Поиск по сайту

Тобольские городовые казаки Обрамовы-Сапожниковы С.Е.Дурынин Атаман Ямальского казачьего округа ОПКЛ СКВ СКР Если обратиться к исследованию истории любого из тобольских казачьих родов, то вскоре непременно выяснятся очень интересные и с точки зрения историка, и с точки зрения простого обывателя, факты. А дело здесь в том, что Тобольск с момента своего основания на целые 300 лет оказался фактически в центре широчайшего первопроходческого движения «встречь Солнцу» с постоянной экспансией Русского государства на северо-восток, приведением под государеву руку и примирением народов, населяющих новые, ранее неведомые земли, защитой новых земель и населяющих их народов от иноземцев. К тому же Тобольск не обошли стороной все военные и административные реформы, постоянно проводимые в Сибири, начиная со времени ее присоединения Ермаком. Поэтому тобольские городовые казаки, в данном случае казаки Обрамовы-Сапожниковы, оказались непременно вовлеченными в круговерть самых значимых для Сибири исторических событий. В самой старой из сохранившихся тобольских имянных окладных книг на 1627 год указан Куземка Обрамов Сапожник – патриарх тобольского казачьего рода казаков Обрамовых-Сапожниковых, который служил рядовым пешим казаком с окладом «4 рубли с четью» в сотне пеших казаков атамана Третьяка Юрлова. [3, Л. 90.]. Эту сотню часто называли «Старой» или «Ермаковской». «Старой» называли потому, что она была одна, и когда в 1630-х годах в Тобольске было приверстано еще несколько новых сотен пеших казаков, за ней закрепилось неофициальное название «Старая». А «Ермаковской» ее называли потому, что в ней в начале XVII века еще служили некоторые ермаковские казаки, к которым относился и атаман Третьяк Юрлов. Однако Куземка Обрамов Сапожник ввиду своей молодости не мог быть ермаковским казаком. Так как тобольские городовые казаки редко служили, когда им было уже за 70 лет, а Куземка Обрамов Сапожник закончил службу в 1667 году [13, Л. 256 об.], то вполне резонно предположить, что ему в 1627 году могло быть около 30-ти лет. В 1630 году он все еще служил пешим казаком в той же «Старой» сотне атамана Третьяка Юрлова [4, Л.20 об.], и, судя по тому, что Куземка Абрамов Сапожник получал такой же хлебный оклад «по 5-ти чети с осминою ржи, по 4 чети овса», как и другие его товарищи [4, Л. 83-84.], можно сделать вывод, что в то время у него еще не было земли в деревне Бачелиной. В 1635 году Куземка Обрамов Сапожник служил уже конным казаком в тобольской станице конных казаков с окладом «по 8 рублев, по 8 алтын, 2 денги» [5, Л. 172.], т.е. к 1635 году он заслужил повышение по службе – перевод из пеших казаков в конные. Кроме того, он заслужил еще и повышение окладов. Так в XVII веке в Тобольском гарнизоне обычный денежный оклад конного казака составлял «7 рублев с четью», а обычный хлебный оклад семейного конного казака составлял «6 чети с осминою ржи, 4 чети овса». У конного же казака Куземки Обрамова Сапожника хлебный оклад составлял «по 8 ми чети с осминою ржи, по 6 чети овса» [6, Л. 253 об.]. Повышение окладов Куземки Обрамова Сапожника напомнило ранее известные мне случаи подобных поощрений, которые осуществлялись по отношению к казакам, направлявшимся в составе миссий к различным тайшам или в сопровождение посольств. При поиске упоминания о Куземке Обрамове Сапожнике в материалах с описанием подобных миссий обнаружилась информация о посылке Куземки Обрамова Сапожника одним из сопровождающих посланника Контайши Уруская с 18 июня 1639 года по 6 декабря 1640 года [1, С. 190-200.]. После возвращения от Контайши Куземка Обрамов Сапожник продолжил службу в станице конных казаков атамана Гаврилы Грозина [7, Л. 117 об.], в которой он служил, как мы уже знаем, по 1667 год. На сегодняшний день неизвестно – где Куземка Обрамов Сапожник проживал со своей семьей с начала своей службы в Тобольске. Но в тобольской имянной окладной книге к 1663 году указано: «Куземка Обрамов, хлебного ему жалованья к ево пахоте дати четыре чети без четверика ржи, две чети овса» [8, Л. 117 об. - 118.]. То есть в 1662 году он уже владел пашней в подгородной тобольской деревне Бачелиной. В 1668 году в тобольской имянной окладной книге к 1669 году в станице конных казаков вместо Куземки Обрамова Сапожника указан сменивший его на службе сын Ивашко Кузьмин Обрамов [9, Л. 97 об.]. К сожалению, причина, по которой эта замена произошла (смерть Куземки Обрамова Сапожника или отставка его по старости) в данной книге не указана. То, что Ивашко Кузьмин Обрамов был верстан в оклад своего отца, подтверждает его сказка в Смотреной книге тобольских служилых людей 1689 года: «Ивашко Обрамов Сапожник. Оклад ему Великих государей денег 8 рублев с четью, 2 пуда соли, хлеба к ево пахоте додают 4 чети без четверика ржи, 2 чети овса. Отец ево служил в Тобольску в конных казаках, а он верстан по приговору боярина и воеводы князя Алексея Андреевича Голицына с товарыщи во 175-м [1667] году. А оклад ему учинен, сколько был отцу ево, денег 8 рублев с четью, хлеба к ево пахоте додают 4 чети без четверика ржи, 2 чети овса. А годов ему 40 лет. У него братья – Митка, да Куземка – служат в конных казаках, брат Ивашко послан на службу в Дауры во 194-м [1686] году. У него дети – Левка 12 лет, Игнашка 10 лет - не в службах. А службы ево посылан в калмыцкую землю, да на годовую в Абатской острог для обереганья от приходу воинских людей, да посылан в службах для прииску серебряные руд, да в Томской с полковым воеводою с Ываном Суворовым на изменников киргиз, да к Ямышу озеру по соль, на Верхотурье в слободы по хлебные запасы» [13, Л. 256 об. - 257]. В 1683 году в тобольской подгородной деревне Бачелиной переписаны два двора конных казаков Обрамовых: «Деревня Бачелина на реке Тоболе. Во дворе конной казак Ивашко Кузмин сын Обрамов. У него дети: Левка 10 лет, Игнашка 5 лет, Самко 3 лет. У него ж братья: Куземка, Ивашко. …А брат ево Ивашко служит с хлебным полным окладом. Во дворе конной казак Митка Кузмин сын Обрамов. У него дети: Васка, Ондрюшка, Микитка 20 лет, Игнашка 9 лет, Бориско 7 лет» [26, Л. 208-208 об.]. А в 1689 году в этих же дворах записано: «Деревня Бачелина на реке Тоболе. Конные казаки. Во дворе Митка Козьмин сын Обрамов сказал: родом он тое ж деревни Бачелиной. У него дети: Васка, Ондрюшка, Микитка, а Микитка дватцати четырех лет, Игнашка пятнатцати лет, Бориско одинатцати лет, Сергушка четырех лет. У Ондрюшки сын Федотко трех лет. Служит с полным хлебным окладом с собинной своей пахоты. Платит выдельной хлеб десятой сноп. Во дворе Ивашко Кузьмин сын Обрамов сказал: родом он тое ж деревни Бачелиной. У него братей Кузька служит в конных же казаках, да Ивашко. У него ж, Ивашка, дети: Левка четырнатцати лет, Игнашка девяти лет, Самошка восми лет. У Куски сын Стенка полугоду.У Ивашка дети: Куска пяти лет, Тимошка трех лет, Якушко полугоду. Служит он, Ивашко, с полным окладом. А Кузьке к ево пахоте додают Великих государей жалованья четыре чети бес четверика ржи, две чети овса» [27, Л. 101 об. - 102.]. Но в тобольских имянных окладных книгах за 1688 год и 1690 год в списке станицы конных казаков Митька Кузьмин Обрамов не указан. В чем же здесь дело? А дело в том, что Митька Кузьмин Обрамов указан в дополнительном списке казаков этой станицы, в который записывались с 1680 года казаки, верстанные в службу из рейтар при расформировании Тобольского рейтарского полка – «Конные ж казаки, которые из рейтар, а оклады давать в приказ до убылых окладов по 7 рублев». К тому же он записан без фамилии, как Митька Кузьмин. В этом же списке мы находим и третьего их брата Куземку, который записан с фамилией, но без отчества - Куземка Обрамов [11, Л. 22 об.] [12, Л. 170 об.]. То, что Митька Кузьмин Обрамов служил ранее в рейтарах подтверждается его сказкой, которая записана в Смотреной книге тобольских служилых людей 1689 года: «Митька Козьмин. Отец ево служил в Тобольску в конных казаках, а он, Митька, служил в рейтарех по 188 й [1680] год, а со 188 го [1680] году служит в Тобольску в конных казаках. А оклад ему денги и хлеб, и соль дают по грамоте Великих государей в приказ. А отроду ему 58 лет. У него братья Коземка, Ивашко служат в Тобольску в конных казаках, да брат Ивашко ж послан на службу в Дауры во194-м [1686] году. У него ж, Митки, дети – Васька 27 лет, Микитка 20 лет, Игнашка 15 лет, Бориско 8 лет - не в службе, да сын Андрюшка послан на службу в Дауры во 192-м [1684] году. А службы ево, Митькины, посылан с полковником з Дмитреем Полуехтовым на изменников башкир во многие походы, да посылан на Урал для прииску серебряные руды, да в Томской с воеводою с Ываном Суворовым на изменников киргиз, на Верхотурье, и в слободы по хлебные запасы» [13, Л. 320–320 об.]. Просмотрев сказку Митьки Козьмина Обрамова, я сделал для себя неожиданное открытие. Его сын Андрюшка был послан в отряде Афанасия Бейтона в 1684 году в Даурию на помощь защитникам Албазина. Так как я ранее не знал, что Митька Козьмин является представителем рода Обрамовых, то в моем исследовании имен тобольских героев Албазина [2] Андрюшка Дмитриев Обрамов – герой, сложивший голову защищая русский город Албазин, мной ошибочно записан как Андрюшка Дмитриев Козьмин. Досадная ошибка, но в дальнейшем я попытаюсь ее исправить. К сожалению, сказки бывшего рейтара, а с 1680 года – тобольского конного казака, Куземки Козьмина Обрамова я в этой книге не нашел, да ее там и не могло быть, так как Куземка Козьмин Обрамов был отправлен в 1686 году в Даурию - в полки окольничего и воеводы Федора Головина. Данный факт доказывается тем, что в 1685 году Куземка Обрамов еще служил в Тобольске [10, Л. 42 об.], а в тобольской имянной окладной книге 1688 года уже указано, что «Куземка Обрамов в Даурах» [11, Л. 22 об.]. К сожалению, в архивных материалах о полках окольничего и воеводы Федора Головина и в нерчинских имянных окладных книгах последующих лет упоминания о Куземке Обрамове я не нашел. В тобольской имянной окладной книге 1693 года сделана помета: «Куземко Обрамов, и в 201-м [1693] году по указу Великих государей и по приказу боярина и воеводы Степана Ивановича Салтыкова с товарыщи велено быть в ево, Куземкине, месте брату ево родному Ивашку Обрамову». Но причина верстания в место Куземки Обрамова его младшего брата Ивашки, видимо вернувшегося из Даурии, не указана. На этом же листе имеется еще одна помета: «Митка Козмин, и в 201-м [1693] году по указу Великих государей и по приказу боярина и воеводы Степана Ивановича Салтыкова с товарыщи велено в ево месте быть сыну ево Васке, а Митка умре» [14, Л. 213]. Кстати, Ивашко Козьмин Обрамов меньшой во время службы в полках окольничего и воеводы Федора Головина посылался в Москву с каким-то заданием. Свидетельство тому – «Роспись, кому имяны и на которые годы дано на Москве Великих государей денежное жалованье на нынешней, на 199-й [1691], год», и далее: «Тоболским…Литовского списку (здесь ошибка, т. к. он не был верстан в Литовский список – С.Д.) казаку Ивашку Обрамову по окладу ево 7 р.» [25, Л. 180]. В следующих тобольских имянных окладных книгах по 1695 год казаки Обрамовы указаны так: Ивашко Аврамов Сапожников, Ивашко Козьмин Обрамов, Васка Дмитреев [15, Л. 177 об., 183 об., 184], хотя первые двое – родные братья. В тобольской имянной окладной книге 1696 года [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1117. Л. 130-237] имеется помета: «Ивашко Оброзов (здесь автор видимо неправильно прочитал фамилию – С.Д.) и в 204 г. велено в его месте быть сыну его Игнашке, а Ивашко от службы за старость отставлен» [28, С. 50]. В следующих тобольских имянных окладных книгах до 1705 года Игнашка Иванов Обрамов указан как Игнашка Иванов Сапожников, Игнашка Иванов Сапожник, Игнатей Иванов Сапожников, Игнат Иванов Сапожников. В этих же книгах Ивашко Козьмин Обрамов указан как Ивашко Козьмин Аврамов, Ивашко Кузьмин Обрамов, Иван Кузьмин Абрамов, Иван Кузьмин Обрамов, а Васка Дмитреев Обрамов указан как Васка Дмитреев, Василей Дмитреев [16, Л. 443, 447 об.], [17, Л. 289, 295], [18, Л. 307, 313 об.], [19, Л. 337, 345 об.], [21, Л. 216, 219], [22, Л. 195, 198 об.]. В тобольской имянной окладной книге 1705 года имеются пометы: «Игнатей Иванов Сапожников взят в салдаты, и марта в 7 день в ево окладе велено быть отцу ево Ивану по прежнему» и «Иван Козьмин Обрамов отставлен, и марта в 7 день в ево окладе быть сыну ево Тимофею» [23, Л. 200 об., 204]. Причем во второй приведенной помете указан Иван Козьмин Обрамов меньшой. В следующей же тобольской имянной окладной книге 1706 года записано: «Василей Дмитреев Обрамов, и в нынешнем 1706-м году маия в 24 день велено в ево месте и окладе быть сыну ево Петру, а Василей за старость отставлен» [24, Л. 141]. К сожалению, более поздних тобольских имянных окладных книг не сохранилось, поэтому для того, чтобы проследить судьбу наших героев, я обратился к Переписной книге Тобольского уезда переписи Семена Ремезова 1710 года. В этой книге записано: «Деревни Бачелиной. Во дворе отставной конной казак Иван Козмин сын Обрамов сказал себе от роду 62 года. У него жена Овдотья 50 лет, у него сын конной казак Тимофей Иванов сын 25 лет, у него жена Орина 22 лет, Яков 22 лет, внуки Тимофеевы дочери - Марфа 3 лет, Опросинья году, да сноха сыновья салдацкая жена Оксинья Костянтинова 27 лет, да дочь ево Иванова Матрена 20 лет, у ною внучка Мавра 6 лет. А сверх того он, Иван, у себя никого не сказал. Иван об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил. Во дворе казачей сын Никита Дмитреев сын Обрамов сказал себе 44 года. У него жена Анна 40 лет, дети у него: сын Иван 16 лет, дочери - Федосья 15 лет, Стефанида 13 лет, Лукерья 8 лег, Оксинья 4 лет, Парасковья пол году. А сверх того он, Никита, никого не сказал. Никита об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Пoпов руку приложил. Во дворе салдацкая жена Парасковья Козмина дочь (предположительно дочь Куземки Козьмина Обрамова – С.Д.) сказала себе от роду 30 годов. У нее дочери - Олена 15 лет, Маланья 12 лет, Марфа 10 лет. А сверх того она, Парасковья, никого не сказала. Парасковья об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил. Во дворе конной казак Иван Обрамов сын Сапожников, а по скаске жены ево, Марины, 70 лет, а ей, Марине, 60 лет, у него сыновья - Самойло 30 лет, Михайло 20 лет записан в салдаты, дочери девки - Овдотья 30 лет, Анна 14 лет, да внучата салдацкие дети Леонтьевы - Иван 16 лет, Григорой 8 лет, девки Марья 14 лет, Дарья 7 лет, да сноха сыновья салдацкая жена Соломонида 30 лет, у нее дети - дочери Марфа 7 лет, Огрофена 5 лет. А сверх того жена ево, Марина, никого не сказала. Иван об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил. Во дворе салдацкая жена Онисья Микифорова Обрамова сказала себе 45 лет. У нее сыновья - Семен 19 лет, Федор 8 лет, Иван 6 лет. А сверх того она, Онисья, у себя никого не сказала. Онисья об угайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил Во дворе отставной конной казак Василей Обрамов сказал себе 60 лет. У него жена Ульяна 60 лет, у него сыновья - Петр 20 лет записан в салдаты, Яков 18 лет, Семен 16 лет, Стефан 12 лет, Афонасей 8 лет, дочери Парасковья 20 лет, Маланья 8 лет, сноха Петрова жена сыновья Палагея 20 лет, сноха же сыновья Яковлева жена Парасковья 18 лет, внучата - Петрова дочь Овдотья 2 лет, Яковлев сын Иван 10 недель. А сверх того он, Василей, у себя никого не сказал. Василей об утайки дворов и людей Великого государя Указ под опасением смертныя казни слышал, по его велению Нефед Попов руку приложил» [20, Л. 320-321 об.]. Из этих записей следует, что трое казачьих детей рода Обрамовых-Сапожниковых в 1710 году уже служили солдатами в регулярных полках, а двое - Михайло Иванов и Петр Васильев – были еще только записаны в солдаты. Это было время массового перевода казаков и казачьих детей в солдаты. Начиналось второе столетие первопроходческого движения. Вскоре многие тобольские казачьи дети, записанные в солдаты в составе сибирских полков, были разбросаны по самым разным уголкам обширной территории – от Урала до Русской Америки. Многие из них уже никогда не вернулись в Тобольск, обосновавшись на новых местах. Что мне дало это исследование? Я еще раз убедился в том, что, когда занимаешься изучением древних казачьих родов, нужно просматривать все имеющиеся архивные документы. Выборочный просмотр не позволит разобраться во всех служебных хитросплетениях, а особенно в постоянных метаморфозах имен и фамилий казаков. Удивительным для меня было обнаружить информацию о путешествии патриарха рода Обрамовых Куземки Обрамова Сапожника с послами к Контайше. Информация об этом путешествии, указанная в отписке тобольского воеводы Пронского, читается как захватывающий исторический рассказ. Особенно важным результатом этого исследования является и то, что установлено точное имя героя - защитника Албазина Ондрюшки Дмитриева Обрамова. Мои исследования продолжаются, и я предвижу новые интересные находки. Список источников Гольман М.И., Слесарчук Г.И. Русско-монгольские отношения 1636-1654.Сборник документов- Москва: Издательство восточной литературы, 1974. Дурынин, С.Е. Забытая история. Тобольские герои Албазина [Текст] / С.Е.Дурынин // Родословные родники истории: материалы международной научно-практической конференции. Пятнадцатые Тюменские родословные чтения. - Тюмень, 2021. - Ч.1. - С. 47-58. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 14. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 27. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 62. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 93. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 130. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 436. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 510. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 829. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 859. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 924. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 948. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1048. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1059. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1119. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1160. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1204. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1299. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1320. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1376. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1406. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1434. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1467. РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Д. 1059. РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 261. РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 301. Тобольск. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. Москва, 1885.

Казаки Томские в истории Дальнего Востока История происхождения этой фамилии прозрачна – бесфамильные казаки, прибывшие на новое место службы из Томска, который, будучи в XVIII столетии разрядным городом, распределял новоприбывших казаков и стрельцов по подчиненным томскому воеводе городам, почему они в отчётах и числились городовыми казаками, хотя проходили нередко службу в тех местностях, в которых о городах и не слышали. Томских казаков в Якутии было много. Первые из них были из отряда Дмитрия Копылова, основавшего сначала Бутыльский острог. Якутская земля в то время была ещё промысловой вотчиной стрельцов Енисейского острога, который всеми своими силами старались не допустить в богатые соболем районы ушлых казаков из соседних регионов. Особенно острая борьба у енисейских казаков разгорелась с мангазейскими, которые начали проникать в бассейн реки Лены через северные её притоки. Случилось даже вооруженное столкновение, что, в конечном итоге, ускорило процесс выделения Якутской земли в отдельное огромное (ещё территориально непознанное воеводство, северные, восточные и южные границы которого лежали в неведомой ещё дали) административное целое. Но на якутские соболиные районы положили глаз и томские казаки, пользуясь правом столичного разрядного города. И первый якутский воевода Пётр Петрович Головин, внук которого, закрепит Нерчинским договором границы Московского царства в Даурии, в августе 1640 г. получит первые (далеко неполные, скрытые даже от него томскими казаками) известия о границе Якутского воеводства на востоке. И вот перед нами «Отписка ленских воевод Петра Головина и Матвея Глебова с расспросными речами томского атамана Дмитрия Копылова, бывшего на реке Алдане для ясачного сбора и открытия новых земель». «Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холопы твои Петрушка Головин, Матюшка Глебов, Еуфимко Филатов челом бьют. В прошлом, государь, во 148 году, августа в 12 день, пришел к нам, холопем твоим, на Илимский порог томский атаман Дмитрей Копылов с томскими с служилыми людьми, а в распросе, государь, он, Дмитрей, нам, холопем твоим, сказал: был де он, Дмитрей, на Алдане реке для твоего государева ясачного збору. И он де, государь, Дмитрей, на Алдане, в Бутольской землице, острожек поставил у ясачных людей и привел де он вновь под твою государеву царскую высокую руку бутольских и лалагирских людей. А те де, государь, бутольские и лалагирские тунгусы и накарские якутцкие люди, тебе, государю, ясаку не плачивали. А вверху де, государь, по Алдану людей нет. А вышла Алдан река вершиною из пустого камени. А по Мае де, государь, реке живут многие тунгуские люди, родов десять. А в роду де, государь, человек по сту и по двести. А Мая де, государь, река, не дошед до Бутольского острожку, впала в Алдан реку за два днища. А по Мае де, государь, реке только послать для твоего государева ясачного збору служивых людей человек со сто, и тебе де, государю, будет в ясачном зборе большая прибыль. А с Мая де, государь, реки, с вершины майского мошно де перейдти на Ламу. А до Ламского де, государь, переходу с усть Май реки судовым путем, по скаске ясачного тунгуса Бутольские волости Декенея Ширкунцова, Маем рекою – в шесть недель. И он де, государь, Дмитрей, в прошлом во 147 году послал вверх по Мае реке для прииску новых неясачных землиц томских служивых людей – дватцать человек – Ивашка Москвитина с товарищи, да красноярских служивых людей двенатцать человек. А пошли де, государь, оне в одном в стругу. А ведомо де, государь, ему, Дмитрею, про них есть – сказывали де, ему, Дмитрею, ясачные иженские тунгусы, которые, государь, переходят на Ламу, что де те служивые люди на Ламу перешли и на Ламе де, государь, они взяли три человека в аманаты и тебе де, государь, ясак збирают. А под вершиною де, государь, Алдана реки впала в него Учюр река. А про реку, государь, про Учюр сказывал он, Дмитрей, что де та река Учюр вышла из озера, а около де, государь, того озера живут многие тунгусы, ясачные и неясачные, и братцкие неясачные люди» [1]. В 1639 г. отряд Ивана Юрьевича Москвитина вышел на берег Ламского моря, названного якобы по реке Лама. Но если знать, что слово «лама» на языке тунгусов означает море, то становится понятным, что река была названа так, потому что она впадала в море, получившее первоначально название Ламское, а впоследствии ставшее уже Охотским, по построенному в устье реки Охоты Охотскому острогу. Но первые русские жилые строения появляются в устье реки Улья. Вот, что писал ленинградский ученый Борис Петрович Полевой об участниках этой экспедиции: «Вот уже более 10 лет в устье Ульи стоит памятник, посвящённый этому важному событию в истории нашей родины. На памятнике надпись: «Казаку Ивану Москвитину и его товарищам: Дорофею Трофимову, Ивану Бурлак, Прокопию Иконнику, Степану Варламову, Алферу Немчину, Ивану Онисимову, Тимофею Овдокимову, Ивану Ремез, Еремею Епифанову, Денисову „Пеньке", Василию Иванову, Дружину Иванову, Семену Петрову – первым русским, вышедшим в 1639 году к берегам Тихого океана благодарные потомки». Данный список был заимствован из моей публикации 1959 г. с необоснованным пропуском имен Афанасия Иванова и Нехорошего Иванова Колобова. Но с тех пор по документам удалось установить ещё ряд имен участников похода. Это – Иван Иванов, Павел Иванов, «Пятунька» Иванов, Никита Ермолаев, Сергей Корнилов, Кирилл Осипов, Даниил Федосов, Клим Олексеев, Потап Кондратьев и умерший Петр Саламатов. Следовательно, теперь из 31 участника исторического похода нам известны 25 имен» [2]. И ещё об очень важном: «…оставалось неясным, почему же существует явное противоречие между тремя итоговыми документами похода И. Ю. Москвитина: почему в «Росписи рек, имяна людем» ничего не говорится о плавании москвитинцев к району устья Амура и даже не упоминаются гиляки, а в двух других документах об этом рассказывается подробно? Только недавно найдено простое объяснение этому. Оказалось, что во всем повинно острое соперничество между томскими и якутскими казаками. Якутские власти очень холодно встретили прибывших в 1637 г. в Якутск незваных томичей. Они даже не хотели им выделять «тунгусского толмача». Его пришлось брать насильно. В Сибирский приказ были отправлены многочисленные жалобы якутских властей на томских казаков. А когда москвитинцы вернулись в Якутск, то только что прибывший туда первый якутский воевода П. П. Головин отобрал у них всю пушнину, собранную в ясак (11 или 12 сороков соболей) и потребовал от Москвитина представить «роспись всему его ходу». Поскольку москвитинцы рассчитывали ещё раз вернуться в район устья Амура, то они в представленной ими в Якутске «росписи» явно сознательно умолчали и о гиляках, и об устье Амура, но упомянули о крайне трудном пути с Уды к «Чин» (Зее). О том, что «Роспись рек, имяна людем» была сделана в Якутске, свидетельствует её вводная фраза: «Куда ходят на Ламу из Якутцкого острогу». А в Томске Москвитин уделил особое внимание именно морскому пути к устью Амура и предложил этим путем отправить около тысячи человек. Так стало понятным, почему И. Ю. Москвитин в июле 1641 г. в Якутске явно сознательно умолчал о морском пути к устью Амура, и о живущих там гиляках. Считая все эти сведения весьма важными, Москвитин решил после зимовки на Улью не возвращаться, а спешно идти уже весной вверх по Алдоме на перевал через Джугджур. Оттуда он вышел к верховьям Северного Уя, по которому спустился на р. Майю. С устья Майи, где к тому времени возникло новое русское зимовье, он, не заходя в Бутальский острог, прямо пошел в Якутск, куда и прибыл в 20-х числах июля 1641 г. Тогда-то Якутский воевода П. П. Головин и отобрал у москвитинцев всю собранную ими «соболиную казну» и оставил часть вернувшихся казаков у себя на службе. Так, томичи Иван Онисимов, Алфер Немчин и Дорофей Трофимов были отправлены в Жиганы для дальнейшего следования с Максимом Телициным в Арктику. Сам же Иван Москвитин с небольшой группой томичей отправился из Якутска в Томск. Уже 6 августа 1641 г. группа участников похода Москвитина прошла через таможню Ленского волока» [3]. Но это далеко не полный список томских казаков, которые продолжили свою службу на реке Лене. Вот подробности: «Томской казак Нехорошко Иванов сын Кривой на государеве … на новой на Охоте реке послан… во 154м [1646] году» [4, л. 10 об.]. «Томской казак Климко Олексеев в нынешнем во 159м [1651] году послан на государеву на годовую службу в Столбовское зимовье» [4, Л.15об.]. «Томской казак Ивашко Онисимов на государеве дальней службе на новой на Охоте реке послан в прошлом во 154м [1646] году» [4, Л.23]. «Пятидесятник Микифорко Аргамаков томской казак в нынешнем во 159м [1651] году послан з государевою соболиною казною к Москве в провожатых» [4, Л.26об.]. «Потапко Баландин в прошлом во 150м [1642] году убит и того ж 154го [1646] году в его Потапково место томской казак Овдокимко Сименов и в прошлом во 154м [1646] году … Овдокимко убит … в его Овдокимковом месте отставленому служилому человеку Федотку Емельянову сыну Веточке и в том же во 155м [1647] году послан на государеву дальную службу» [4, Л. 50]. «Данилко Иванов сын Медведев в прошлом во 149м [1641] году отпущен з государевою казною к Москве а в его место … взят в Якутцком остроге томской казак Ондрюшка Иванов сын Горелой в нынешнем во 158м [1650] году послан на государеву дальную службу на Индигирку реку за Шиверу» [4, Л. 53 об.]. «Томской казак Фомка Федулов в прошлом во 157м [1649] году велено быть в его Фомкино место ис тобольских казаков Кирилку Иванову для ево работы потому что в съезжей избе в сторожах. Томской казак Вторко Гаврилов в нынешнем во 158м [1650] году отпущен з государевою с соболиною казною к Москве в провожатых» [4, Л. 83]. «Томской казак Микифорко Иванов в прошлом во 156м [1648] году отпущен к государю к Москве. …по государеве цареве и Великого князя Алексея Михайловича всеа Русии грамоте за приписью диака Григорья Протопопова велено ево Микифорка Аргамакова поверстать в пятидесятники против ево брату пятидесятников и воевода Дмитрей Андреевич Францбеков да диак Осип Степанов велели ему Микифорку быть в пятидесятниках а оклад учинили против ево брату пятидесятников 6 рублев» [4, Л.92-92 об.]. «Дружинка Семенов в прошлом во 154м [1646] году на смотре у розбору воеводы Василей Пушкин с товарыщи с того Дружинку по его … отставили а в его Дружинкино место велено быть из … томскому казаку Ивашку Васильеву сыну Бурлаку и в нынешнем во 158м [1650] году послан к государю к Москве наскоро с отписки» [4, Л. 96 об.]. «Гришка Федоров сын Недорез в его место томской казак Ивашко Гурьев в нынешнем во 158м [1650] году послан на государеву дальную службу на новую на Охоту реку» [4, Л.107]. Мы не знаем, кто из них впоследствии приобретает фамилию Томской, но в Переписи служилых людей Якутска за 1692 год таких было двое. Первый – «Гришка Федоров Томской в нынешнем в 200 м [1692] году августа в 21 день хлебной оклад учинен ему женатой» [5, Л.37]. Возможно, сын Федора Томского, который был целовальником при приказчике сыне боярском Тите Богомолове на Колыме в 1686-1688 гг. Томской Григорий Федоров сын, десятник: приказчик Омолонского зимовья (1688), приказчик Анадырского острога в 1691 году, приказчик Верхоянского зимовья (декабрь 1692). Второй – «Воска Васильев Томской» [5, Л. 39 об.]. Судя же по дальнейшему развитию событий, Томских в Якутии было уже значительно больше. В 1702 г. в отряде Владимира Атласова, возвращавшегося из Москвы и ограбившего на Ангаре купеческое судно с товарами, был Иван Томской, которого Атласов, пытаясь оправдаться за грабеж, отправил в Якутск: «С этою отпискою Вл. Атласов прислал в Якутск своих казаков – Павла Журавлева и Ивана Томскаго, которых воеводы "роспрашивали" и "пытали" про грабеж Белозерова, и "с пытки" они сказали, что "грабили" Белозерова "по повеленью Володимера Отласова: поневолил-де их всех казачьих детей грабить он Володимер, по наученью Афоньки Поповцова (и) Сергушки Михайлова, и буде бы-де они не послушали – и Володимер-де хотел их рубить сабляю. А зделу-де им доставалось – сту человекам – по 8 подставов камок (и) по 7 тюней китаек на человека, а Володимер-де взял себе грабленого живота против всех их ста человек другую половину». …Атласов утверждал, что "им казачьим детят животов имать не веливал и не посыливал и память им не давал". Но его "полчане" Василий Шипицын, Петр Кудрин, Павел Журавлев, Иван Томский утверждали, что набег на дощаник Добрынина был совершен по повелению Атласова. И якутские власти в соответствии с указанием руководителя Сибирского приказа Андрея Виниуса взяли Атласова "под караул", а "десять пущих заводчиков" — Шипицына, Кудрю, Кормилицына и других — отправили в тюрьму» [6]. 1704 год: «Алексей Поротов в допросе сказал: в прошлом 704 году, послал его Алексея с Иваном Томским из Анандырского острогу прикащик Евфим Петров в Камчадальские остроги с присланными из Якутцка указными памятьми к прикащику Василью Колесову. И он де Алексей с товарищем шли с Анандыря до Пенжины и с Пенжины до Камчатки горою на оленях и на собакак 4 месяца, и отдал те указные памяти Василъю Колесову в целости. И идучи де они на Камчатку, не дошед до Камчатки, против Караги, от Брусеной, видели значится остров, и сказывал де ему Иван Голыгин, что он на том острову в байдарах был, и иноземцы де на том острову есть, и много ль иноземцов, того де он Иван ему Алексею не сказал. А грести де в байдарах до того острова от устья Караги реки с утра до вечера. А с Камчатки де он Алексей вышел в Анандырской с камчатскою казною с Василъем Колесовым с товарищи. А про иные де острова он Алексей не ведает» [7, 493]. По данным за 1706 год мы видим уже довольно большую группу казаков Томских [8]. Седьмой пятидесятни: …рядовые: Степан Мартынов с. Томской [8, с. 92]. Первой на десять пятидесятни: …рядовые: Иван Корнилов с. Томской [8, c.95]. …рядовые: Кузма Копылов, на Камчатке убит, и в нын. 706 г. июля в 9 д. приверстан в казачью службу в его Кузмино место и оклад казачий сын Степан Григорьев с. Томской [8, с. 95]. Третей на десять пятидесятни: … рядовые: Дмитрий Иванов с. Томской [8, с. 96]. Четвертой на десять пятидесятни: …рядовые: Семен Томской [8, с. 96]. …рядовые: Васильев Григорьев с. Томской [8, с. 97]. 1710 год. На Камчатке на реке Большой убит Василий [Григорьев сын] Томской [9]. Но особо отметился в истории Дальнего Востока в этот период Томской Данила. Его полное имя – Данила Яковлев сын Анцыферов Томский. Его имени ещё нет в списках Якутского казачьего полка за 1706 год. Он, по всей видимости, был в числе новоприбывших казаков, которых прислали из Томска, почему в его собственном окружении будет несколько казаков по фамилии Томский. Данила Яковлевич был отправлен служить на Камчатку в отряде казачьего головы Владимира Атласова, который только-только ещё был выпущен из якутской тюрьмы после ограбления на реке Ангаре купеческого судна с товарами с указом под страхом смертной казни навести на Камчатке порядок. Сам Атласов под этим «порядком» понимал только жестокость, с которой он и начал наводить порядок в собственном отряде, в связи с чем казаки подали на него жалобы в Анадырском остроге приказчику Осипу Миронову Липину. Но тот эти жалобы проигнорировал, будучи на стороне методов Атласова. Особенно пострадал от побоев Атласова Данила Анцыферов, которому казачий голова даже угрожал убийством. Летом 1707 г. отряд прибыл на Камчатку. Через полгода взбунтовавшиеся от произвола и жестокости приказчика Атласова казаки лишили Владимира Владимировича власти и даже посадили его в «казенку» – тюрьму Верхнекамчатского острога, откуда он благополучно бежал в Нижнекамчатский острог и где его уже не стали трогать. В 1711 г. на Камчатку прибывает приказчик Липин с указом расследовать дело о лишении власти казачьего головы Атласова. Липин начинает расследование с Нижнекамчатского острога, не имевшего к казачьему бунту 1707 г. никакого отношения. Причина проста – под видом расследования, допросов и пыток Липин вымогал у нижнекамчатцев пушнину. Верхнекамчатские казаки с его томским ядром на казачьем круге выбрали атаманом Данилу Яковлева Анцыферова Томского (историки поголовно пишут, что он был избран атаманом после гибели Атласова, на самом деле – ДО), а есаулом – грамотного казака Ивана Петровича Козыревского, и постановили расправиться с Липиным до того, как он начнет проводить розыск в Верхнекамчатске. На свою беду вместе с Липиным отправился в Верхнекамчатский острог и бывший камчатский приказчик сын боярский Пётр Чириков. На половине пути их встретил отряд верхнекамчатских казаков. Липин попытался сопротивляться – и был убит. Чирикова взяли под арест до принятия решения о его судьбе (впоследствии утопили). А затем казаки отправились в Нижнекамчатск, чтобы расправиться с Атласовым. Это была уже личная месть Анцыферова и всех, кто лично был обижен, оскорблён, презираем Атласовым. Есть несколько версий об этом убийстве – зарезали сонным; привезли подметное письмо и ударили ножом, когда он читал; почуяв беду, Атласов схватил саблю, и погиб в схватке… Отрезвление пришло в казачьи головы после убийства, когда выветрился хмель. Им досталось огромное пушное достояние трёх камчатских приказчиков, которое они «раздуванили» на 75 участников бунта [3]. Теперь нужно было решать, как действовать дальше, ведь за убийство трёх приказчиков могли казнить не только тех, кто убивал, но и всех остальных. Прощение можно было вымолить только заслугами по открытию новых земель с его «ясашным» населением. И они рассуждали совершенно здраво: «Сибирский губернатор князь Гагарин, получив донесения о преступлениях, совершенных в Камчатке, дал в 1712 г. указ якутскому воеводе стольнику Ельчину … Данилку Анциферова — смертию не казнить и служилым наказания не чинить, если они будут стараться заслужить против указу приведением в подданство немирных иноземцев или открытием новых земель» [10]. В 1707 г. большерецкие камчадалы (племя кыкша-ай) разгромили гарнизон Большерецкого острога, а сам острог сожгли. Отряд Анцыферова восстановил в 1711 г. острог и обложил окрестных камчадалов данью. Была предпринята и первая попытка высадиться на ближние Курильские острова и объясачить местное население. В 1712 г. отряд Анцыферова разделился. И вот, как С.П. Крашенинников описывает последние дни существования отряда Данилы Анцыферова Томского: «На обратном пути по Пенжинскому морю привел он в ясачный платеж Конпаковой и Воровской реки изменников, которые отложились было за несколько времени, но в 1712 г. в феврале месяце и сам убит от авачинских изменников обманом, ибо как он в 25 человеках на Авачу поехал, а иноземцы о том сведали, то сделали они крепкий и пространный балаган с потайными подъемными дверями для его принятия. С приезда приняли его честно, отвели в помянутый балаган, дарили щедрою рукою, довольствовали, богатый ясак платить обещались без прекословия и дали несколько человек в аманаты из людей лучших, но следующей ночью сожгли их в помянутом балагане купно со своими аманатами. Злобу, какую имели камчадалы на служивых людей, можно видеть по речам помянутых аманатов их, ибо сказывают, что при зажжении балагана камчадалы кричали им, поднимая двери, чтоб они, как можно, вон выбросились, но аманаты ответствовали, что они скованны, и приказывали жечь балаган, не щадя себя, токмо бы служивые сгорели. Таким образом бунтовщичий атаман Анциферов с некоторыми смертоубийцами предупредил казнь свою, доказав смертью своею истину пословицы, которую бунтовщики обыкновенно употребляли: что на Камчатке можно прожить семь лет, что ни сделаешь, а семь-де лет прожить, кому Бог велит» [11]. А это Томские из верхнекамчатского окружения Анцыферова. Томской Алексей – верхнекамчатский казак, не присоединившийся в 1711 г. к бунту атамана Данилы Яковлева сына Анцыферова Томского. Томской Дмитрий Иванов сын – верхнекамчатский, впоследствии большерецкий казак, участник бунта 1711 г., в 1712 г. был сожжён камчадалами заживо на реке Авача вместе с атаманом Анцыферовым Томским и его командой. Томской Сергей – верхнекамчатский, впоследствии большерецкий казак, участник бунта 1711 г. и убийства приказчиков, сожжён заживо камчадалами вместе с атаманом Данилой Анцыферовым Томским и его командой [12]. В итоге, в Переписи Якутска за 1720 г. отмечен уже только один из Томских. «Во дворе служивой Михайло Левонтьев сын Шыпунов … в том же дворе живут служивой Иван [Корнилов сын] Томской и он послан Великого государя на службу в Оходцкой острог а по скаске жены ево ему Ивану тритцеть лет» [13, Л.52об.]. 1730 год. «1730 г. ноября 12. – «Реестр служилым людям, которые присланы были с реестром от штурмана Якова Генса на мореходное восточное судно для морскаго пути в Большерецкой острог, а ныне которыя имеютца налицо в Большерецком остроге и коликое число в росходе и о том явствет ниже». … Иван Томской прислан в реестре, и оной в Охоцку на восточное судно не явился» [14]. Данные по 1748 году [8]. «Города Якуцка разночинцы [цифры – порядковые номера]: Умершие: 579) Семен Томской 581) Степан Томской 686) Григорий Томской [8, с. 120]. По гор. Якуцку в казачью службу определены: 153) Афанасий Томской [8, С.123]. А это данные за тот же период по Якутскому уезду: Оленки реки разночинцы Умершие 1804 Степан Томской 1805 Михайло Томской [15, Л.65об.]. В Охоцком остроге Разночинцы 2420 Иван Томской [15, Л.88]. Тауиского острогу Разночинцы 3624 Иван Томской [15, Л.130об.]. В Летописи Вилюйского улуса рассказывают о знаменитых Томских, представляющих Якутию: 1914 г., 14 октября. Родился в крестьянской семье в Кеданде Чочунского наслега Савва Константинович Томский – известный якутский журналист, многолетний редактор газеты «Кыым», член Союза журналистов СССР и России, депутат Верховного Совета Якутской АССР шести созывов, заслуженный работник культуры РСФСР и ЯАССР. Умер 27 августа 1997 года. 1934 г., 1 марта. Родился в семье колхозника в Чочунском наслеге Иннокентий Егорович Томский – известный якутский ученый, доктор экономических наук, профессор Якутского госуниверситета имени М.К. Аммосова, автор многих трудов по экономике, педагогике, в т.ч. 19 книг и 10 брошюр, академик Российской Академии социальных наук, член Академии Северного Форума. Умер 19 сентября 2001 года. [16]. Что же касается камчатских Томских. Казак Томский Дмитрий Егорович (1761 г.р.) служил на Камчатке. Один из его сыновей – Томский Дорофей Дмитриевич (1780 г.р.) был зачислен в гренадерскую роту Камчатского гарнизонного батальона и стал солдатом. Другой – Томский Никифор Дмитриевич (1791 г.р.) – остался в казаках и в 1820-х годах был урядником Петропавловской казачьей команды. Сыновья Никифора служили в казаках. Двое из них были урядниками – Егор (1809) и Александр (1824). В период обороны Петропавловского порта отличился урядник Александр Никифорович Томский, впоследствии пятидесятник, казак Гижигинской казачьей сотни, переселившийся в Сероглазку. Представлен В.С. Завойко к Знаку отличия военного ордена Святого Георгия Победоносца за оборону Петропавловского порта, но награды не получил – ограничились повышением в чине. Из унтер-офицерских детей, с 10.01.1843 г. казак, с 01.03.1848 г. урядник, с 05.10.1854 г. пятидесятник. «С 18-го по 25 августа (1854) находился в сражении против десантных войск соединенной анг.-фр. эскадры, бомбардировавшей П[етропавловский] порт. Был легко ранен, но не отошёл от пушки. В.С. Завойко: «Пятидесятник Томский, будучи легко ранен, при гряде пуль не отошел от пушки, и когда фитиль потух, то он, как говорят, угольем выпалил в придувку». В 1882 г. внесен в «Список отставным нижним чинам, участвовавшим в обороне Петропавловска 24 августа 1854 года при нападении англо-французской эскадры». Внук Никифора – Иван Иванович Томский, льготный казак, был участником обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904-1905 гг., когда была попытка отторжения Камчатки от России японцами. А его правнук – Сильверст Егорович Томский (1909-1943), погиб в борьбе с немецкими захватчиками [17]. Фамильный след в Якутии. Томские-фронтовики [18]. Томский Алексей Афанасьевич (1905), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чочунский совет. Томский Алексей Захарович (1921), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кедандинский с/с. Томский Алексей Степанович (1916-06.1943), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кедандинский с/с, пропал без вести. Томский Афанасий Иванович (1920 - 05.1944), Кедандинский наслег Вилюйского района, пропал без вести. Томский Афанасий Дмитриевич (1900-10.1943), Якутская АССР, Ленский р-н, Ортонахорский с/с, пропал без вести. Томский Афанасий Федотович (1923), Якутская АССР, Токкинский р-н, Чаринский с/с, к/з им. Ворошилова. Томский Вениамин Васильевич (1924), Якутская АССР, Олекминский р-н, с. Хоринцы. Томский Виктор Николаевич (1926-12.08.1945), Якутская АССР, г. Вилюйск, ул. Революции, 4; захоронен: Китай, Маньчжурия, г. Хайлар, горсад. Томский Гаврил Кириллович (1905-01.1943), Якутская АССР, Верхне-Вилюйский р-н, Харбаларский наслег, пропал без вести. Томский Гордей Иванович (1918), Якутская АССР, г. Якутск. Томский Григорий Васильевич (27.11.1909), Якутская АССР, Вилюйский р-н, наслег Кедандинский. Томский Григорий Иванович (1921), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кедандинский н/с. Томский Григорий Иванович (1916), Якутская АССР, Верхне-Вилюйский р-н, Карбулатский с/с, к/з им. Кирова. Томский Григорий Семёнович (1921), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кедандинский н/с. Томский Егор Иванович (? - 13.03.1942), п. Кадотанский /урож. Чочунского н-га, Вилюйского р-на; захоронен: Смоленская обл., Износковский р-н, Туровский с/с, д. Туровка. Томский Егор Михайлович (1902-03.1943), Якутская АССР, Вилюйский р-н, г. Вилюйск, пропал без вести. Томский Елисей Семёнович (1906), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чочунский с/с. Томский Иван Саввич (1920-06.1943), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чочуйский 1-й с/с, пропал без вести. Томский Иннокентий Иванович (1924-12.1943), Якутская АССР, Верхне-Вилюйский р-н, Харбалахский с/с, пропал без вести. Томский Иннокентий Николаевич (1905), Якутская АССР, г. Вилюйск. Томский Макар Семёнович (1923-18.03.1943), Якутская АССР, Вилюйский р-н; захоронен: Смоленская обл., Сухиничский р-н, д. Котовичи, севернее, 1 км. Томский Михаил Федорович (1920-17.06.1944), Якутская АССР, Вилюйский р-н; захоронен: Белорусская ССР, Витебская обл., Витебский р-н, д. Шарки, восточнее, 300 м. Томский Ник. Васильевич (1904), Якутская АССР, Вилюйский р-н, 1 Кулятский наслег. Томский Николай Саввич (15.05.1927), Якутская АССР, Верхне-Вилюйский р-н, Первый Чачуйск. с/с, с. Вилюйск. Томский Николай Семёнович (1915), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чучунский-1 н/г. Томский Петр Васильевич (1903), Якутская АССР, Вилюйский р-н, с. Чочу. Томский Петр Николаевич (1913 - 04.1943), Якутская АССР, Верхне-Вилюйский р-н, Харбалахский с/с, пропал без вести. Томский Прокопий Иванович (1905), Якутская АССР, Вилюйский р-н, с. Билиц. Томский Прокофий Иванович (1907), Якутская АССР, Мимоевский р-н, с. Татаново. Томский Савва Константинович (14.10.1914), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кедяндинский наслег. Томский Семён Никитович (1923), Верхне-Вилюйский РВК, Якутская АССР, Верхне-Вилюйский р-н. Томский Семён Степанович (1900), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кеденгдский с/с. Томский Семён Степанович (1910), Якутская АССР, Вилюйский р-н, к/з 1 Мая. Томский Семён Семёнович (1922), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чочунский наслег/Якутская АССР, Вилюйский р-н, Кедангинский с/с. Томский Сергей Никитич (1923 - 21.02.1944), Якутская АССР, Вилюйский р-н; захоронен: Тульская обл., Калужский р-н, г. Калуга, общее кладбище, братская могила, нижний ряд, с южной стороны 3 место, № 90. Томский Федор Семёнович (1922), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чочунский наслег. Томский Федот Афанасьевич (1919), Якутская АССР, Вилюйский р-н, Чочунский наслег/Вилюйский р-н, 1 Чегуйский с/с, к/з "Кагонович. Источники и литература ЛОИИ, Якутские акты, карт. 1, ест. 980-983, Интернет-ресурс: https://sibrelic.ucoz.ru/publ/akty_istoricheskie_1640_1649gg/akty_istoricheskie_1640g/1640_08_ranee/102-1-0-1031 Полевой Б.П., Первый русский поход на Тихий океан в 1639-1641 гг. в свете этнографических данных, журнал Советская этнография. - 1991. - № 3. - С. 56-69 Вахрин С.И., Дело об убийстве Володимера Атласова. Камчатская Сибириада, т. 1, П-К, 2021, Интернет-ресурс http://www.kamchadaly.ru/files/doc/Atlasov-boock1.pdf РГАДА.Ф.214.Оп.4. Д.206. РГАДА.Ф.214.Оп.5. Д.330 Оглоблин Н.Н., К биографии Владимира Атласова, Интернет-ресурс: http://ostrog.ucoz.ru/publikacii_2/4_66.htm ]. «Памятники Сибирской истории XVIII века". Книга вторая.1885 г. Петербург. сс. 493-504, Интернет-ресурс: http://ostrog.ucoz.ru/ist_doc_2/1_82.htm]. Сибирские города, Материалы для их истории XVII и XVIII столетий., Нерчинск. Селенгинск. Якутск., М., 1886 г. СПБ филиал архива АН Сгибнев А.С., Исторический очерк главнейших событий в Камчатке. 1650- 1850, Иннтернет-версия https://eniseyskoekazachestvo.ru/biblioteka/entsiklopediya-kazachestva/istoriya-kazachestva/item/6200-03.html Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки, часть 4, глава 1, Интернет-ресурс https://drevlit.ru/docs/russia/XVIII/1740-1760/Kraseninnikov/Tom_II/text4.php Памятники сибирской старины, т. 1 РГАДА. Ф.214.Оп.5. Д.2361. Интернет-версия: https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Reisen/XVIII/1700-1720/Issl_russ_tich_ok_XVIII_perv_pol/61-80/62.phtml?id=6209 ] РГАДА. Ф.350.Оп.2. Д.4194. Интернет-ресурс: https://refdb.ru/look/1259104-pall.html ] Вахрин С.И., Камчатская родословная книга, глава Томские, П-К,. 2019, Интернет-ресурс: http://www.kamchadaly.ru/files/doc/kambookshort.pdf Cайт Минобороны РФ «Память народа» https://pamyat-naroda.ru/ Сокращения: ЛОИИ – Санкт-Петербургский Институт истории Российской академии наук (СПбИИ РАН) РГАДА – Российский государственный архив древних актов СПБ – Санкт-Петербург / Ленинград