркнем – в 1716 году надобность в северных походах на Камчатку отпала. Но. Читаем, что пишет А.С. Зуев: «В 1727 г. российским правительством была организована военная экспедиция, имевшая своей целью установление и укрепление русской власти на дальневосточном побережье и островах Тихого океана и приведение на этой территории в российское подданство «изменников иноземцев» и новых народов, которые «живут не под чьею властию». В состав экспедиции зачислялись 400 казаков и солдат, набранных в Тобольске, Енисейске, Иркутске, Якутске, а также несколько морских чинов для осуществления морских плаваний (реально численность партии к 1728 г. достигла 591 чел.). Начальником партии назначался капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Иванович Павлуцкий, а его помощником (??? – С.В.) якутский казачий голова Афанасий Иванович Шестаков» [Поход Д. И. Павлуцкого на Чукотку в 1731 г. [Актуальные проблемы социально-политической истории Сибири (XVII-XX вв.): Бахрушинские чтения 1998 г.; Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. В. И. Шишкина; Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2001]. Далее он уточняет: «Главной задачей экспедиции, обозначенной в 1727 г. указами Сената и Верховного тайного совета, являлось подчинение русской власти народов, обитавших на крайнем северо-востоке Сибири: «Изменников иноземцов и вновь сысканных и впредь которые сысканы будут, а живут ни под чьею властию, тех к российскому владению в подданство призывать». При этом в первую очередь рекомендовалось «прежде изменников иноземцев примирить и на Пенжине реке, или в другом месте вместо прежняго разоренаго острогу вновь острог зделать, а потом итти на реку Алютору, где прежде был острог же, и тот острог построить и изменников алюторских и островных иноземцов примирить, а ис того острогу в разные места для покорения иноземцов вновь в подданство». Таким образом, первый удар должен был наноситься по корякам, проживавшим на р. Пенжине и Олюторе». И вот в этих трех предложениях как раз и заложена главная суть всех разногласий по истории русско-чукотских и чукотско-русских взаимоотношений: кто и как понимал тогда и понимает сейчас исходящие правительственные директивы. Или – «изменников иноземцев ПРИМИРИТЬ». Или – «УДАР должен был наноситься». А.С. Зуев почему-то в данном своем докладе на Бахрушинских чтениях главенствующую роль в Анадырской партии отвел капитану Тобольского драгунского полка, а не якутскому казачьему голове (второму лицу Якутского воеводства – казачьему полковнику, главному командиру Северо-восточного края) Афанасию Федотовичу Шестакову, который, собственно, и был АВТОРОМ проекта Анадырской партии, суть которой извратил потомок польского шляхтича, не желавшего быть в подчинении сибирского казака и предавшего его в критический момент, когда Шестаков принял неравный бой с чукчами в районе реки Эгач (теперь река Шестакова) и, не дождавшись помощи от Павлуцкого из Анадырского острога, куда строптивый капитан увел своих драгун, погиб. [25 апреля 1730 г., получив известие о смерти А. Ф. Шестакова, руководство экспедицией взял на себя Д. И. Павлуцкий (Сгибнев А. С. Экспедиция Шестакова. – Морской сборник, 1869, № 2, с. 1-34). 10 августа 1731 г. Д. И. Павлуцкому было присвоено звание майора, по распоряжению Сибирского приказа ему официально передавалось командование партией А. Ф. Шестакова (Сгибнев А. С. Исторический очерк главнейших событий в Камчатке. – Морской сборник, 1869, № 4. с. 129-130).] Обратим внимание на то, с какими силами вступил в тот свой последний бой Афанасий Федотович Шестаков против двухтысячного чукотского отряда воинов: 20 русских казаков, 30 эвенов, 30 эвенков, 49 коряков, 10 якутов [Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг., Бой на Эгачи. 14 марта 1730 г. https://runivers.ru/conflicts/actions/boy_na_egachi/ ]. То есть, Шестаков выступал в СОЮЗЕ с ясачным населением подведомственной ему территории – и его действия были направлены на консолидацию сил коренного населения и урегулирование военного конфликта с помощью аборигенов и при их непосредственной поддержке. Так в свое время действовали казаки в Сибири, Якутии и на Камчатке, начиная с похода Владимира Атласова – заключая военные союзы. Поэтому я не могу согласиться со следующим утверждением А.С. Зуева: «Осуществление на практике задач экспедиции привело, тем не менее, к возобладанию силовых методов над мирными. Военные походы казачьего головы А. Ф. Шестакова из Охотска на север вдоль Охотского побережья в 1729–1730 гг., капитана Д. И. Павлуцкого из Анадырска на Чукотку в 1731 и 1732 гг. и в район Пенжинской губы в 1732 г. с целью подчинения и объясачивания коряков и чукчей вызвали активное вооруженное противодействие со стороны последних. Это и неудивительно, поскольку оба руководителя не отличались терпением и умением вести переговоры с «немирными иноземцами», предпочитая дипломатии грубую силу» [Зуев А.С. Русская политика в отношении аборигенов крайнего Северо-Востока Сибири (XVIII в.) // Вестник НГУ. Серия: История, филология. Т. 1. Вып. 3: История / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2002.] . Что сделал Павлуцкий? Он не просто извратил идею Шестакова, а попер на чукчей с той ошеломляющей якутских казаков «своей польской простотой». Хотя, безусловно, какие-то причины для этого у него и были. Вот, что писал А.С. Сгибнев о событиях тех давних лет: «Чукчи же [до появления Павлуцкого --- С.В.], пользуясь малолюдством русских в Анадырске, бесчинствовали, оставаясь не наказанными за убийство в 1725 г. морехода Нагибина, проведывавшего острова в Беринговом проливе и Большую землю. Они видели в этом бессилие русских и сделали в том же 1725 г. страшное опустошение в земле коряков, после чего многие ясачные коряки, отложившись от русских, снова покорились чукчам, у которых они до появления в их земле русских были в постоянной зависимости. Из Анадырского острога ежегодно писали в Якутск о присылке подкрепления, но просьбы оставались без исполнения, и в течение 10 лет не было прислано ни одного служилого. Весною 1730 г. чукчи снова перешли за реку Анадыр, убили Шестакова и до сотни оленных коряк; взяли множество их в плен и угнали табуны». Как поступил Павлуцкий? Цитируем по «Сибирь в XVII–XX веках Проблемы политической и социальной истории. Бахрушинские чтения 1999–2000 гг. Межвузовский сборник научных трудов, Новосибирск, 2002, Зуев А. С. Начало деятельности Анадырской партии и русско-корякские отношения в 1730-х годах». «Для похода были собраны весьма значительные силы: одних только русских (казаков, промышленников и казачьих детей) насчитывалось 225 чел. (по другим данным, 221 или 226). … К Паренскому острожку отряд подошел 25 (или 26) марта 1732 г. 52. Заметив русских, коряки заперлись в остроге. Павлуцкий ―чрез перевод толмачей тех коряк увещевал бытием в высочайшем подданстве и платеже каждогодно бездоимочно ясаке‖ и потребовал выдать аманатов. По сведениям А. С. Сгибнева, коряки попросили день сроку для раздумья. Через день они вывели пятерых аманатов и дали в ясак 25 одежд из оленьих и волчьих шкур. Однако следующей ночью один из аманатов бежал. После чего Павлуцкий, не вступая более в переговоры, в полдень 29 марта 53 начал штурм корякского острожка. Как он сам позднее (в 1733 г.) вспоминал, ―стоял под тем острогом четыре дни и неясашных и неплатежных коряк ласкою и приветом в платеж ясаку призывал и в склонение призвать их, иноземцов, никоими делы и уговорить в платеж ясаку не могли». … Бой, продолжавшийся с полудня до заката солнца, закончился полным разгромом коряков, понесших значительные потери. Не считая женщин и детей, было убито более 200 чел., в том числе несколько ясачных. Какая-то часть была взята в плен и уведена в Анадырск. На пепелище Павлуцкий оставил только 10 подростков и 5 женщин, проявив тем самым ― «заботу» о том, чтобы местное население не исчезло совсем и имело возможность ―размножаться». У А.С. Сгибнева эта финальная сцена пареньского погрома выглядит еще более жестокой: «Коряки сначала встретили русских стрелами и камнями из пращей, потом сделали вылазку, во время которой ранили пять казаков и Павлуцкого в ногу. Но все-таки острог был взят и бежавшие коряки переколоты, а иные сами потопились в море. Некоторые не оставляли своих юрт и стреляли из луков по входившим в острог казакам. За это Павлуцкий велел у всех юрт завалить входы и зажечь их со всеми находившимися в них мужчинами, женщинами и детьми». А вот и реакция: «Действия Павлуцкого против паренских коряков позднее вызвали недовольство анадырских ясачных комиссаров. Один из них, И. Тарабыкин, сообщил в Якутскую воеводскую канцелярию, что ―капитан Павлуцкой минувшаго 732 году ходил в поход в паренские сидячие коряки, острог их разорил и самих их коряк побил, в том числе и ясашных, от чего ныне в ясашном зборе чинитца недобор» … В октябре 1735 г. другой комиссар, П. Шадрин, выслал в Якутск «следственное дело» о походе Павлуцкого. … Как писал В. И. Иохельсон, «вообще весь поход [Павлуцкого] был не что иное, как карательная экспедиция, столь же жестокая, сколь безрезультатная, так как после ухода Павлуцкого корякская территория вернулась в прежнее положение. Конечно, судьба паренцев произвела сильное впечатление на другие группы коряков, но как только прошла непосредственная опасность, они возобновили свои нападения на казаков и опять отказались платить ясак, хотя именно этот отказ и был первоначальной причиной войны». Сгибнев А.С. уточняет: «В 1737 г. чукчи приходили к Нижнекамчатскому острогу и убили 6 человек служилых и несколько туземцев, а в 1738 г. под Анадырским острогом убили 8 служилых и 20 ясашных коряк. В половине декабря того же года чукчи напали на коряк, убили на р. Олюторке 25 человек и 66 человек взяли в плен. Кочуя по корякской земле в течение всей зимы, они отняли у коряк 11 табунов оленей, в которых было до 21 000 голов». В связи с многочисленными жалобами ясачного населения Северо-Востока, на которое обрушились чукотские набеги и погромы, Сенат запросил якутского воеводу дать свои предложения по решению данного конфликта и защите этого населения. Якутским воеводой был в этот период… Дмитрий Иванович Павлуцкий. И он столь живописно описал в своем отчете чукчей, и так напугал столичных и местных чиновников, что… Читаем А.С. Сгибнева: Павлуцкий сообщал, «что для чукотского похода необходимо послать не менее 400 служилых. Но как такого значительного числа служилых нельзя было набрать в Якутске, то иркутская канцелярия донесла об этом сибирскому приказу, а до получения ответа ограничилась только назначением в Анадырск капитана Лебедева. Сибирский приказ подтвердил о немедленном исполнении указа, и тогда потребное число служилых было назначено из Селенгинска и Иркутска. Но пока шла эта переписка, чукчи 17-го марта 1741 г. сделали новый набег на коряк. Убили у них 12 человек, жен и детей взяли в плен и отогнали до 4 000 оленей. Девиер, получив об этом донесение, вошел в сенат с представлением о посылке в Анадырск самого Павлуцкого, как человека, хорошо знакомого с тамошним краем. Сенат согласился и 1 июня 1742 г. издал указ: «Якутскому воеводе Павлуцкому сдать свою должность капитану Остякову, а самому отправиться в Анадырск для усмирения чукоч». Чем это «УСМИРЕНИЕ» для Павлуцкого закончилось известно – не приняв во внимание (что было в обычной его манере) советов старослужащих казаков он принял ошибочное решение и, не дождавшись подкрепления, которое спешило ему на помощь, не обеспечив тылового прикрытия, принял неравный бой с превосходящим по численности отрядом чукотских воинов и был убит, а потом обезглавлен. А вот и главный итог: «Личность Д. И. Павлуцкого и его гибель получили широкое отражение в чукотском фольклоре. Майор явился одним из главных прототипов Якунина — собирательного образа русских в чукотских сказаниях, представляющим собой нечто вроде «идеального зла». Но собственно, с Павлуцкого, с его появления на Чукотке и начинается резкое увеличение численности Анадырского (и его сателлитов -- Акланского и Олюторского) острогов. В статье А.С. Зуева «Поход Д. И. Павлуцкого на Чукотку в 1731 г. [Актуальные проблемы социально-политической истории Сибири (XVII-XX вв.): Бахрушинские чтения 1998 г.; Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. В. И. Шишкина; Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2001] и других работах историков приводятся интересующие нас цифры. Но разобраться в них сложно. 1. На период прихода отряда Павлуцкого «В самом Анадырске находилось 18 казаков». 2. «В состав экспедиции зачислялись 400 казаков и солдат, набранных в Тобольске, Енисейске, Иркутске, Якутске, а также несколько морских чинов для осуществления морских плаваний (реально численность партии к 1728 г. достигла 591 чел.)». 3. «По дороге, в Зашиверском, Алазейском, Индигирском и Нижнеколымском острогах, Павлуцкий набирал в свой отряд местных казачьих детей». То есть их нужно приплюсовать к 591 человеку, которые были в составе Анадырской партии на 1728 год. А конкретно: 4. «Согласно доношению Павлуцкого от 26 ноября 1730 г. вместе с ним в Анадырск прибыло: «взятых из Якуцка и собранных по разным острогам и зимовьям… дворянин Семен Зиновьев, служилых 150, казачьих детей и промышленных людей 55, кузнец 1, итого 207 человек». Так сколько же было на самом деле людей первоначально в составе Анадырской партии? 591 в 1728 или 207+ 18 = 225 человек в 1730, что суммарно равно уже 826 человекам? По данным А.С. Сгибнева: «В сентябре 1730 г. прибыл командиром в Анадырский острог помощник головы Шестакова капитан Павлуцкий. В это время всей команды в остроге с вновь приведенными служилыми было 235 человек, и все они были заняты исправлением ветхого, полуразрушенного острога. Чукчи же, пользуясь малолюдством русских в Анадырске, бесчинствовали, оставаясь не наказанными за убийство в 1725 г. морехода Нагибина, проведывавшего острова в Беринговом проливе и Большую землю. Они видели в этом бессилие русских и сделали в том же 1725 г. страшное опустошение в земле коряков, после чего многие ясачные коряки, отложившись от русских, снова покорились чукчам, у которых они до появления в их земле русских были в постоянной зависимости». Трагические события, связанные уже со смертью майора Павлуцкого, имели далеко идущие последствия. Сгибнев А.С.: «Иркутская провинциальная канцелярия, получив уведомление об этом событии, 2 сентября 1747 г. послала в Анадырск вместо Павлуцкого поручика Кекерова с 40 челов. казаков для конвоя. Ему предписывалось искоренить вовсе немирных чукоч и коряк. Он прибыл в острог 8-го декабря 1748 года». И далее: «Вместе с тем иркутская канцелярия, послав 6 августа 1747 г. сибирскому приказу донесение о смерти Павлуцкого, просила прислать в Якутск 500 чел. драгун для усмирения чукоч. Сибирский приказ по получении этого донесения послал в Иркутск сына боярского Алексея Новгородова, которому поручил: …В Тобольске взять 320 челов. драгун и распорядиться, чтобы они были в Иркутске в феврале 1748 года. …В апреле 1748 г. в Иркутске приготовили к походу 300 служилых и 218 челов. отправили со вскрытием Лены в Охотск с сотником Вергуновым, а остальных 82 человека немного позже. Но при этом никто не позаботился о посылке в Камчатку и Охотск продовольствия для этой команды. С прибытием же ее в Охотск, когда были израсходованы все путевые запасы, солдаты принуждены были питаться одною только рыбою, и начальник порта Зыбин послал в Иркутск донесение, что до прибытия провианта он не может отправить эту команду в Камчатку, потому что ей и в Охотске есть нечего. Тогда распорядились послать из Иркутска 56 878 пуд. муки, которую и сплавили по Лене в Якутск осенью того же года. …В 1749 г. по распоряжению сибирского приказа был командирован из Тобольска в Анадырск капитан Шатилов с 2 офицерами, 5 унтер-офицерами и 22 человеками нижних чинов. Партия эта в августе 1749 г. выступила из Охотска, а в декабре 1750 г. прибыла в Анадырский острог. В 1753 году, как сообщает Пленеснер: «Всех людей в остроге в настоящее время 287 человек…». В РГАДА мы находим материалы переписи служилого (казачьего), посадского и разночинного населения Анадырского острога за период с 1718 по 1748 год [РГАДА.Ф.350.Оп.2. Д.4194.Лл. 78 - 81]. Жирным мы выделяем фамилии, которые стали впоследствии доминирующими на Северо-Востоке. В Анадырском остроге посацких Умерших Синкин Григорей Шипунов Иван Итого две души В службе Шипунов Алексей Итого одна душа Того ж острогу разночинцы Умершие Антипин Андрей Антипин Григорей Антипин Григорей Бакланова Андрея дворовой Иван Беломоина Андрея дворовой Афанасей Берестов Аврам у него дворовой Урвам Вырыпаев Евдоким Галахтионов Мосей Григорьев Егор Григорьев Иван Дмитриев Тарас Долгих Алексей Долгих Тимофей Жиривунов Иван Жиркова Андрея дворовой Иван Заледеев Василей Екимов Дмитрей Елонцов Иван Иванов Федор Игнатьев Иван Кармалина Василья дворовой Урван Кирилов Василей Клементьев Иван Колчин Илья Коркин Афанасей у него дворовые Терентей Степан Котельников Осип Котельников Степан Котельников Осип Котельников Степан Корякин Иван Кривенцов Федор у него дворовые новокрещеные Яков Урванов Кунчалов Василей Львов Михайло Матвеев Иван Никитин Яков Оконешникова Варлама Еромонаха дворовой Филип Васильев Осипов Яков у него пасынок Петр Охлупин Афанасей Охлупин Спиридон Павлов Василей Павлов Иван Петров Алексей Петров Иван Петров Кирило Плахин Алексей Попов Алексей Попов Егор Попов Иван Попов Илья Попов Петр Сосулин Дмитрей Сосулин Осип Федор Сосулин Осипов Федор Сидоров Спиридон у него дворовые Иван Петров Юда коряцкой породы Гришка Смирных Яков Тугулин Василей Унжаков Семен Федоров Григорей Чертовской Никита Чюдинов Ефим Шангин Василей Шипунов Василей Шипунов Семен Щукин Аммос Яковлев Семен Итого семдесят четыре души В службе Жиривиков Петр Никитин Марко Осипов Василей Павлов Иван Павлов Степан Петров Иван Попов Дементей Шипунов Трифон Итого восемь душ В ясаке Федоров Сидор Итого одна душа Взято в рекруты Котельников Федот Попов Ефрем Итого две души Бежало Капустин Сава Колесов Яков дворовой ево новокрещен Иван Леденцов Максим Перевалова Василья дворовые Тихон Купа Сыроегин Семен Итого семь душ А вот именной список Анадырской секретной экспедиции за 1761 год, который добавляет еще некоторое количество лиц, имеющих отношение к будущим историческим событиям на Дальнем Востоке [ГВИА, фондРГВИА, фонд 14808, опись 1, дело 3, л. 276] Тобольского полка 1. Кошигин Иван 2. Зубарев Иван 3. Черепанов Яков 4. Дудин Иван 5. Глатков Тимофей 6. Соколов Михало Енисейского полка 7. Завьялов Сергей 8. Будылдин Данило 9. Червяников Михайло 10. Шестаков Михайло 11. Киселев Степан 12. Агадонов Андрей 13. Краснояров Кирило 14. Корнилов Еким 15. Глатов Андрей 16. Колл…Петр 17. Угольцов Семен 18. Саламатов Яков Бедной Иван – 759 г. Мая 4 дня умре 19. Белкин Григорий 20. Бичинин (Бачинин) Максим Шлыков Иван – умре 1760. Писарь Шихарев Дмитрий. В 1768 году начинается эвакуация гарнизона Анадырского острога. А.С. Сгибнев сообщает: «На Пересыпкина была возложена Пленеснером и перевозка команды в Ижигу. В 1768 г. он отправил туда 53 человека, а 15-го ноября 1769 г. с письменными делами, артиллерийскими припасами и другими вещами выступил из острога сам, с 38 человеками команды, на собаках и оленях, нанятых у коряк, оставив в остроге для охранения церкви священника Трифанова с 51 челов. команды. Но когда 30-го марта 1770 г. получено было разрешение на счет упразднения анадырской церкви, остававшийся в остроге прапорщик Перевенский выжег острог и с остальною командою и церковной утварью отправился также в Ижигу на 62 нартах. Таким образом был уничтожен Анадырский острог, не принесший во время своего существования никакой пользы». Список 1768 г. переведенных из Анадыря в Гижигинскую крепость [РГВИА, фонд 14808, опись 1, дело 28, Л. 18] 1. Капрал Александр Парфентьев. Жена Евдокия. Сын Семен 2 месяца – 1768 г.р. Дочери – Офимия, Марфа (6) 2. Солдат Илья Окулов. Жена Орина Никифоровна. Пасынки: Кибирев Гаврило – 17 (1751), Кибирев Афанасий – 11 (1757) Сыновья: Егор – 8 (1760), Тихон – 2 (1766). Дочь Анна – 4 (1764) 3. Солдат Иван Куклин. Жена Евдокия Даниловна. Сын Яков – 3 (1765) Дочь Настасья – 11 (1757) 4. Сотник Андрей Багулин. Жена Анна Андреевна. Сыновья: Прокопий --- 11 (1757), Андрей – 6 (1762). Дочь Наталья – 13 (1755) 5. Сотник Иван Огибалов. Жена Марья Михайловна. Внучка Пелагея. 6. Пятидесятник Федор Корюкин. Жена Марья Васильевна. Сыновья: Иван – 17 (1751), Петр – 6 (1762) Дочери: Анна – 3 (1765), Наталья (1768) 7. Пятидесятник Петр Курилов. Жена Меланья Федоровна. Сын Иван – 7 (1761) Дочери: Анна – 4 (1764), Марья – 2 (1766) КАЗАКИ 8. Пастухов. Жена Ульяния Сергеевна. Сын Степан – 7 (1761). Дочь Марья – 2 (1766) 9. Софонов Никита. Ж. Марья Григорьевна. Сын Иван – 9 (1759). 10. Худеров Алексей. Жена Меланья Никитична Сыновья: Данило – 17 (1751), Дмитрий – 14 (1754), Иван – 10 (1758), Петр – 7 (1761). Дочь Матрена – 2 (1766) 11. Нижегородов Афанасий. Ж. Евдокия Федоровна Брат Иван – 16 (1752) 12. Аржаков Петр. Ж. Марья Федоровна. Сын Федор – 6 (1762) Дочери: Прасковья – 11, Настасья – 2, Наталья – 1 Пасынок Филип Хлестунов 13. Степан …егов. Ж. Прасковья Гавриловна. 14. Иван Баишев. Жена Анна Семеновна. Казачий сын Евдоким Кибирев – 13 (1755) 15. Куркуцкий Трофим. Жена Мария Ивановна. Сын Александр – 3 (1865) Братья Афансий – 11 (1757), Гаврило – 16 (1752) 16. Петр Муромцов. Жена Настасья Никитична. Сын Степан – 5 (1763) Дочери: Евдокия – 7, Мелания – 1 17. Трифон Анкудинов. Жена Варвара Прокопьевна. Сыновья: Семен – 13 (1755), Тимофей – 10 (1758), Афанасий – 6 (1762) Дочери: Настасья – 16 (1752), Анна 18. Елисей Нижегородов. Жена Анна Ивановна. Сын Логин – 10 (1758) 19. Козьма Нагибин. Жена Евдокия Алексеевна. Дочь Анна – 4 20. Герасим Львов 21. Григорий Крснояров. Жена Аграфена Ивановна. Брат Евдоким – 7 (1761) Дочь Мавра – 4 22. Федор Красовский. Жена Федосья Афанасьевна. Сыновья: Андреян – 3 (1865), Аврам – 12 (1756) Дочь Матрена – 16 23. Тимофей Красовский. Жена Анна Ивановна. Сыновья: Сава – 13 (1755), Мартын – 1 (1767) Дочери Федора – 15, Параскева – 4 24. Афанасий Гилев. Жена Анна Васильевна. Сыновья: Иван – 10 (1858), Петр – 7 (1761), Григорий – 4 (1764) Дочь Анна – 13 25. Кирило Долгих. Жена Марфа Михайловна. Дочь Анна – 3 Мать Татьяна Ивановна Брат – казачий сын Яков Курилов – 18 (1750) 26. Петр Котельников. Сын Тимофей – 16 (1852) Дочь Евдокия – 20 (1748), Орина – 18, Агафья – 8. Мать Вера Моисеевна. 27. Иван Долгополов. Сыновья: Матвей – 15 (1753), Василий – 16 (1752), Афанасий – 10 (1758) Дочери: Парасковья – 13, Офимия – 8 28. Иван Чертовский. 29. Петр Алабышев. Жена Пелагея Петровна. 30. Григорий Кармалин. Жена Анна Елисеевна. 31. Иван Попов. Сын Иван – 2 (1766) 32. Тимофей Трухнин. Жена Евдокия Афанасьевна. 33. Матвей Репин. Жена Параскева Васильевна. Сын Афанасий (1767). Дочь Варвара. 34. Отец отставного казака Ивана Русанова. 35. Тимофей Долгих. Жена Евдокия Афанасьевна Сын Максим – 6 (1762) 36. Отставной казак Прокопий Чертовский. Жена Устиния Андреевна. Сын Евсевий – 17 (1751) Дочери Дарья – 12, Орина – 9 Разночинцы: 36. Григорий Краснояров. Жена Мавра Степановна. Мать Елена Васильевна. Дочь Настасья – 2 37. Федор и Осип Баклановы. Какая-то часть гарнизона Анадырского острога была переведена в Тигильскую крепость. Какая – то часть – в Нижнеколымскую крепость. Анадырский острог прекратил свое существование…

Тобольские городовые казаки Обрамовы-Сапожниковы С.Е.Дурынин Атаман Ямальского казачьего округа ОПКЛ СКВ СКР Если обратиться к исследованию истории любого из тобольских казачьих родов, то вскоре непременно выяснятся очень интересные и с точки зрения историка, и с точки зрения простого обывателя, факты. А дело здесь в том, что Тобольск с момента своего основания на целые 300 лет оказался фактически в центре широчайшего первопроходческого движения «встречь Солнцу» с постоянной экспансией Русского государства на северо-восток, приведением под государеву руку и примирением народов, населяющих новые, ранее неведомые земли, защитой новых земель и населяющих их народов от иноземцев. К тому же Тобольск не обошли стороной все военные и административные реформы, постоянно проводимые в Сибири, начиная со времени ее присоединения Ермаком. Поэтому тобольские городовые казаки, в данном случае казаки Обрамовы-Сапожниковы, оказались непременно вовлеченными в круговерть самых значимых для Сибири исторических событий. В самой старой из сохранившихся тобольских имянных окладных книг на 1627 год указан Куземка Обрамов Сапожник – патриарх тобольского казачьего рода казаков Обрамовых-Сапожниковых, который служил рядовым пешим казаком с окладом «4 рубли с четью» в сотне пеших казаков атамана Третьяка Юрлова. [3, Л. 90.]. Эту сотню часто называли «Старой» или «Ермаковской». «Старой» называли потому, что она была одна, и когда в 1630-х годах в Тобольске было приверстано еще несколько новых сотен пеших казаков, за ней закрепилось неофициальное название «Старая». А «Ермаковской» ее называли потому, что в ней в начале XVII века еще служили некоторые ермаковские казаки, к которым относился и атаман Третьяк Юрлов. Однако Куземка Обрамов Сапожник ввиду своей молодости не мог быть ермаковским казаком. Так как тобольские городовые казаки редко служили, когда им было уже за 70 лет, а Куземка Обрамов Сапожник закончил службу в 1667 году [13, Л. 256 об.], то вполне резонно предположить, что ему в 1627 году могло быть около 30-ти лет. В 1630 году он все еще служил пешим казаком в той же «Старой» сотне атамана Третьяка Юрлова [4, Л.20 об.], и, судя по тому, что Куземка Абрамов Сапожник получал такой же хлебный оклад «по 5-ти чети с осминою ржи, по 4 чети овса», как и другие его товарищи [4, Л. 83-84.], можно сделать вывод, что в то время у него еще не было земли в деревне Бачелиной. В 1635 году Куземка Обрамов Сапожник служил уже конным казаком в тобольской станице конных казаков с окладом «по 8 рублев, по 8 алтын, 2 денги» [5, Л. 172.], т.е. к 1635 году он заслужил повышение по службе – перевод из пеших казаков в конные. Кроме того, он заслужил еще и повышение окладов. Так в XVII веке в Тобольском гарнизоне обычный денежный оклад конного казака составлял «7 рублев с четью», а обычный хлебный оклад семейного конного казака составлял «6 чети с осминою ржи, 4 чети овса». У конного же казака Куземки Обрамова Сапожника хлебный оклад составлял «по 8 ми чети с осминою ржи, по 6 чети овса» [6, Л. 253 об.]. Повышение окладов Куземки Обрамова Сапожника напомнило ранее известные мне случаи подобных поощрений, которые осуществлялись по отношению к казакам, направлявшимся в составе миссий к различным тайшам или в сопровождение посольств. При поиске упоминания о Куземке Обрамове Сапожнике в материалах с описанием подобных миссий обнаружилась информация о посылке Куземки Обрамова Сапожника одним из сопровождающих посланника Контайши Уруская с 18 июня 1639 года по 6 декабря 1640 года [1, С. 190-200.]. После возвращения от Контайши Куземка Обрамов Сапожник продолжил службу в станице конных казаков атамана Гаврилы Грозина [7, Л. 117 об.], в которой он служил, как мы уже знаем, по 1667 год. На сегодняшний день неизвестно – где Куземка Обрамов Сапожник проживал со своей семьей с начала своей службы в Тобольске. Но в тобольской имянной окладной книге к 1663 году указано: «Куземка Обрамов, хлебного ему жалованья к ево пахоте дати четыре чети без четверика ржи, две чети овса» [8, Л. 117 об. - 118.]. То есть в 1662 году он уже владел пашней в подгородной тобольской деревне Бачелиной. В 1668 году в тобольской имянной окладной книге к 1669 году в станице конных казаков вместо Куземки Обрамова Сапожника указан сменивший его на службе сын Ивашко Кузьмин Обрамов [9, Л. 97 об.]. К сожалению, причина, по которой эта замена произошла (смерть Куземки Обрамова Сапожника или отставка его по старости) в данной книге не указана. То, что Ивашко Кузьмин Обрамов был верстан в оклад своего отца, подтверждает его сказка в Смотреной книге тобольских служилых людей 1689 года: «Ивашко Обрамов Сапожник. Оклад ему Великих государей денег 8 рублев с четью, 2 пуда соли, хлеба к ево пахоте додают 4 чети без четверика ржи, 2 чети овса. Отец ево служил в Тобольску в конных казаках, а он верстан по приговору боярина и воеводы князя Алексея Андреевича Голицына с товарыщи во 175-м [1667] году. А оклад ему учинен, сколько был отцу ево, денег 8 рублев с четью, хлеба к ево пахоте додают 4 чети без четверика ржи, 2 чети овса. А годов ему 40 лет. У него братья – Митка, да Куземка – служат в конных казаках, брат Ивашко послан на службу в Дауры во 194-м [1686] году. У него дети – Левка 12 лет, Игнашка 10 лет - не в службах. А службы ево посылан в калмыцкую землю, да на годовую в Абатской острог для обереганья от приходу воинских людей, да посылан в службах для прииску серебряные руд, да в Томской с полковым воеводою с Ываном Суворовым на изменников киргиз, да к Ямышу озеру по соль, на Верхотурье в слободы по хлебные запасы» [13, Л. 256 об. - 257]. В 1683 году в тобольской подгородной деревне Бачелиной переписаны два двора конных казаков Обрамовых: «Деревня Бачелина на реке Тоболе. Во дворе конной казак Ивашко Кузмин сын Обрамов. У него дети: Левка 10 лет, Игнашка 5 лет, Самко 3 лет. У него ж братья: Куземка, Ивашко. …А брат ево Ивашко служит с хлебным полным окладом. Во дворе конной казак Митка Кузмин сын Обрамов. У него дети: Васка, Ондрюшка, Микитка 20 лет, Игнашка 9 лет, Бориско 7 лет» [26, Л. 208-208 об.]. А в 1689 году в этих же дворах записано: «Деревня Бачелина на реке Тоболе. Конные казаки. Во дворе Митка Козьмин сын Обрамов сказал: родом он тое ж деревни Бачелиной. У него дети: Васка, Ондрюшка, Микитка, а Микитка дватцати четырех лет, Игнашка пятнатцати лет, Бориско одинатцати лет, Сергушка четырех лет. У Ондрюшки сын Федотко трех лет. Служит с полным хлебным окладом с собинной своей пахоты. Платит выдельной хлеб десятой сноп. Во дворе Ивашко Кузьмин сын Обрамов сказал: родом он тое ж деревни Бачелиной. У него братей Кузька служит в конных же казаках, да Ивашко. У него ж, Ивашка, дети: Левка четырнатцати лет, Игнашка девяти лет, Самошка восми лет. У Куски сын Стенка полугоду.У Ивашка дети: Куска пяти лет, Тимошка трех лет, Якушко полугоду. Служит он, Ивашко, с полным окладом. А Кузьке к ево пахоте додают Великих государей жалованья четыре чети бес четверика ржи, две чети овса» [27, Л. 101 об. - 102.]. Но в тобольских имянных окладных книгах за 1688 год и 1690 год в списке станицы конных казаков Митька Кузьмин Обрамов не указан. В чем же здесь дело? А дело в том, что Митька Кузьмин Обрамов указан в дополнительном списке казаков этой станицы, в который записывались с 1680 года казаки, верстанные в службу из рейтар при расформировании Тобольского рейтарского полка – «Конные ж казаки, которые из рейтар, а оклады давать в приказ до убылых окладов по 7 рублев». К тому же он записан без фамилии, как Митька Кузьмин. В этом же списке мы находим и третьего их брата Куземку, который записан с фамилией, но без отчества - Куземка Обрамов [11, Л. 22 об.] [12, Л. 170 об.]. То, что Митька Кузьмин Обрамов служил ранее в рейтарах подтверждается его сказкой, которая записана в Смотреной книге тобольских служилых людей 1689 года: «Митька Козьмин. Отец ево служил в Тобольску в конных казаках, а он, Митька, служил в рейтарех по 188 й [1680] год, а со 188 го [1680] году служит в Тобольску в конных казаках. А оклад ему денги и хлеб, и соль дают по грамоте Великих государей в приказ. А отроду ему 58 лет. У него братья Коземка, Ивашко служат в Тобольску в конных казаках, да брат Ивашко ж послан на службу в Дауры во194-м [1686] году. У него ж, Митки, дети – Васька 27 лет, Микитка 20 лет, Игнашка 15 лет, Бориско 8 лет - не в службе, да сын Андрюшка послан на службу в Дауры во 192-м [1684] году. А службы ево, Митькины, посылан с полковником з Дмитреем Полуехтовым на изменников башкир во многие походы, да посылан на Урал для прииску серебряные руды, да в Томской с воеводою с Ываном Суворовым на изменников киргиз, на Верхотурье, и в слободы по хлебные запасы» [13, Л. 320–320 об.]. Просмотрев сказку Митьки Козьмина Обрамова, я сделал для себя неожиданное открытие. Его сын Андрюшка был послан в отряде Афанасия Бейтона в 1684 году в Даурию на помощь защитникам Албазина. Так как я ранее не знал, что Митька Козьмин является представителем рода Обрамовых, то в моем исследовании имен тобольских героев Албазина [2] Андрюшка Дмитриев Обрамов – герой, сложивший голову защищая русский город Албазин, мной ошибочно записан как Андрюшка Дмитриев Козьмин. Досадная ошибка, но в дальнейшем я попытаюсь ее исправить. К сожалению, сказки бывшего рейтара, а с 1680 года – тобольского конного казака, Куземки Козьмина Обрамова я в этой книге не нашел, да ее там и не могло быть, так как Куземка Козьмин Обрамов был отправлен в 1686 году в Даурию - в полки окольничего и воеводы Федора Головина. Данный факт доказывается тем, что в 1685 году Куземка Обрамов еще служил в Тобольске [10, Л. 42 об.], а в тобольской имянной окладной книге 1688 года уже указано, что «Куземка Обрамов в Даурах» [11, Л. 22 об.]. К сожалению, в архивных материалах о полках окольничего и воеводы Федора Головина и в нерчинских имянных окладных книгах последующих лет упоминания о Куземке Обрамове я не нашел. В тобольской имянной окладной книге 1693 года сделана помета: «Куземко Обрамов, и в 201-м [1693] году по указу Великих государей и по приказу боярина и воеводы Степана Ивановича Салтыкова с товарыщи велено быть в ево, Куземкине, месте брату ево родному Ивашку Обрамову». Но причина верстания в место Куземки Обрамова его младшего брата Ивашки, видимо вернувшегося из Даурии, не указана. На этом же листе имеется еще одна помета: «Митка Козмин, и в 201-м [1693] году по указу Великих государей и по приказу боярина и воеводы Степана Ивановича Салтыкова с товарыщи велено в ево месте быть сыну ево Васке, а Митка умре» [14, Л. 213]. Кстати, Ивашко Козьмин Обрамов меньшой во время службы в полках окольничего и воеводы Федора Головина посылался в Москву с каким-то заданием. Свидетельство тому – «Роспись, кому имяны и на которые годы дано на Москве Великих государей денежное жалованье на нынешней, на 199-й [1691], год», и далее: «Тоболским…Литовского списку (здесь ошибка, т. к. он не был верстан в Литовский список – С.Д.) казаку Ивашку Обрамову по окладу ево 7 р.» [25, Л. 180]. В следующих тобольских имянных окладных книгах по 1695 год казаки Обрамовы указаны так: Ивашко Аврамов Сапожников, Ивашко Козьмин Обрамов, Васка Дмитреев [15, Л. 177 об., 183 об., 184], хотя первые двое – родные братья. В тобольской имянной окладной книге 1696 года [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1117. Л. 130-237] имеется помета: «Ивашко Оброзов (здесь автор видимо неправильно прочитал фамилию – С.Д.) и в 204 г. велено в его месте быть сыну его Игнашке, а Ивашко от службы за старость отставлен» [28, С. 50]. В следующих тобольских имянных окладных книгах до 1705 года Игнашка Иванов Обрамов указан как Игнашка Иванов Сапожников, Игнашка Иванов Сапожник, Игнатей Иванов Сапожников, Игнат Иванов Сапожников. В этих же книгах Ивашко Козьмин Обрамов указан как Ивашко Козьмин Аврамов, Ивашко Кузьмин Обрамов, Иван Кузьмин Абрамов, Иван Кузьмин Обрамов, а Васка Дмитреев Обрамов указан как Васка Дмитреев, Василей Дмитреев [16, Л. 443, 447 об.], [17, Л. 289, 295], [18, Л. 307, 313 об.], [19, Л. 337, 345 об.], [21, Л. 216, 219], [22, Л. 195, 198 об.]. В тобольской имянной окладной книге 1705 года имеются пометы: «Игнатей Иванов Сапожников взят в салдаты, и марта в 7 день в ево окладе велено быть отцу ево Ивану по прежнему» и «Иван Козьмин Обрамов отставлен, и марта в 7 день в ево окладе быть сыну ево Тимофею» [23, Л. 200 об., 204]. Причем во второй приведенной помете указан Иван Козьмин Обрамов меньшой. В следующей же тобольской имянной окладной книге 1706 года записано: «Василей Дмитреев Обрамов, и в нынешнем 1706-м году маия в 24 день велено в ево месте и окладе быть сыну ево Петру, а Василей за старость отставлен» [24, Л. 141]. К сожалению, более поздних тобольских имянных окладных книг не сохранилось, поэтому для того, чтобы проследить судьбу наших героев, я обратился к Переписной книге Тобольского уезда переписи Семена Ремезова 1710 года. В этой книге записано: «Деревни Бачелиной. Во дворе отставной конной казак Иван Козмин сын Обрамов сказал себе от роду 62 года. У него жена Овдотья 50 лет, у него сын конной казак Тимофей Иванов сын 25 лет, у него жена Орина 22 лет, Яков 22 лет, внуки Тимофеевы дочери - Марфа 3 лет, Опросинья году, да сноха сыновья салдацкая жена Оксинья Костянтинова 27 лет, да дочь ево Иванова Матрена 20 лет, у ною внучка Мавра 6 лет. А сверх того он, Иван, у себя никого не сказал. Иван об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил. Во дворе казачей сын Никита Дмитреев сын Обрамов сказал себе 44 года. У него жена Анна 40 лет, дети у него: сын Иван 16 лет, дочери - Федосья 15 лет, Стефанида 13 лет, Лукерья 8 лег, Оксинья 4 лет, Парасковья пол году. А сверх того он, Никита, никого не сказал. Никита об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Пoпов руку приложил. Во дворе салдацкая жена Парасковья Козмина дочь (предположительно дочь Куземки Козьмина Обрамова – С.Д.) сказала себе от роду 30 годов. У нее дочери - Олена 15 лет, Маланья 12 лет, Марфа 10 лет. А сверх того она, Парасковья, никого не сказала. Парасковья об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил. Во дворе конной казак Иван Обрамов сын Сапожников, а по скаске жены ево, Марины, 70 лет, а ей, Марине, 60 лет, у него сыновья - Самойло 30 лет, Михайло 20 лет записан в салдаты, дочери девки - Овдотья 30 лет, Анна 14 лет, да внучата салдацкие дети Леонтьевы - Иван 16 лет, Григорой 8 лет, девки Марья 14 лет, Дарья 7 лет, да сноха сыновья салдацкая жена Соломонида 30 лет, у нее дети - дочери Марфа 7 лет, Огрофена 5 лет. А сверх того жена ево, Марина, никого не сказала. Иван об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил. Во дворе салдацкая жена Онисья Микифорова Обрамова сказала себе 45 лет. У нее сыновья - Семен 19 лет, Федор 8 лет, Иван 6 лет. А сверх того она, Онисья, у себя никого не сказала. Онисья об угайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил Во дворе отставной конной казак Василей Обрамов сказал себе 60 лет. У него жена Ульяна 60 лет, у него сыновья - Петр 20 лет записан в салдаты, Яков 18 лет, Семен 16 лет, Стефан 12 лет, Афонасей 8 лет, дочери Парасковья 20 лет, Маланья 8 лет, сноха Петрова жена сыновья Палагея 20 лет, сноха же сыновья Яковлева жена Парасковья 18 лет, внучата - Петрова дочь Овдотья 2 лет, Яковлев сын Иван 10 недель. А сверх того он, Василей, у себя никого не сказал. Василей об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил» [20, Л. 320-321 об.]. Из этих записей следует, что трое казачьих детей рода Обрамовых-Сапожниковых в 1710 году уже служили солдатами в регулярных полках, а двое - Михайло Иванов и Петр Васильев – были еще только записаны в солдаты. Это было время массового перевода казаков и казачьих детей в солдаты. Начиналось второе столетие первопроходческого движения. Вскоре многие тобольские казачьи дети, записанные в солдаты в составе сибирских полков, были разбросаны по самым разным уголкам обширной территории – от Урала до Русской Америки. Многие из них уже никогда не вернулись в Тобольск, обосновавшись на новых местах. Что мне дало это исследование? Я еще раз убедился в том, что, когда занимаешься изучением древних казачьих родов, нужно просматривать все имеющиеся архивные документы. Выборочный просмотр не позволит разобраться во всех служебных хитросплетениях, а особенно в постоянных метаморфозах имен и фамилий казаков. Удивительным для меня было обнаружить информацию о путешествии патриарха рода Обрамовых Куземки Обрамова Сапожника с послами к Контайше. Информация об этом путешествии, указанная в отписке тобольского воеводы Пронского, читается как захватывающий исторический рассказ. Особенно важным результатом этого исследования является и то, что установлено точное имя героя - защитника Албазина Ондрюшки Дмитриева Обрамова. Мои исследования продолжаются, и я предвижу новые интересные находки. Список источников Гольман М.И., Слесарчук Г.И. Русско-монгольские отношения 1636-1654.Сборник документов- Москва: Издательство восточной литературы, 1974. Дурынин, С.Е. Забытая история. Тобольские герои Албазина [Текст] / С.Е.Дурынин // Родословные родники истории: материалы международной научно-практической конференции. Пятнадцатые Тюменские родословные чтения. - Тюмень, 2021. - Ч.1. - С. 47-58. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 14. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 27. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 62. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 93. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 130. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 436. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 510. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 829. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 859. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 924. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 948. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1048. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1059. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1119. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1160. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1204. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1299. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1320. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1376. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1406. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1434. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1467. РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Д. 1059. РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 261. РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 301. Тобольск. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. Москва, 1885.

Отмечая юбилей рождения военно-морского флота России, мы вольно или невольно, искажаем нашу отечественную историю, обобщая эту дату, как юбилей РОССИЙСКОГО ФЛОТА. История российского флота давно уже перешагнула отметку в тысячелетие. Вспомним поход князя Олега через Русское (Черное) море в 907 году: "«В год 6415 (907). Пошёл Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и словен, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки „Великая Скифь“. И с этими всеми пошёл Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришёл к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги» Ключевые здесь слова -- на конях и кораблях. К стругам прикрепили колеса и по суху, с помощью коней, доставили их на черноморского побережья. 2000 кораблей -- это поболее чем Армада. Мы не очень, оказывается, любим свою собственную историю. Не чтим. Не помним. При случае отворачиваемся от очевидного, или делаем вид, что не слышим, не видим, не знаем. Наши предки на Русском Севере (как это созвучно Русскому морю -- не находите?!) давным-давно освоили остров, который на Руси называли Грумант (но в результате очередной или внеочередной территориальной "щедрости" Грумант стал называться Шпицбергеном, а вр всемирной истории его открытие принадлежит голландцам -- правда, через несколько веков после русских, но мы это, как обычно, молча проглотили. Мы ведь щедрые... Но испуг был настолько велик проникновением иностранного флота в северные воды, что был издан даже царский указ -- Михаилом Федоровичем Романовым -- ЗАПРЕЩЕНИИ ходить нашим мореходом Мангазейским морским путем -- из Белого моря к устью реки Таз. Мангазею тогда называли "златокипящей" -- настолько богатыми были местные купцы и зверопромышленники, осваивая пушные богатства края. Но путь далее -- тот самый Северный морской путь, который мы так сегодня называем, был закрыт царским указом. А ведь, если верить легендам, то во времена Ивана Грозного этим морским путем не только пользовались, но даже достигали берегов будущей Русской Америки (Аляски) русские люди. И свой рассказа о мореходах Северного морского пути -- казаках, торговых и промышленных людях, мы начнем не с начала, а с конца -- с человека, который и принес весточку из Аляски о том, что здесь, по сообщениям индейцев, проживали голубоглазые русоволосые бородатые люди, молившиеся на доски. Карта Баренца, 1601 год "Златокипящая Мангазея" Легендарный коч

Историю Гижигинской крепости первым (на бумаге) изложил князь Александр Егорович Шаховской, временно исполняющий обязанности командира Охотского порта, в ведении которого был весь Охотско-Камчатский край того времени. А причину своих исторических исследований он обозначил в первых строках этого, весьма интересного, очерка: ««За отсутствием Охотского Начальника, Статского Советника М. И. Миницкого, управляв Охотским портом около года, я имел случай извлечь сии известия из подлинных дел, хранящихся в Охотском Архиве». Случилось это в 1817 году. И, конечно же, мы приводим этот небольшой, но уникальный по своей сути, очерк в максимально полном объеме. «Не прежде 1753-го года положил основание крепости Сержант Абрам Игнатьев, пришедший сухим путем из Ямска с отрядом Козаков. Две были причины, по коим признано необходимым построение по морскому берегу, как Гижигинской, так и других небольших крепостей: во первых, дабы обезопасить сухопутное сообщение России с Камчаткою, и во вторых, чтобы постановить преграду возмущениям Коряков, которые случались тогда столь часто, что название Немирных, сделалось для сих инородцев обыкновенным. Первые беспокойства, принадлежащие к описываемому здесь времени, открылись между ними еще в 1744-м году; а чрез два года после того произошло общее возмущение кочующих и оседлых Коряков, которые осенью в 1746-м году соединенными силами напали на Акланский острог, возобновленный только за четыре года пред тем, и умертвили бывшего в Акланске начальником Сержанта Ивана Енисейского с находившимися там Козаками, коих было, как кажется, не менее 20-ти человек; и потом многие другие жестокости и убийства производили. Таким образом убиты были ими несколько Тунгусов, посыланных для склонения бунтовщиков к повиновению, какой то проезжий Архимандрит или священник с одним причетником, и другие, так что сообщение по сухому пути между Охотском, Камчаткою и Анадырском, в продолжение десяти лет, почиталось невозможным, по неминуемой от Коряков опасности. После многократных увещании к послушанию, Правительство принуждено было наконец, для усмирения непокорных, употребить силу; и в следствие сего в 1747-м и в следующих годах Сержанты Игнатьев, Белобородов и Брюхов [на самом деле – Тимофей Ефимович Брехов – С.В.], под начальством которых находилось в последствии более 180-ти Козаков (кроме Тунгусов, также в сем походе участвовавших), имели с Коряками несколько сшибок. Отразив их от Ямской крепостцы, они пошли далее, и на пути к реке Гижиге, по Указу Правительствующего Сената, основали в 1751-м году крепостцу на реке Тумане, в расстоянии 400 верст от реки Гижиги; потом, продолжая военные действия, в 1752-м году на реках Вилиге и Таватаме также сделали укрепления; наконец, пришед на реку Гижигу, и там построили крепость. Но крепостцы Туманская, Вилигинская и Таватамская, по некотором времени были уничтожены, а Гижигинская, по способности водяного с Охотском сообщения, приходила мало по малу в лучшее состояние. Акланский же острог, сею крепостию замененный, после 1746-го года возобновляем более не был; и теперь даже неприметно место, где он был построен. Но только с того времени Тигильская крепость, в Камчатке находящаяся, присвоила себе его имя, так что в делах тогдашних, она чаще Акланском, нежели Тигилем называется (здесь нужно пояснить – с образованием новых уездов был создан и уезд Акланский с уездным центром в несуществующем Акланске, поэтому администрация уезда разместилась в Тигильской крепости – С.В.). Многие из сих происшествий уже изгладились из памяти Коряков, теперь около Гижиги живущих; но воспоминание о Сержанте Абраме Игнатьеве и но сие время между ними сохраняется, может быть потому, что Игнатьев, по своей строгости, был всем им весьма страшен. Они дали Игнатьеву название огня или огненного, рассказывают о делах его много чудесного и выдуманного, приписывают ему волшебство и всеведение; нет сомнения только в том, что ему более других должна принадлежать честь совершенного присоединения Коряков к Российской Державе. — Усмирение сего неспокойного племени последовало за основанием Гижигинской крепости вскоре, не взирая и на то, что не за долго перед тем временем, Чукчи одержали некоторую поверхность над нашими войсками, разбив отряд храброго Маиора Дмитрия Павлуцкого, потерявшего жизнь вместе с сражением. Лет чрез десять после основания Гижиги, посланный в Анадырск Подполковник Плениснер представлял на вид Начальству, что по Анадырскому уезду с 1760-го по 1763-й год было собрано с Ясашных в казну мягкой рухляди, по оценке на 181 рубль 76 копеек, а на то же трехгодичное время, для содержания там войск, употреблено 87.879 рублей и копейка, и сверх того доказывал, что чрез содержание в Анадырске большого числа войск, Якуты, доставлявшие для сих войск провиант, приходили в бедность и истощение, и потому полагал, чтобы во избежание великих и бесполезных на содержание Анадырска расходов, половину войск оттуда вывесть. По сему предположению, подкрепленному представлением Тайного Советника Соймонова последовало в 1764-м году Высочайшее повеление о совершенном уничтожении сего города. Тогда Анадырская команда, состоявшая из 588-ми человек, разделена была в Гижигу в Нижне-Колымск, в Тигиль и прочие крепости, а Присутственные места и чиновники переведены в Гижигинскую крепость. Сие переселение продолжалось до 1770-го года; и с сего-то времени Гижигинская крепость приметно увеличилась и называлась потом несколько времени городом, имея свои уезд и все городовое управление. Цветущее состояние Гижиги было в промежутке времени от 1775-го до 1800-го года. Тогда прибыточный вымень звериных кож у инородцев, привлек туда из России многих торговых людей. Стоявшие около крепости в близком расстоянии Коряки с бесчисленными табунами оленей, доставляли оной изобилие во вкусном оленьем мясе и в мехах. Деятельная торговля щедрою рукой рассыпала богатства на сие новое поселение. Довольство вещей и самого золота везде было приметно. Но с 1800-го года произошел там весьма приметный упадок в торговле, по причине откочевки Коряков от Гижигинской крепости, из которых иные удалились в северные места к реке Анадыру, другие перешли в Камчатку, к Тигильской крепости. Нередко самые благодетельные действия для общего блага, могут иметь некоторые невыгодности для частного. Таким образом, вредное для Гижиги удаление Коряков произошло от заключенного в 1781-м году между Рускими и Чукчами примирения. До того времени Чукчи, сколько по склонности к хищничеству, столькож и по врожденной неприязни к Корякам, часто нападали на них, отбивали у них многочисленные стада оленей, брали жен в плен, а самих их лишали жизни. Для Коряков оставалось одно прибежище: защита Руских; а дабы пользоваться всегда оною, необходимо нужно было кочевать в самом близком расстоянии от крепости. Но с заключением Чукотского мира кончились их опасения. При договоре постановлено было Чукчам в обязанность, не нападать на Коряков, как Российских верноподданных; и Чукчи с 1781-го года доныне свято сохранили сие условие. С того времени Коряки, не страшась по прежнему опасных для них врагов, стали отдаляться от крепости, сначала за реку Пенжину, потом еще далее, а с 1784-го года начались и первые их переселения в Камчатку. Главная же часть находящихся ныне там Коряков откочевала около 1800-го года. О числе войск, бывших в Гижиге до 1812-го года, в делах Охотских обстоятельных сведений не отыскано. Известно только, что во время пребывания в Камчатке так называемого Камчатского баталиона, одна рота оного постоянно находилась в Гижиге. Солдат и Козаков было тогда в сей крепости более 200 человек. Когда же в 1812-м году, для уменьшения казенных издержек, употребляемых на Камчатку, последовало Высочайшее соизволение, вывесть Камчатский баталион из Гижиги, Камчатки и Охотска распределив часть оного по разным тамошним командам, тогда утвержден был штат, доныне существующий, чтоб иметь в Гижиге не свыше 100 Козаков при 5-ти урядниках. Любопытно заметить, что не взирая на уменьшение войск, от 588-ми до 100 человек, издержки на содержание оных и по сие время не покрываются теми доходами, которые из сего края извлекаются. Сколь ни разнообразны счеты сего содержания, однакож, по справке с делами, весьма близко к истине полагать можно, что существование Гижигинской крепости, с войсками, чиновниками и с мореходным судном, ежегодно туда посылаемым, обходится ныне казне до 80.000 рублей; доходов же с Гижигинской округи, причисляя к тому и часть питейного сбора, на Коряков падающую, получается не свыше 15.000 рублей. В 1816-м году находились в Гижигинской крепости следующие деревянные строения: церковь 1, часовня 1, казенных домов и магазинов 8, частных домов, не включая лавок, 68. — В сей крепости ни рва, ни валу не находится, и укрепления оной состоят единственно из обнесенного кругом строений палисада и трех или четырех пушек. Но сии укрепления, при сотне хорошо вооруженных Козаков, достаточны содержать в тишине 10.000 Чукчей (Мужеского и женского пола. К. Ш.) и 3.000 других инородцев, населяющих Гижигинскую округу и Чукотский нос. — Жителей, мужеского и женского пола всех состояний, в 1816-м году находилось в сей крепости 650 человек, и зимовавшей морской команды с женами и детьми 46, всего 696 человек. А в прежнее время состояло в оной домов 98, жителей м. и ж. пола 791 человек. Выше упомянуто, что назад тому лет 20, торговля в Гижиге упала против прежнего; однакож, судя по малому населению того края, ее и теперь можно почитать довольно важною. Ввоз товаров из Охотска в сию крепость, по ценам Охотским, был: В 1817-м году на 42.000 рублей. В 1818-м году на 43.000. Вывоз из Гижиги в Охотск по тем же ценам: В 1817-м году на 51.000 рублей. В 1818-м году на 49.000 Ввозимые товары суть: табак, необходимый для вымена мягкой рухляди, чай, сахар, съестные припасы, котлы и железные вещи, также для торговли с инородцами, свечи, мыло и проч. — Сверх того к ввозу должно причислить кроме означенных товаров и доставляемую на казенный счет ржаную муку, ежегодно от 4-х до 5.000 пудов, соль, порох, свинец и откупное хлебное вино; всего сих казенных припасов почти на 50.000 рублей ежегодно. — Вывозимые товары из Гижиги: соболи, лисицы, белки, моржовая кость, оленьи кожи, песцы, куньи (из куниц) парки и проч. Теперешние торговые прибыли, по согласному свидетельству Гижигинского купечества, уменьшились против прежних по крайней мере на половину; но не взирая на сие, по собранным мною сведениям оказалось, что в Гижиге, единственно от торговли, снискивали себе в 1819-м году пропитание 67 душ м. и ж. пола, и что, судя по цене ржаной муки, которой пуд там стоит в вольной продаже от 10-ти до 12-ти рублей, сим людям для содержания потребно было по крайней мере до 13.400 рублей. Прежде сего в Гижигинской крепости золотая и серебряная монета были весьма обыкновенны. Притом, от изобилия во всем, большая часть жителей носили шелковые фанзовые рубашки; женщины одевались в парчовые епанечки с богатым меховым воротником, на голову повязывали шелковые плашки, золотом и серебром шитые, и не только перчатки, но даже комнатные оленьи сапоги украшали искусным золотым и серебряным шитьем; Козаки имели на куклянках стоячие собольи воротники, а на подоле оных бобровую опушку; наконец все без изъятия привыкли к употреблению чая. Теперь осталась одна тень прежнего изобилия. Удаление Коряков от крепости и постигший Гижигинскую округу четырехлетний (в 1815-1818 годах) голод, от невхода морской рыбы в реки, произвели в сей крепости множество бедных. Хотя торговый перевес, по вышеозначенному вывозу и ввозу товаров, и кажется простирающимся до 7 1/2 тысяч в пользу Гижиги; но поелику за продаваемую от казны муку, порох, соль, и за откупное вино ежегодно переходит из Гижиги в Охотск более 10.000 рублей, то звонкая монета и даже ассигнации уменьшились в Гижиге до крайности». И князь Шаховской прозорливо видел будущее падение значение этого некогда крупнейшего военно-стратегического и торгового центра на Северо-Востоке России: «В Гижигинской крепости жителей м. и ж. пола 700 человек; в Петропавловской гавани не свыше 500. — Из Гижиги вывозится товаров ежегодно на 50.000 рублей; из Петропавловской гавани на 25.000 рублей. Но не смотря на то, Петропавловск всегда будет важнее Гижиги по пребыванию в нем главного Камчатского Начальства, по превосходной гавани и удобности своего положения». Фёдор Григорьевич Сафронов в своей книге «Тихоокеанские окна России: Из истории освоения русскими людьми побережий Охотского и Берингова морей, Сахалина и Курил», изданной в 1988 году в Хабаровском книжном издательстве, дает подробный статистический отчет о постепенном «увядании» этого, некогда процветающего города. Мы же постараемся, по мере возможностей, «оживить» эту статистику конкретными именами людей, которые проживали в этом городе когда-то, несли здесь службу или занимались торговлей пушниной с местным населением: «В 1751 г. казаки основали на р. Туман Туманскую крепость, в 1752 г. — Вилигинскую и Таватомскую на реках Вилиге и Таватоме. Затем, в 1753 г., поставили Гижигинскую крепость на левом берегу р. Гижиги, в 25 верстах от ее устья Со временем первые три укрепления за ненадобностью перестали использоваться. Гижигинская крепость, «по способности водяного с Охотском сообщения», действовала. Тем более что через нее проходил сухопутный тракт, соединявший Охотск с Камчаткой. Охотско-Камчатский тракт вначале был неустроен, ездили по нему только зимой. В 1823 г., после многих ходатайств об улучшении этого пути, Комитет министров принял положение о заселения тракта между Охотском и Гижигинском якутами, назначаемыми но приговору судов на поселение. Положение было утверждено императором, и уже в 1824 г. по тракту жило 20 якутских семей. Во второй половине 1760-х гг. в Гижигинск, ставший опорным пунктом Российского государства на Северо-Востоке, были переведены присутственные места, чиновники и часть военной команды упраздненного Анадырского острога. В результате население Гижигинска заметно увеличилось. В 1773 г. здесь в 83 дворах проживало 672 человека, в том числе духовного звания — 3, регулярных военных — 175, нерегулярных (казаков) — 474, разночинцев — 17 и дворовых — 3 человека». Самый ранний -- наиболее полный список – казаков, дислоцировавшихся в Охотском и Тауйском острогах, откуда совершались походы на коряков и чукчей с южного направления, датируется периодом между Переписями 1718 – 1748 годами, из состава которых и формировалась основная часть гарнизона Гижигинской крепости [РГАДА.Ф.350.Оп.2. Д.4194.Лл. 86-90 – Охотский острог и 125 об. – 134 об. – Тауйский острог] В Охоцком остроге Посацкие Смерных Федор Чечюлинской Яков Итого две души Разночинцы Алабышев Иван Аргунов Афонасей Адласов Мартын Басов Егор Баранов Иван Баранов Петр Бармин Семен Безносова Алексея у него дети Данил Володимер Беляев Сидор Бишев Логин Бочкарев Козьма Бутин Иван Веснин Григорей Винокуров Сава казак Волков Петр Волков Яков у него сын Павел Вологдин Андрей племянник Сидора Беляева Воробьев Алексей Гиндин Гурей Грашевской Иван Дьяков Федор Епифанов Иван Ермолин Андрей Жеравин Тимофей Зорин Мосей Ипатьев Михайло Кайгородов Иван Калинин Леоньтей Камкин Иван Карпов Исак Киселев Захар Козмин Федор Колесников Никифор Колесников Сава Колесов Петр казак Конахин Данило Коморников Гаврило Кондратьев Яков Коновалов Максим Коренев Алексей Котельников Семен Кочатов Артемей Кривого Андрей Курочкин Иван Кычин Иван Лазарев Иосип Еромонах у еромонаха Иосифа сын Андрей Лосев Иван Лосев Михаило Лывин Терентеи Максимовых Иван Фомин сын Максин Яков Маркелов Василеи Мартин Иван Мев Алексей Михайлов Харитон Мокшин Мока Мосеев Иван Мошницов Василей Мурзин Иван Нагавицын Иван Нефедьев Федор Нехорошев Герасим Нифантьев Борис Нифантьев Матвей Нобиных Дмитрей Новиков Григорей Новоселов Макар Овдеев Борис Осенина Фадея дети Андрей Чюприн Осенина Фадеи сын Андрей Ослиных Иван Островских Иван Ошепкова Лазаря сын Иван Ощепков Лазарь Панфилов Трифон Панфилова Трифона сын Иван Панфилова Трифана сын Козма Паранчин Федор Перфильев Федор Петлин Конон Плеханов Алексеи новокрещен Плоских Кирило у него сын Алексей Подгорбунской Федор Полозов Гарасим Пономарев Андрей Попов Дмитрей Поротов Дмитрей Репин Максим Решетников Козма Родионовых Павел Роспутин Семен Росторгуев Осип Рошков Сидор Рукавишников Григорей Рыбников Алексей Салауров Герасим Салдатов Илья Самоилов Сава Серебреников Андрей Серебреников Семен Скулябин Иван Смирных Федор Смороденников Федор Стыхнои Иван Татаринов Степан Тетерин Василей Тетерина Василья восприемной сын Михайло Томскои Иван Турунтаев Гаврила Усов Сава Устинов Иван Фалелеев Петр казак Федоровых Вахрамей плотник у него сын Степан у него ж пасынок Тимофей Чагин Сава Чемезов Василеи сын боярской Черепанов Семен Черных Афонасей Шахматов Иван Шевелев Григорей Шипунов Давыд Шеин Михайло Шелепанов Дмитрей Шенгин Григорей Шихирдин Григорей Шмаков Петр Штинников Андрей Шумков Петр Щеголов Герасим Ягодин Григорей Итого сто тритцать девять душ Тауиского острогу Разночинцы Амосов Алексеи Иванов сын Ананьин Василей Андреев Илья Антипин Василеи Иванов сын Антонов Афанасей Аргунов Матвеи Давыдов сын Астраханцов Григореи Дмитреев сын Атаманов Алексеи Григорьев сын Атаманов Петр Алексеев сын Афанасьев Андреи Балыков Матвей Баранов Федор Барановской Василей Басиков Алексеи Иванов сын Басиков Егор Иванов сын Белоголовой Иван Беляев Иван Яковлев сын Бережных Василеи Семенов сын Беренскои Кирило Борматов Козьма Брусенкин Осип Михаилов сын Брусенин Яков Михаилов сын Бубенкин Василеи Егоров сын Булатов Тимофей Бурнашов Петр Бутаков Иван Быков Федор Васильев Иван Васильев Максим Данилов сын Васильев Петр Данилов сын Верхотуров Андреи Осипов сын Веселной Сава Иванов сын Веселной Федор Иванов сын Виситимской Семен Володимеров Дмитреи Волынкина Петра казачей сын Петр Волынкин Федор Васильев сын Вострецов Иван Матвеев сын Гагара Семен Галахтионов Василеи Глаткой Тит Михаилов сын Глаткой Никита Михаилов сын Горохов Василеи Гребенщиков Петр Гробов Яков Гурьев Степан Давыдов Михаило Софронов сын Дасаев Яков Иванов сын Даниловых Тимофей Ефимов сын Дехтярев Егор Дьячков Тимофеи Никифоров сын Егоров Сидор Еремеев Сила Ермолин Андреи Ефимов Леонтеи Назаров сын Жданов Андреи Никитин сын Жирков Афанасеи Жирков Матвеи Афанасьев сын Жирков Степан Жирков Степан Михаилов сын Злыгостев Михайло Зырянов Федор Иванов Афанасей Иванов Егор Истомин Федор Кабанов Онисим Казаков Степан Казанцов Михайло Казанцова Степана сын Яков Калашников Алексеи Остафьев сын Калашников Афанасеи Калгин Яков Иванов сын Карпов Дорофей Кондратьев сын Карякин Степан Кизиваковых Василеи Иванов сын Клестов Андрей Костентинов Максим Колмаков Степан Федоров сын Колмогоров Андрей Коморников Иван Алексеев сын Коробеиников Христофор Семенов сын Котельников Иван Федоров сын Котковской Алексеи Михаилов сын Кошелев Степан Дмитреев сын Краснояров Андрей Крестьянинов Леонтеи Кривого Иван Яковлев сын Кривогорницын Семен Осипов сын [Крыжаноский] Криженовской Кирило [Крыжановский] Криженовской Федор Курбатов Федор Лазарев Иван Васильев сын Лазаревых Иван Степанов сын Ланин Алексеи Федоров сын Ларионов Степан Лебедев Иван Луковцов Данило Луковцов Михаило Степанов сын Нестерев Тимофей Макаров Василей Максимов Василей Малышев Алексеи Савельев сын Малышев Никита Мартынов Степан Мелентьев Василеи Григорьев сын Мельников Федор Афанасьев сын Мирсанов Петр Михайлов Андрей Михаилов Семен Прокопьев сын Мокрошубов Алексеи Михаилов сын Моршинцов Иван Мохнаткин Осип Максимов сын Мохначевской Матвеи Мохначевской Яков Иванов сын Мухоплев Еким Петров Петр Мыльникова Тимофея казачей сын Василей Накатин Федор Наумов Николай Яковлев сын [Нижегородов] Нежегородов Елесеи Иванов сын Нижегородов Осип Иванов сын Никитин Тимофеи Новиков Петр Тихонов сын Нялбин Алексеи Федоров сын Олесов Федор Степанов сын Опрелков Захар Орефьев Иван Орефьев Петр Отласов Александр Васильев сын Отласов Иван Иванов сын Охопков Ефим Паламошной Алексеи Никитин сын у него брат Андреи Поляков Лаврентеи Поповых Логин Алексеев сын Парамсин Федор Иванов сын Парасов Иван Устинов сын меншеи Пастухов Федор Терентьев сын Пахомов Петр Андреев сын Пахомов Степан Андреев сын Перевалов Тимофеи Осипов сын Пермяков Егор Иванов сын Перфирьев Федор Петров Иван Пивоваров Ларион Матвеев сын Пинегин Борис Пинегин Гаврило Федоров сын Пинегин Матвеи Пинегин Федор Федоров сын Плеханов Михаило Андреев сын Плишкин Степан Попков Никифор Попов Василеи Попов Василеи Васильев сын Попов Василеи Федоров сын Попов Дмитреи Попов Осип Порошов Василей Посников Лука Потапов Василеи [Прибылов] Прибылной Логин Максимов сын Прыдошных Иван Тимофеев сын Петров Михаило Ракитин Иван Сакулин Михаило Салдатов Никифор Семенов Михайло Серебреников Леонтеи Серебреников Осип Григорьев сын Серебреников Федор Серкучев Афанасеи Силин Василеи Ильин сын Силин Илья Иванов сын Силин Козьма Скорезожской Петр Анкудинов сын [Скребыкин] Скребычин Иван Матвеев сын Скребыкин Яков Матвеев сын Скурихин Юда Соболев Федор Соловаров Петр Сорокоумов Степан Иванов сын Софрыгин Иван Созоновской Степан Софронеев Василеи Иванов сын Софронеев Трофим Старостин Осип Яковлев сын Сторожев Алексеи Борисов сын Сторожев Василеи Борисов сын Сторожев Иван Борисов сын Сургуцкои Семен Васильев сын Сухотин Иван Талалаи Антроп Алексеев сын Тарков Иван Зиновьев сын Татаринов Иван Терентьев Федор Тешнов Семен Трапезников Иван Григорьев сын Томской Иван Тотаринов Василеи Васильев сын Точилов Иван Третьяков Яков Михаилов сын Трифанов Семен Иванов сын Трунин Степан Трухнин Федор Тупицын Тимофей Турбин Костентин Агафонов сын Тюшев Григореи Васильев сын Удилов Иван Петров сын Удорина Алексея дети Яков [Ушницкой] Ушинцкой Семен Алексеев сын Фарафонтов Степан Фадеев Козьма Федоров Кондратей Шадрин Лавренте[й] Филипов Яков Фролов Семен Яковлев сын Фролов Семен Фролов Яков Хвастунов Данило Хлебалов Остафеи Леонтьев сын Хмылев Михайло Хорошев Степан Хороших Исай Хотосов Василей Чапсков Иван Аверкиев сын [Чокуров] Чоскуров Василеи Иванов сын Чюдинов Михайло Чюмаков Василей Осипов сын Чюпров Тихон Чюрускаев Василеи Шарыпов Семен Никитин сын Шарыпов Федор Шипицын Кондратеи Ширшев Семен Шмонин Степан Петров сын Шмонин Федор Петров сын Шубинской Иван Шумилова Ивана сын Никифор Ярков Ульян Итого двести тритцать девять душ В Российском государственном военно-историческом архиве мы обнаружили именной список Гижигинской команды за 1761 год [ГВИА, фонд РГВИА, фонд 14808, опись 1, дело 3, л. 31 об., а также РГВИА, фонд 14808, опись 1, дело 3, л. 11], который позволяет судить о формировании гарнизона крепости до пополнения его анадырцами и последующего реформирования. Синицын Федор -- сержант Федоров Дей - капрал Солдаты Безенов Егор Безсонов Илья Белохвостов Иван Г…Федор Гребешков Иван Епанчицов Григорий Замиралов Егор Зырянов Егор Колмогоров Илья Овчинников Николай Попов Осип Прокопьев Сава Русанов Иван Соколов Михайло Силкин Фрол Сухнин Ларион Шелепов Иван Шулгин Анкудин Шумов Никифор …токов Харитон Нерегулярные Боровых Василий -- капрал Казаки Бархатов Прохор Безсонов Яков Боя … н Михайло Брагин Иван Бутаков Иван Веселов Алексей Воронов Матвей Габышев Афанасий Голиков Иван Голятин Филип Глухих Иван Грамолин [Грамотин] Данило Зиновьев Яков Катасонов Алексей Козлов Яков Козочкин ? Колокольников Федор Коновалов Василий Конюхов Родион Красильников Никифор Красовский Семен Лаврентьев Иван Лукинов (Луников) Семен Нестеров Семен Новосельцев Дмитрий Ордин Илья Портнягин Иван – писарь Потапов Козма Потапов Никифор Соколов Григорий Сосновский Никита Тарадаков Сава Темников Матвей Филатов Андрей Хабардин Иван Хабардин Сава Хотосов Василий Чупров Иван Шавырин Сергей Шестаков Сергей Шихирдин (Шахурдин) Василий Щегорин Петр Там же -- в Российском государственном военно-историческом архиве [фонд 14808, опись 1, дело, 13, лл. 8-9] мы нашли именной список гижигинцев за 1766 год не только с именами, но и отчествами. Афанасьев Михайло Афанасьев -- казак Боровых Василий Гаврилов -- капрал Безсонов Яков Иванов Белоусов Петр Терентьев Белых … Васильев Бояркин Михаил Семенов Брагин Иван Андреев Брусенин Петр Григорьев Брусанин [Брусенин] Сава Иванов Бутаков Иван Вавилов Бутаков Евдоким Марков - казак Бутаков Тимофей Митрофанов Варганов Алексей Иванов - казак Веселов Алексей Федоров - казак Гантимуров Кондратий Григорьев Герме… (Черме…)Прокопий Кирилов Горемыкин Осип Прокопьев Дубнин Алексей Максимов Заварзин Поликарп Васильев - казак Зарубин Иван Иванов Зверев Хрисанф Ильин Зеленовский Максим Прохоров Зиновьев Яков Алексеев -казак Змиев Афанасий Александров – казак Изотов Иван Борисов - казак Кабанов Тит Петров Калашников Ефим Максимов Талмаков (Калмаков)Андрей Микитин Каргопольцев Андрей Ильин Кибирев Григорий Васильев Козочкин Клим Семенов Колмогоров Иван Иванов Коновалов Федор Иванов Кононов Тимофей Гаврилов - казак Константинов Данило Изотов Конюхов Родион Петров Котосонов Алексей Мартынов Кощурин Алексей Васильев - казак Красильников Никифор Дмитриев Крымской Иван Федоров Кры…Трифон Алексеев Лазарев Григорий Васильев Лемзяков Семен Дмитриев - казак Лосев Сидор Иванов Лыткин Иван Яковлев Малгин Василий Иванов Манаков Омельян Герасимов Матвеев Иван Иванов Мартусов Кирилко Данилов Милешин Александр Андреев Наквасин Фадей Андреев - казак НеустроевИван Яковлев Нифантьев Иван Григорьев Нифантьев Илья Григорьев Обухов Николай Тимофеев Ознобихин Никита Семенов Окулов Михаил Яковлев Пермяков … Лукин Плотников Иван Иванов --капрал Попов Савва Андреев Потапов Кузьма Савин Потапов Козма Федоров Потапов Никифор Федоров Протодьяконов Иван Иванов Пургин Ефрем Иванов Рахлецов Гаврило Андреев - казак Репин Яков Максимов - казак Рубцов Федор Андреев Рубцов Яков Федоров Саплин Яков Сергеев Св… Михайло Ларионов - казак Сергеев Никита Афанасьев Скорняков Иван Федоров Скорняков Федор Федоров Соловьев Еким Алексеев Старицын Елисей Митрофанов Тарандов Сава Иванов - казак Третьяков Андрей Матвеев - казак Толстоухов Осип Яковлев Туголуков Василий Алексеев Филатов Андрей Тимофеев - казак Филипов Афанасий Данилов – казак Хаховский Иван Осипов Храмцов Илья Осипов – казак Цветков Матвей Яковлев – казак Черкашенин Гаврило Иевов - казак Шелудяков Иван Иванов Шмагин Ларион Дмитриев Шмонин Михайло Прокопьев Щегорин Петр Дмитриев После перехода части гарнизона Анадырского острога в Гижигинскую крепость мы можем сравнить прежний именной ее состав (1761-1766 гг.) с тем, что был отражен в архивных документах за 1772 год [РГВИА, фонд 14808, опись 1, д. 22, лл. 8 – 8 об.] Сержанты Клюсов Михаил Маклаков Анисим Павлов Степан Писанков Петр Тарской Григорий Каптенармусы Алачев Иван Берескин Иван Капралы Дурагин Николай Конной Алексей Солдаты Василий Беляев Федор Белской Тимофей Занин Герасим Брянцев Василий Воробьев Михаил Горбовский Иван Захаров Василий К… Степан Калмаков Леонтий Кокорин Григорий Кокорин Федор Колесов Гаврило Кузнецов Терентий Куимов Иван Куклин Яков Максимов Осип Мальцов Кирил Невзоров Егор Носков Илья Окулов Данило Салтыков Степан Ситников Михайла Скоряков Никифор Сосновский Иван Стандинов? Агей Толоконцов Иван Тяпкин Ерофей Чашин Иван Черкасов Андрей Черкашенин Сидор Шашин Конон Шахирев Семен Шилников Антип Шипицын Михаил Ярославцев Нерегулярные Новопреселенников Алексей - пятидесятник Казаки Алабышев Петр Баженов Василий Беляев Гаврила Бутаков Тимофей Власов Филип Волынкин Егор Гилев Афанасий Говорин Варлам Доншинин Кондратий Долгилев Тимофей Долгих Иван Дьячков Михаил Жирков Трофим Зверев Хрисанф Изотов Иван Каремчин ?Василий Кармалин Григорий Кибирев Гаврила Кожевин Максим Кожевин Петр Колмогоров Иван Колосов Сидор Корнев Максим Краснояров Егор Куделин Петр Леонтьев Петр Лвов Герасим Нагибин Прокопий Нижегородов Елисей Нижегородов Михаил Нижегородов Афанасий Нижегородов Иван Нифантьев Михаил Нифантьев Михаил Никифоров Окуемов Степан Пахаруков Егор Попков Григорий Попов Иван Потапов Козма Пургин Ефрем Салдатов Андрей Скорняков Иван Софонов Никита Старков Андрей Тараданов Сава Трухнин Тимофей Хромцов Илья Цветков Матвей Шмонин Афанасий Щегорин Петр Обращают на себя внимание также две ведомости за 1781 и 1784 годы, в которых перечислены дети школьного и дошкольного возраста. Для нас она интересна еще и тем, что показывает, кто из служилого населения крепости обзаводится семьей. Мы объединяем эти два списка, чтобы получить наиболее достоверную картину [1781год -- РГВИА, фонд 14808, оп. 1, д. 88, лл. 39-39 об.; 1784 год -- РГВИА, фонд 14808, опись 1, дело 7, лл. 75-77 об.] Алабышев Михайло (примерно 1776/1780 г.р.) Антипин Семен – 10 (1774) Баженов Иван [1772] (9) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Баженов Иван – 13 (1771) Баигачев Лука [1773] (8) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Байгачев Лука – 10 (1774) Беляев Иона (примерно 1776/1780 г.р.) Большаков Киприян – 8 (1786) «кость горбом согнуло» (1781 г.) Болшаков Киприян – 8 (1776) – горбун. Болшаков Роман [1772] (9) обучается азбуке (1781 г.) Большаков Роман -- ? Веселый Василий [1771] (10 лет) обучается нотному пению Веселый Василий– 14 (1770) Гилев Дмитрий [1770] (11) обучается псалтыри (1781 г.) Гилев Дмитрий– 8 (1776) Горбовский Андрей– 5 (1779) Горбовский Андрей (примерно 1776/1780 г.р.) Горбовский Василий [1773] (8) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Горбовский Василий -- ? Горбовский Василий Меньший – 8 (1776) Горбовский Тимофей – 16 (1768) Григорьев Григорий (примерно 1776/1780 г.р.) Григорьев Василий – 4 (1780) Григорьев Василий – 7 (1777) Григорьев Григорий– 4 (1780) Долгих Иван (примерно 1776/1780 г.р.) Долгих Тимофей – 6 (1778) Долгих Тимофей – 6 (1778) Калмаков Андрей (примерно 1776/1780 г.р.) Кармалин Василий Ефимов – 8 (1776) Кармалин Василий Ефимов – 8 (1776) Кармалин Василий Гаврилов – 7 (1777) Кармалин Василий Гаврилов – 8 (1776) Василий Кармалин (11) [1770] обучается часослову (1781 г.) Кармалин Василий – 14 (1770) Кармалин Иван [1772] (9) обучается “азбуке склады” (1781) Кармалин Иван – 11 (1773) Кармалин Игнатий – 4 (1780) Кармалин Игнатий (примерно 1776/1780 г.р.) Кармалин Прокопий [1772] (9) обучается катехизису (1781 г.) Кармалин Прокопий – 9 (1775) Кибирев Павел– 7 (1777) «глазами болен» (1781 г.) Кибирев Павел– 7 (1777) Кибирев Степан (примерно 1776/1780 г.р.) Кожевин Михаил – 7 (1777) Кожевин Михайло – 9 (1775) Кожевин Дмитрий – 17 (1770) Кожевников Дмитрий – 7 (1777) Корюкин Егор [1773]1773 (8) обучается катехизису (1781 г.) Корюкин Егор – 8 (1776) Корюкин Михайло [1772] (9) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Корякин Михайло -- ? Корюкин Тимофей [1770]1770 (11) обучается часослову (1781 г.) Корякин Тимофей -- ? Котельников Василий – 8 (1776) Котельников Дмитрий– 7 (1777) Котелников Сидор [1770] (11) обучается часослову (1781 г.) Котельников Сидор – 16 (1768) Краснояров Андрей – 8 (1776) Краснояров Андрей – 8 (1776) Краснояров Осип (?)обучается часослову (1781 г.) Красовский Григорий – 8 (1776) Красовский Григорий – 8 (1776) Красовский Дмитрий [1768] (13 лет) обучается нотному пению (1781 г.) Красовский Дмитрий – 16 (1768) Красовский Иван [1773] (8) обучается часослову (1781 г.) Красовский Иван – 10 (1774) Красовский Прокопий – 6 (1778) Красовский Прокопий – 6 (1778) Красовский Тимофей [1770] (11) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Леонтьев Никифор [1773] (8) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Ловцов Семен [1767] (14) обучается писанию (1781 г.) Львов Николай – 9 (1775) Матусов Василий [1771](10) обучается писанию (1781 г.) Матусов Василий – 13 (1771) Милешин Федор (примерно 1776/1780 г.р.) Муромцов Василий – 12 (1772) Нагибин Семен – 15 (1769) Нестеров Афанасий – 8 (1776) Нестеров Афанасий– 8 (1776) Нижегородов Василий – 4 (1780) Нижегородов Василий (примерно 1776/1780 г.р.) Нижегородов Иван (примерно 1776/1780 г.р.) Нижегородов Осип – 7 (1777) Нижегородов Осип – 8 (1776) Носков Степан (примерно 1776/1780 г.р.) Огибалов Леонтий [1770] (11) обучается псалтыри (1781 г.) Огибалов Леонтий – 15 (1769) Окулов Афанасий [1773] (8) обучается катехизису (1781 г.) Павлов Василий Иванов сын – 16 (1768) Павлов Василий (примерно 1776/1780 г.р.) Павлов Григорий [1770] (11) обучается часослову (1781 г.) Павлов Григорий – 15 (1769) Павлов Иван – 10 (1774) Павлов Михайло (примерно 1776/1780 г.р.) Павлов Прокопий (1775) Павлов Прокопий– 11 (1773) Парфентьев Григорий – 12 (1772) Переплеткин Андрей – 15 (1769) Переплеткин Василий (примерно 1776/1780 г.р.) Переплеткин Григорий – 7 (1777) Переплеткин Григорий – 8 (1776) Петушин Константин [1760]1760 (21) обучается катехизису (1781 г.) Попов Иван – 9 (1775) Пургин Антон [1771] (10) обучается азбуке (1781 г.) Пургин Антон – 15 (1769) Романов Василий [1772] (9) обучается часослову (1781 г.) Романов Василий – 13 (1771) Романов Семен– 9 (1775) Романов Семен – 9 (1775) Ротов (?) Николай [1771] (10) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Русанов Михайло (примерно 1776/1780 г.р.) Русанов Семен – 8 (1776) Русанов Семен – 8 (1776) Сосновский Марк (примерно 1776/1780 г.р.) Сосновский Сидор [1772] (9) обучается часослову (1781 г.) Сосновский Сидор – 12 (1772) Сосновский Степан – 9 (1775) Сосновский Степан – 9 (1775) Софонов Илья– 7 (1777) Софонов Илья – 7 (1777) Софонов Илья (примерно 1776/1780 г.р.) Софонов Остафей [1773] (8) обучается азбуке (1781 г.) Софонов Остафий -- ? Толмачев Сидор [1772] (9) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Толмачев Сидор – 11 (1773) Толстихин Яков (примерно 1776/1780 г.р.) Трифонов Василий – 6 (1778) Трифанов Василий (примерно 1776/1780 г.р.) Трифанов Григорий (примерно 1776/1780 г.р.) Худеяров Ефрем (примерно 1776/1780 г.р.) Худеяров Лев – 6 (1778) Худеяров Лев – 8 (1776) Чашин Афанасий [1772] (9) обучается “азбуке склады” (1781 г.) Чашин Афанасий -- ? Чашин Иван– 7 (1777) Чашин Иван – 7 (1777) Чашин Петр – 9 (1775) Чашин Прокопий – 9 (1775) Чертовский Андрей – 6 (1778) Чертовский Андрей – 6 (1768) Чертовский Петр – 9 (1775) Чертовский Прокопий (примерно 1776/1780 г.р.) Шашин Алексей [1771]1771 (10) обучается псалтыри (1781 г.) Шашин Алексей – 13 (1771) Шашин Петр [1777 г.р.] Шашин Петр – 8 (1776) Шмалев Василий [1770] (11) обучается катехизису (1781 г.) Шмалев Николай [1766] (15) обучается писанию (1781 г.) Щукин Иван (примерно 1776/1780 г.р.) Наиболее полный (и вероятно, завершающий уже период увеличения гарнизона) именной список служилых людей Гижигинской крепости относится к 1781 году – к моменту заключения в 1778 г. договора с чукотскими вождями о мире и в результате… постепенной утрате значения Гижигинской крепости, как военно-стратегического, а затем и торгового пункта [РГВИА, фонд 14808, оп. 1, д. 88, лл. 18 – 23]. Прапорщик Мордовский Павел – в Охотске Сержанты Корякин Михаил– в Охотске Маклаков Анисим Мордовский Андрей – в Охотске Лалетин Андрей Павлов Степан Посников Петр – в Камчатке Каптенармусы Алачев Иван Анкудинов Иван Корюкин Игнатий – в Охотске Матусов Роман Подпрапорщики Кокшаров Андрей Кокшаров Роман Капралы Дауркин Николай, дворянин Иванов Гаврило Конный Алексей Корюкин Иван Трифонов Тимофей Шорохов Петр Сотники Анкудинов Семен Беляев Степан Багулин Андрей – в Охотске Багулин Прокопей Баишев Иван – в Охотске Кобелев Иван – «в чукотской хемлице». Котелников Тимофей – в Каменном остроге Красовский Василий Нижегородов Логин Новопресельников Алексей Огибалов Иван Пятидесятники Анкудинов Тимофей Долгих Иван – в Охотске Инешин Петр Красовский Денис Матафонов Иван Нурийн Иван – в Охотске Парфентьев Александр Чертовский Евсей Солдаты Николай Алачев Борис Анкудинов Дмитрий Антипин Иван Антипин Платон Антипин Еремей Белоусов Федор Белской Матвей Болшаков Петр Болшаков Феофан Болшаков Василий Брусенин Куприян Бутаков Максим Брянской Василий Воробьев Федор Гаврилов Федор Голубев Михаил Горбовский Тимофей Горбовский Николай Ерзев Гаврило Замиралов Тимофей Занин Иван Захаров Максим Званов Алексей Зяблов Яков Кабанов Козма Канторовцев (?) Василий Клесов Андрей Ковалев – в Ямске Алексей Кокорин Данило Калмаков Степан Калмаков Яков Кармадонов Григорий Кокорин Федос Колесов Иван Княжев Петр Коренин Григорий Корякин Гаврила Кузнецов Никита Куимов Яков Куклин Яков Курилов Михайло Курносов Алексей Кучумов Иван Лазарев Сергей Лебедев Герасим Маклаков – в Охотске Максимов Яков, барабанщик – в Камчатке Матвей Мальцов Иван Михляев Василий Московских Дементий Незамаев Яков Немиров Матвей Нестеров Дмитрий Никифоров Егор Носков Егор Окулов Никифор Окулов Тихон Окулов Иван Павлов Григорий Пашенной Андрей Петров Андрей Переплеткин Афанасий Переплеткин Никита Переплеткин Петр Потанин Иван Потапов Гаврило Русаченков Петр Самохвалов Евдоким Сосновский Никифор Сосновский Федор Сумнин Василий Толстихин Михайло Толстихин – «в чукотской землице» Федор Толстихин Петр Топорков Иван Турбин Яков Тюленев Ефим Тюшев Иван Тяпкин Данило Федотов Семен Федотов Петр Худеяров Ерофей Чашин Назар Чашин Григорий Черных Назар Шадрин Филат Шадрин Конон Шахирев Василий Шашин Петр Шашин Сидор Шашин Семен Шилников Афанасий Шитов Михайло Ярославцов Федор Ярославцов Казаки Петр Алабышев Степан Алабышев Степан Аксенов - в Охотске Алексей Анкудинов Трифон Анкудинов - в Каменном остроге Петр Аржаков Федор Аржаков Дмитрий Афанасьев - в Охотске Андрей Багулин Демид Баженов Андрей Байгачев Иван Байгачев Матвей Беломоин Петр Белоусов - в Охотске Андрей Белоусов Василий Белоусов Мирон Белых Гаврила Беляев Иван Беляев Василий Борисов Федор Бутаков -- у провианта Гаврила Бянкин Козма Бянкин - в Охотске Яков Бянкин - в Охотске Евдоким Веселой Матвей Валынкин Егор Волынкин Степан Валынкин - в Охотске Иван Гилев - в Охотске Петр Гилев Петр Глатков Андрей Говорин Варлам Говорин Иван Григорьев Андрей Долгих Иван Долгих Кирила Долгих Максим Долгих Михайла Долгих Тимофей Долгих - “в чукоцкой землице” Афанасий Долгополов - в Охотске Иван Долгополов Матвей Долгополов Василий Жерепцов Хрисанф Зверев Яков Зиновьев Иван Изотов Гаврила Кармалин Григорий Кармалин Афанасий Кибирев - в Охотске Гаврила Кибирев - в Охотске Евдоким Кибирев Андрей Кобелев Никифор Ковригин - в Охотске Андрей Кожевин Дмитрий Кожевин Егор Колмаков Василий Колмогоров Дмитрий Колмогоров Федор Колмогоров - в Охотске Сидор Колосов Иван Коренев Максим Коренев Иван Котельников Петр Котелников Петр Котелников Александр Котков -- в Камчатке Никифор Красилников - в Охотске Петр Краснояров Евдокий Краснояров Егор Краснояров Аврам Красовский Андреян Красовский Мартын Красовский Савт (?) Красовский Петр Красовский Савастьян Красовский Тимофей Красовский Федор Красовский ? Куделин - в Охотске Иван Курилов Иван Куркуцкий Сидор Куркуцкий Алексей Курочкин Григорий Лазарев Михайла Нифантьев Григорий Микушкин Александр Милеш Иван Милешин Григорий Милешин Иван Митрофанов - в Охотске Федор Мосеев -- в кузнецах Петр Муромцов Степан Муромцов Яков Муромцов Степан Наумов Герасим Нагибин Семен Нагибин Яков Нагибин - в Охотске Прокопий Налебин [Нелюбин] Афанасий Нижегородов - в Охотске Иван Нижегородов - в цирюльниках Иван Нижегородов Михайла Нижегородов Михайло Нижегородов Петр Нижегородов Степан Нижегородов - в Охотске Федор Нижегородов Яков Нижегородов Андрей Нифантьев Иван Нифантьев Михайла Нифантьев Яков Новопреселеннов Николай Огибалов Тимофей Ознобихин Александр Опрокизнев Михайла Опрокизнев - в Охотске Федор Опрокизнев Филип Отласов - в Охотске Николай Очуевской Гаврила Павлов Иван Павлов Иван Павлов Михайла Павлов Степан Павлов Матвей Панов Семен Парфентьев Егор Пахоруков Иван Перевалов Иван Плахин - в Охотске Тимофей Полуектов Борис Попов Иван Попов Лев Попов Роман Попов Козма Потапов Иван Потылицын - в Охотске Аксентий Пшенников - в Охотске Никифор Пшенников Петр Пшенников Ефрем Пургин Харлампий Пургин - в Охотске Василий Репин Михайла Романов Никифор Романов Демид Русанов Матвей Русанов Михайла Русанов - в Охотске Осип Рычков Филип Рычков Андрей Салдатов – умре Дмитрий Ситников - в Охотске Иван Скорняков Иван Скорняков Петр Скорняков - в Охотске Федор Скорняков - в Охотске Фома Скорняков Иван Софонов Никита Софонов Андрей Старков - в канцелярии в сторожах Василий Старцов - в Охотске Гаврила Тайшин Никифор Толмачев - в Охотске Аврам Томской - при казенном доме Леонтий Торгошин Иван Тугаринов - в Охотске Василий Туголуков Тимофей Трухнин (Трухин) Емельян Хромцов Кирило Хромцов Алексей Худеяров Иван Худеяров - в Охотске Тимофей Чагин Семен Черепанов Алексей Чертовский Иван Чертовский Иван Чертовский Михайла Шадрин Иван Шеметов Иван Шипунов Александр Шмонин - в барабанщиках Афанасий Шмонин Василий Щегорин Петр Щегорин - в Охотске Егор Щукин Именной состав гарнизона Гижигинской крепости на 1 мая 1831 года [Национальный архив РС (Я), Фонд 401 п, опись 1, дело 6Б, лист 713-714 об.] Сотник 14 класса [Петр Иванович] Савинский – выехал в Охотск В должности хорунжего пятидесятник Алексей Бошев – 43 [1788 г.р.] Пятидесятники Леонтий Большаков – 37 [1794] Алексей Шестаков – 40 [1791] Сверх комплекта Николай Огибалов – 35 [1796] Младшие урядники Матвей Корюкин – 43 [1788] Онуфрий Краснояров – 38 [1793] Григорий Парфентьев – 62 [1769] Сверх комплекта Константин Красовский – 38 [1793] Иван Тюшев – 25 [1806] Писарь Иван Куркутский – 39 [1792] Мастеровой Андрей Калмаков – 60 [1771] Казаки Кирил Анкудинов – 40 [1791] Михайло Анкудинов – 48 [1783] Николай Анкудинов – 41 [1790] Николай Анкудинов – 34 [1797] Иван Баженов – 64 [1767] Семен Баишев – 20 [1811] Дмитрий Беломоин – 39 [1792] Николай Беломоин – 43 [1788] Иван Белохвостов – 47 [1784] Кирил Белоусов – 44 [1787] Прокопий Большаков – 41 [1790] Григорий Важенин – 42 [1789] Яким Важенин – 18 [1813] Григорий Веселый – 51 [1780] Иван Волков – 44 [1787] Афанасий Гилев – 26 [1805] Андрей Горбовский – 52 [1779] Иван Долгих – 56 [1775] Гаврило Долгополов – 39 [1792] Алексей Зиновьев – 36 [1795] Матвей Зиновьев – 44 [1787] Иван Зыков 1-й – 47 [1784] Иван Зыковы 2-й – 18 [1813] Григорий Калмаков – 20 [1811] Василий Кармалин – 60 [1771] Василий Кибирев – 42 [1789] Евстроп Кобелев – 38 [1793] Захар Кожевин – 33 [1798] Захар Кожевин 2-й – 21 [1810] Петр Кожевин – 23 [1808] Варфоломей Кокшаров – 40 [1791] Захар Кокшаров – 36 [1795] Николай Кокшаров – 18 [1813] Петр Кокшаров – 37 [1794] Андреян Колмогоров – 31 [1800] Кирик Колмогоров – 40 [1791]. Находится в Охотске. Игнатий Корюкин – 39 [1792] Изосим Корюкин – 38 [1793] Лазарь Корюкин – 44 [1787] Влас Красовский – 37 [1794] Кирил Краснояров – 39 [1792] Денис Красовский – 22 [1809] Калистрат Красовский – 39 [1792] Кирил Красовский – 18 [1813] Павел Красовский 22 [1809] Панфил Красовский – 37 [1794] Логин Куилин – 39 [1792] Прокопий Курилов – 54 [1777] Филип Курочкин – 21 [1810] Лука Марченев – 53 [1778] Афанасий Нижегородов – 22 [1809] Григорий Нижегородов – 43 [1788] Евсей Нижегородов – 50 [1781] Михайло Нижегородв – 39 [1792] Николай Нижегородов – 41 [1790] Осип Нижегородов 1-й – 56 [1775] Осип Нижегородов 2-й – 39 [1792] Федор Нижегородов – 43 [1788] Петр Нифантьев – 41 [1790] Василий Овчинников – 51 [1780] Федор Овчинников – 44 [1787] Варфоломей Павлов – 25 [1806] Григорий Павлов – 62 [1769] Дмитрий Павлов – 42 [1789] Феофилат Павлов – 29 [1802] Федот Парфентьев – 38 [1793] Михайло Переплеткин – 35 [1796] Петр Переплеткин – 37 [1794] Григорий Попов – 59 [1772] Иван Попов – 18 [1813] Карп Попов – 30 [1801] Григорий Пшенников – 36 [1795] Иван Пшенников – 51 [1780] Алексей Русанов – 21 [1810] Илья Русанов – 48 [1783] Кирил Русанов – 36 [1795] Иван Толстихин – 42 [1789] Николай Толстихин – 22 [1809] Яков Толстихин – 58 [1773] Ефим Тюшев – 41 [1787] Тимофей Тюшев – 29 [1802] Тюшев – главный смотритель, чиновник 14 класса, сверх комплекта Василий Худеяров 1-й – 37 [1794] Василий Худеяров 2-й – 26 [1805] Дмитрий Худеяров – 31 [1800] Ефрем Худеяров – 51 [1780] Лев Худеяровв – 60 [1771] Захар Чертовский – 39 [1792] Михайло Чертовский – 22 [1809] Петр Чертовский – 61 [1770] Степан Чертовский – 38 [1793] Тимофей Шмонин – 52 [1779] Николай Щукин – 39 [1792] В 1852 году накануне перевода части гижигинских казаков с семьями в специально построенный для переселенцев казачий поселок на берегу бухты Сероглазка был составлен «Посемейный список о казаках Камчатской команды служащих и отставных с их детьми» [РГАВМФ, фонд, 906, опись 1, дело 16]. В Гижиге Служащие Пятидесятники Киренский Михаил Рафаилов – 40 [лет, 1812 г.р.] Котельников Николай Васильев – 36 [1816] Савинский Давыд Федоров – 22 [1832] Урядники Краснояров Ануфрий Осипов – 60 [1792] Сын его служащий казак Константин – 22 [1830] Красовский Денис Иванов – 43 [1809] Сын его неслужащий Феодосий – 11 [1841] Попов Василий Григорьев – 42 [1810] Писарь Русинов [Русанов] Сократ Ильин – 37 [1795] Его сыновья неслужащие: Федор – 17 [1835] Алексей – 8 [1844] Григорий – 5 [1847] Казаки Анкудинов Николай Семенов – 64 [1888] Сын его служащий Евдоким – 24 [1828] Неслужащие: Иван – 10 [1842] Елизар – 8 [1844] Анкудинов Тимофей Михайлов – 32 [1820] Сыновья: Федор – 8 [1844] Николай – 6 [1846] Елизар – 3 [1849] Баженов Николай Александров – 25 [1827] Безсонов Иван Васильев – 47 [1805] Беломоин Николай Дмитриев – 22 [1830] Белоногов Капитон, казачий сын, сирота – 21 [1831] Белоусов Ефим Яковлев – 24 [1828] Белохвостов Иван Иванов – 69 [1883] Дети его: Фотий – 16 [1836] Сава -- 8 [1844] Большаков Алексей Леонтьев – 22 [1830] Большаков Михайло Леонтьев – 30 [1822] Большаков Флегонт Леонтьев – 22 [1830] Волков Николай Иванов – 36 [1816] Дети: Прокопий – 9 [1843] Кирил – 3 [1849] Волынкин Григорий Степанов – 64 [1788] У него дети служащие: Андреян – 22 [1830] Гладков Федор, казачий сын, сирота – 16 [836] Долгих Алексей Иванов – 30 [1822] Долгих Кирило Иванов – 36 [1816] Долгополов Николай Гаврилов – 22 [1830] Зиновьев Алексей Яковлев – 61 [1791] Сын его служащий Григорий – 32 [1820] Сын Григория Николай – 6 [1846] Зиновьев Иван Матвеев – 24 [1828] Зыков Иван Иванов – 42 [1810] Сын его Емельян – 6 [1846] Инешин Тимофей Павлов – 33 [1819] Сын Гавриил – 4 [1848] Кармалин Иван Васильев – 36 [1816] Сыновья: Иннокентий – 7 [1845] Василий – 5 [1847] Кибирев Феодосий Иванов – 27 [1827] Киселев Сафроний, казачий сын, сирота – 11 [1841] Кожевин Николай Андреев – 33 [1819] Сыновья: Андрей – 10 [1842] Гаврило – 1 [1851] Кожевин Николай Захаров 2-й – 28 [1824] Кокоулин Андрей Яковлев – 36 [1816] Сыновья: Захар – 8 [1844] Федор – 2 [1850] Кокшаров Семен Варфоломеев – 31 [1821] Колашев (?) Василий Андреев – 36 [1815] Его сыновья: Степан – 12 [1840] Семен – 10 [1842] Роман – 6 [1846] Александр – 3 [1849] Колмаков Феноген Андреев – 24 [1828] Колмогоров Андриан Васильев –63 [1789] Сын его служащий Александр – 40 [1812] Корюкин Данило Матвеев – 37 [1815] Сын Ефим – 1 [1851] Корюкин Моисей Игнатьев – 22 [1830] Корытин Иван Лазарев – 22 [1830] Корытин Павел Изосимович – 22 [1830] Красовский Иван Власов – 26 [1826] Кудеяров Дмитрий Львов – 57 [1795] Сын его Михаил – 14 [1838] Кудияров Петр Васильев –22 [1830] Курилов Николай Прокопьев – 36 [1816] Куркутский Григорий Иванов – 24 [1828] Мухин Луппо, казачий сын, сирота – 7 [1845 ] Нижегородов Василий Евсевьев – 31 [1821] Нижегородов Иван Осипов – 28 [1824] Нижегородов Иван Осипов – 22 [1830] Нижегородов Евсей Осипов – 36 [1816] Нижегородов Михайло Михайлов – 61 [1791] Нижегородов Федор Степанов – 61 [1791] Овчинников Николай Федоров – 33 [1819] Сын Прокопий – 5 [1847] Огибалов Николай Николаев – 57 [1795] У него сын служащий Яков – 25 [1827] Павлов Филип Иванов – 52 [1800] Дети его: Алексей – 8 [1844] Иван – 6 [1846] Парфентьев Николай Федотьев – 30 [1822] Сын его Иван – 6 [1846] Парфентьев Тимофей Федотьев – 22 [1830] Переплеткин Михайло Михайлов – 30 [1822] Попов Степан Григорьев – 22 [1830] Пшенников Ануарий [Януарий] Григорьев – 30 [1822] Пшенников Григорий Никифоров – 60 [1792] У него дети служащие: Василий – 22 [1830] Неслужащие: Иван – 18 [1834] Зиновий – 13 [1839] Расторгуев Иван, казачий сын, сирота – 5 [1847] Русинов [Русанов] Кирик Демидов – 60 [1792] У него дети служащие: Прокопий – 22 [1830] Михаил – 35 [1817] Сын Михаила Иван – 5 [1847] Савинский Петр Федоров – 37 [1815] У него сын Семен – 13 [1839] Толстихин Василий Яковлев – 37 [1815] Сын Алексей – 7 [1845] Толстихин Кремент Иванов – 24 [1828] Толстихин Николай Яковлевич – 45 [1807] Сын его Григорий – 15 [1837] Толстихин Петр Иванов – 22 [1830] Тюшев Тимофей Кирилов – 60 [1792] У него сыновья служащие: Иван – 24 [1828] Сын Ивана Дмитрий – 1 [1851] Тюшев Иннокентий Кирилов – 36 [1816] Черных Алексей, казачий сын, сирота – 15 [1837] Черных Гаврила, казачий сын, сирота – 1 [1651] Черных Дормидонт, казачий сын, сирота Черных Евграф, казачий сын, сирота Черных Ефим, казачий сын, сирота – 6 [1846] Чертовский Прокопий Прокопьев – 24 [1828] Переведенные в Петропавловский порт казаки в августе 1854 года приняли активное участие в обороне Петропавловского порта. Вот их имена: Большаков Михаил Леонтьевич, казак Колмогоров Василий Кирикович, казак Охотской казачьей команды Корюкин Петр [1837], казак Котельников Николай Васильевич, пятидесятник Кошкарев [Кокшаров] Дмитрий Варфоломеевич [1835], казак Кошкарев [Кокшаров] Петр Варфоломеевич [1835] , казак Краснояров Константин Онуфриевич, казак Красовский Феликс Кириллович [1830] – незаконнорожденный уроженец Гижигинской крепости, матрос Камчатского флотского экипажа. Курилов Петр Дмитриевич [1827], из солдатских детей, матрос Камчатского флотского экипажа. Манаков Полиевкт Ильич [1836], казак Ордин Влас Иванович [1840], казак Пшенников Иван Григорьевич [1815], казак Савинский Давид Федорович [1829], казак Толстихин Василий Яковлевич [1815], казак Томский Александр Никифорович [1826], пятидесятник Окончательный список Гижигинской казачьей команды и членов их семей был сформирован после Крымской кампании 1853-1856 гг. (оборона Петропавловского порта 1854 г.) 18 января 1857 года [РГАВМФ, фонд 909, оп.1, д. 29, лл.75-81]. Этот небольшой остаток гарнизона Гижигинской крепости – его корневая родовая основа. Пятидесятник Падерин Егор – 34 года [1832 г.р.], поступил на службу в 1850. Ж. Елизавета Александрова – 34 [1832] Сыновья: Дей – 12 [1844] Степан – 7 [1849] Андрей – [1855] Урядник Василий Попов – 41 [1815] – 1833 Ж. Татьяна Васильева – 41 [1815] Урядник Николай Курилов – 41 [1815] – 1833 Ж. Агния Захаровна Вахтер Сократ Русанов – 42 [1814] – 1833 Ж. Марья Иванова – 42 [1814] Сыновья: Алексей – 10 [1846] Григорий – 8 [1848] Илья – 3 [1853] Иван – 1,5 [1854] Дочь Ирина – 15 [1841] Казаки: Иннокентий Тюшев – 41 [1815] – 1833 Ж. Елизавета Константинова – 42 [1814] Дочь Матрена – 12 [1844] Григорий Куркутский – 29 [1827] -1845 Ж. Парасковья Захарова – 20 [1836] Сын Иван – 2 мес. 26 дн. [1856] Николай Кожевин 1-й – 37 [1819] – 1836 Ж. Надежда Иванова – 34 [1822] Сыновья: Гаврило – 15 [1841] Андрей – 13 [1843] Михайло – 1 мес. 11 дн. [1856] Воспитанник Уар Анкудинов – 13 [1843] Девица Александра Кожевина – 40 [1816] Григорий Зиновьев – 37 [1819] – 1837 Ж. Авдотия Федотова – 25 [1831] Сыновья: Николай – 8 [1848] Лука – 3 [1853] Сестры Григория: Анна – 39 [1817] Варвара – 24 [1832] Параскева – 19 [1837] Василий Колмаков – 41 [1815] – 1833 Ж. Параскева Ильина – 41 Сыновья: Степан – 15 [1841] Семен – 12 [1844] Роман – 9 [1847] Александр – 6 [1850] Яков – 1 [1855] Януарий Пшенников – 36 [1820] -- 1839 Ж. Наталья Гаврилова – 29 [1827] Сын Василий – 4 [1852] Дочь Параскева – 9 [1847] Иван Зиновьев – 29 [1827] -- 1845 Ж. Наталья Васильева – 27 [1829] Дочери их: Варвара – 5 [1851] Евдокия – 1 [1855] Мать их Зиновьева Улита Дочь Улиты Анна – 34 [1822] Дочь Анны – Анна – 2 [1854] Михайло Переплеткин – 34 [1822] – 1839 Ж. Анна Лазарева – 27 [1829] Дочь Ефросиния – 1 [1855] Мать Переплеткина Акулина – 60 [1796] Иван Нижегородов 1-й – 32 [1824] – 1840 Ж. Аксиния Васильева – 31 [1825] Сыновья: Трифон – 7 [1849] Иосиф – 3 [1853] Иннокентий – 10 мес. 23 дн. [1855] Дочери: Елизавета – 10 [1846] Варвара – 5 [1862] Мать НИжегородова Татьяна – 62 [1794] Андрей Кокоулин – 40 [1816] – 1839 Ж. Наталия Гаврилова – 32 [1824] Сыновья: Захар – 12 [1844] Федор – 6 [1850] Дочери: Дарья – 8 [1848] Мокрина – 2 [1854] Семен Кокшаров – 36 [1820] – 1838 Ж. Евдокия Александрова – 37 [1819] Сын Феодосий – 4 [1852] Алексей Долгий – 32 [1824] – 1839 Ж. Татьяна Петрова – 26 [1830] Кирило Долгий – 40 [1816] – 1833 Ж. Марфа Иванова – 46 [1810] Дочь Татьяна – 13 [1843] Феопонт Колмаков – 27 [1829] – 1845 Степан Попов – 27 [1829] – 1849 Семейства казачьи Улита Овчинникова – 27 [1829] Сыновья: Прокопий – 7 [1849] Алексей – 1 г. 11мес. [1854} Дочь Дарья – 3 [ум 20.01. 1856] Емельян Зыков – 8 [1848] Иван Нижегородов 2-й – 26 [1830] -- 1849 Ж. Дарья Зосимова – 21 [ум. 05.04. 1856] Варвара Кармалина – 28 [1828] Сыновья: Иннокентий – 10 [1846] Василий – 7 [1849] Дочери: Улита – 4 [1852] Параскева – 2 мнс. 11 дн. [1856] Олимпиада Кармалина – 51 [1805 – 27.06.1856] Дочь ее Пелагея -- 22 [1834] Сын Пелагеи Филипп 2 мес. 27 дн. [01.1856 – 04.1856] Параскева Савинская – 41 [1815] Дочь Настасья – 13 [1843] Сын Семен – 16 [1840] Анна Нижегородова – 32 [1824] Дочери: Катерина – 17 [1839] Агриппина – 4 [1852] Евдокия Нижегородова – 71 [1785] Дочь ее Парасковья – 25 [1831] Ольга Колмогорова – 28 [1828] Дочери: Мария – 8 [1848] Евдокия – 4 [1852] Парасковья Парфентьева – 34 [1822] Сын Иван – 8 [1848] Степан Чертовский – 12 [1844] Вдова Дарья Парфентьева – 61 [1795] Дочери: Евдокия – 19 [1837] Матрена – 23 [1833] Дочь Матрены – Феодосия Дарья Толстихина – 25 [1831] Ольга Долгополова – 24 [1832] Дети: Неонила – 1 [1855] Константин – 2 г. 7 мес. [1853] Серафима Долгополова – 22 [1834] Дочь Татьяна – 1 [1855] Гаврило Инешин – 9 [1847] Катерина Русанова – 38 [1818] Дети ее: Иван – 8 [1848] Алексей – 1 г. 9 мес. [1854] Акулина – 10 [1846] Евдокия Волкова – 29 [1827] Сыновья: Прокопий – 10 [1846] Кирик – 6 [1850] Иван – 4 [1852] Василий Красовский – 5 [1851] Наталья Красовская – 1 [1855] Вдовы: Елена Лифантьева – 60 [1796] Дети: Егор – 13 [1843] Федор – 5 [1851] Евдокия – 19 [1837 – 11.11.1856 вышла замуж за гижигинского мещанина Михаила Сабинина 2-го] Елена Тюшева – 50 [1806] Дмитрий Тюшев – 5 [1851] Лукия Чертовская Дочери – Феодосия – 2 [1854] Анна – 22 [1834] Аграфена Анкудинова – 28 [1828] Дети: Авдотья – 9 [1847] Татьяна – 5 [1851] Феодосия – 7 мес. 2 дн. [1855] Александра Большакова – 22 [1834. 08.07. 1856 г. вступила во второй брак с гижигинским мещанином Василием Подымахиным] Сын ее Александр – 3 [1853] Варвара Красовская – 39 [1817] Сыновья: Феодосий – 14 [1842] Николай – 3 [1853] Дочь Евдокия – 12 [1844] Ирина Чертовская – 67 [1789] Прасковья Веселова – 88 [1768] Елизар Анкудинов – 7 [1849] Настасья Шмонина – 62 [1794] Марья Куркутская – 37 [1819] Дети: Андрей – 12 [1844] Николай – 8 [1848] Аким – 4 [1852] Ольга – 6 [1850] Анна Русанова – 82 [1774] Лукия Кожевина – 60 [1796] Анна Беломоина – 69 [1787] Льготные казаки: Андриян Колмогоров – 64 [1792] – 1818. На льготе с 12.07. 1852 Роман Колмогоров – 69 [1787] – в отставке по неспособности Дмитрий Кудьяров – 60 [1796] – 1807. На льготе с 23.07. 1854 Ж. Авдотья Васильева – 46 [1810] Сын Михайла – 16 [1840] Дочери: Матрена – 28 [1828] Ирина – 7 [1849] Федор Нижегородов – 65 [1791] – 1805. На льготе с 12.07. 1852 Михайло Анкудинов – 3 [1853] Зиновия Пшенникова – 18 [1838] Отставной казачий сын Кузьма Волков – 29 [1827] Сироты: Анна Корюкина – 12 Катерина Огибалова – 48 Матрена Корюкина – 8 Ефим Корюкин – 5 Параскева Нижегородова – 18 Варвара Анкудинова – 5 Устиния Белохвостова – 13 Феоктиста Кобелева – 17 Евдокия Кобелева – 15 Василий Кобелев – 9 Кобелевы 21.02. 1856 г. выбыли в Охотск на жительство. Исправляющий должность земского исправника Фердинанд Хмелевский В период Русско-японской войны 1904-1905 гг. потомки гижигинских казаков принимали активное участие в народном ополчении Камчатки, что позволило тогда сохранить полуостров за Россией, хотя японцы предполагали получить ее в качестве военного трофея вместе со столь же богатым рыбой Южным Сахалином, высадив на Камчатке десант, состоявший из отставных унтер-офицеров императорской армии. Но десант был разгромлен. А хищнические браконьерские шхуны, атаковавшие нерестовые лососевые реки полуострова, -- уничтожались вместе с членами экипажа. И камчатские потомки гижигинцев весьма достойно показали себя. Вот их имена: Брагин Дмитрий Кириакович (1879 – 22.08.1937), с. Ключи Волынкин (Валынкин) Николай Николаевич (1876), казак, награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 171296 Коренев Дмитрий Иванович, награжден серебряной медалью «За усердие», произведен в чин зауряд-хорунжего. Коренев Петр Иванович (1859), г. Петропавловск Корюкин Алексей Петрович (06.03.1887), г. Петропавловск, награжден серебряной медалью «За усердие» на Станиславской ленте Корякин Михаил Петрович (1879), г. Петропавловск, награжден серебряной медалью «За усердие» Львов Аполлон Степанович (Ильич) (14.12.1862) Львов Павел Степанович, урядник, награжден серебряной медалью «За усердие» на Станиславской ленте Львов Флорентий Степанович (1856) Мухин Андрей Лупиянович (1872) Пшенников Николай Иванович, г. Петропавловск, награжден серебряной медалью «За усердие» на Станиславской ленте Савинский Александр Дмитриевич (1860), с. Усть-Камчатск Савинский Алексей Векентьевич (1883–1932) Савинский Андрей Давидович (1865) Савинский Давид Давидович (1872), награжден серебряной медалью «За усердие» и произведен в чин зауряд-хорунжего Савинский Иван Давидович (1867) Савинский Иван Векентьевич (1876) Савинский Николай Векентьевич (1874) Савинский Федор Давидович (1862 – 03.02.1916), награжден серебряной медалью «За усердие» Толстихин Афанасий Иннокентьевич (1863) Толстихин Василий Иннокентьевич (1875 – 25.05.1938), с. Тигиль Толстихин Григорий Васильевич (1864) Толстихин Константин Михайлович (?), с. Колпаково Толстихин Петр Иннокентьевич (1858), награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 171307 Томский Василий, с. Усть-Камчатск Томский Иван Иванович (1867), с. Сероглазка Чудинов Иосиф Ипатович (1878–1908), с. Коряки, награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 171288