Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 (изменено) Крейсер "Аврора" -- величайший символ Советской эпохи. Но мало кто знает, что своим именем крейсер обязан парусному фрегату, экипаж которого совместно с Камчатским флотским экипажем, казаками, жителями Петропавловского порта и окрестных селений принял в 1854 году неравный бой с объединенной Тихоокеанской эскадрой англо-французов, попытавшейся захватить Петропавловский порт и уничтожить русский флот, и разгромил высадившийся на камчатский берег десант с поразительным счетом 1 к 10 -- к 10 поверженным врагам. командовал фрегатом капитан-лейтенант Иван Николаевич Изылметьев. Изменено 3 мая 2024 пользователем Вахрин Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Автор Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 Иван Изыльметьев родился в городе Кронштадте в семье морского офицера-артиллериста. Отец окончил жизнь в чине генерал-майора в должности начальника артиллерии Ревельского порта. В 1826 году поступил в Морской кадетский корпус. По выходе из Морского корпуса в 1830 году служил на различных судах Балтийской флотилии[1]. В 1837 году произведен в лейтенанты, в 1842 году назначен командиром тендера «Лебедь», в 1847 году произведен в капитан-лейтенанты, в 1849 году назначен командиром транспорта «Або» и в том же году переназначен командиром корвета «Князь Варшавский». Будучи командиром «Або» при проведении инспекторской проверки был удостоен Высочайшего внимания за образцовое состояние корабля и экипажа[2]. В 1853 году назначен командиром фрегата «Аврора». Ввиду осложнившихся отношений между Россией и союзом Англии и Франции, в 1853 году, командуя фрегатом «Аврора», был послан вокруг света, мимо мыса Горн, на Амур для укрепления российской эскадры в Охотском море. В 1854 году, совершив за рекордный срок 66 дней переход из Кальяо (Перу) до Петропавловска длиной 9000 миль без захода в порты[3], фрегат принял участие в отражении нападения англичан на город и в деле с эскадрой союзников в заливе Де-Кастри. С 1856 по 1864 год Иван Николаевич Изыльметьев командовал кораблями Балтийского флота Российской империи. 4 ноября 1857 года назначен командовать фрегатом «Громобой» и 7-м флотским экипажем[4]. В 1859 году Иван Николаевич получил часы, украшенные бриллиантами, с надписью «В память похода на фрегате „Громобой“ в 1858—1859 году» и вензелем Ея Высочества, а в Стамбуле получил от турецкого султана орден Меджидие 3-й степени[5]. 18 июля 1860 года назначен командиром 1-го флотского великого князя Константина Николаевича экипажа и 110-пуш. парусно-винтового корабля «Император Николай I»[6]. В 1864 году назначен начальником штаба Кронштадтского порта. В 1870 году прибыл в Ревель, получив назначение младшим флагманом Балтийского флота. Иван Николаевич Изыльметьев умер 4 ноября 1871 года в городе Ревеле и был похоронен на Александро-Невском кладбище[7]. Память В честь Изыльметьева названы несколько топонимов на Сахалине и эскадренный миноносец «Капитан Изыльметьев», спущенный на воду 27 июля 1916 года, переименованный в эсминец «Ленин» 31 декабря 1922 года. Примечания ↑ Изыльметьев, Иван Николаевич // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого … [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1911—1915. ↑ Березовский Н, Ю. и др. Российский императорский флот. 1696-1917.. — Москва: "Русский мир", 1996. — С. 108. — 272 с. — ISBN 5-85810-010-4. ↑ «Аврора» прибыла в Петропавловск 1 июля, а 24 апреля она встретилась в перуанском порту Кальяо с частью эскадры адмирала Прайса, которая 17 августа совершит нападение на Петропавловск. ↑ Высочайший приказ о чинах военных № 162 от 4 нояб. 1857 г. ↑ П. Л. Калмыков. Иван Николаевич Изыльметьев: подвиги и легенды (рус.) // «Всеобщее богатство человеческих познаний»: материалы XXX Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С. П. Крашенинникова. — Петропавловск-Камчатский, 2013. — С. 121—134. Архивировано 25 октября 2018 года. ↑ Высочайший приказ о чинах военных №312 от 18 июля 1860 г. ↑ Могила И. Н. Изыльметьева. Дата обращения: 4 августа 2015. Архивировано 17 марта 2015 года. Ссылки Изыльметьев, Иван Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. П. Л. Калмыков Иван Николаевич Изыльметьев: подвиги и легенды Иван Николаевич Изыльметьев Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Автор Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 Могила И. Н. Изыльметьева. Информационный портал русской общины Эстонии https://web.archive.org/web/20150317003228/http://baltija.eu/content/3002 Могила контр-адмирала Ивана Николаевича Изыльметьева находится в начале центральной аллеи таллинского Александро-Невского кладбища (кладбище Siselinnа) на его правой (возвышенной) стороне. . Памятник выполнен из белого мрамора. В верхней его части медальон (ныне пустой) и надпись: "Добрый и верный раб войди в радость Господа твоего". В основании памятника надпись: "Контръ Адмиралъ Иванъ Николаевич Изыльметьевъ родился 4 Генваря 1813 г. скончался 4 Ноября 1871 г." По углам могилы расположены четыре небольшие корабельные пушки, вкопанные стволами в землю и перевитые якорными цепями. В тыльной части памятника установлены скрещенные адмиралтейские якоря. Впереди и слева сохранились фрагменты литой чугунной ограды. Иван Николаевич Изыльметьев родился 5 января 1813 года в Санкт-Петербургской губернии. 11 марта 1826 года поступил в Морской кадетский корпус. По выходе из Морского корпуса в 1830 году служил на различных судах Балтийской флотилии. . Послужной список Ивана Изыльметьева до назначения на фрегат "Аврора" выглядит следующим образом: в 1837 году произведен в лейтенанты, в 1841 году удостоился Высочайшего благоволения, в 1842 году награждён орденом Святого Станислава 3-й степени и в том же году назначен командиром тендера "Лебедь", в 1847 году произведен в капитан-лейтенанты, в 1849 году назначен командиром транспорта "Або" и в том же году переназначен командиром корвета "Князь Варшавский". В 1853 году капитан-лейтенант Изыльметьев назначен командиром фрегата "Аврора". Ввиду осложнившихся отношений между Россией и союзом Англии и Франции, фрегат под командованием Изыльметьева был направлен вокруг мыса Горн в Петропавловск-Камчатский для усиления обороны города. Обогнув мыс Горн в апреле 1854 года фрегат "Аврора" бросил якорь в гавани порта Кальяо (Перу). Здесь уже находились два фрегата соединенной англо-французской эскадры, предпринявшие попытку интернировать российский военный корабль. Они принудили Изыльметьева поставить фрегат на якорную стоянку кормой к открытому морю, полагая, что в таком положении "Аврора" не сможет покинуть рейд, не совершая разворота под парусами. После того, как Изыльметьев получил информацию о том, что готовится вооружённый захват фрегата, он принял решение покинуть рейд Кальяо. В утреннем тумане фрегат поднял якоря, цепи которых были обмотаны тряпьем. Семь десятивесельных шлюпок отбуксировали фрегат в море, пройдя в непосредственной близости от борта английского фрегата. "Аврора", подняв паруса, ушла в открытый океан. 19 июня 1854 года "Аврора" прибыла в Петропавловск-Камчасткий и бросила якорь в Авачинской бухту. Переход через три океана был завершен с рекордной для того времени скоростью - фрегат провёл в море 66 дней. На нем под командой капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева служили капитан-лейтенант Михаил Петрович Тироль, мичман Николай Алексеевич Фесун, позже прославившийся исследованиями Магелланова пролива, а также юнкер Константин Федорович Литке будущий географ, совершивший впоследствии два кругосветных путешествия. Известие о начале Крымской войны достигло Петропавловска-Камчатского в июле 1854 года. Соединенная англо-французская эскадра была направлена к берегам Камчатки с заданием уничтожить русские военные суда на Тихом океане и захватить порт Петропавловска. Оборону Петропавловска организовали военный губернатор Камчатки генерал-майор В.С.Завойко, командир 47 флотского экипажа капитан 1 ранга А.П.Арбузов и капитан-лейтенант И.Н.Изыльметьев. В их распоряжении находились всего 41 офицер, 476 солдат, 349 матросов, 18 русских добровольцев и 36 добровольцев-камчадалов. Вооружение составляли ружья и 67 орудий различного калибра. 17 августа в горло Авачинской бухты вошла англо-французская эскадра под командованием контр-адмирала Д.Прайса и контр-адмирала Феврие де Пуанта. В их распоряжении было три фрегата, пароход-фрегат, корвет и бриг, на которых было 2500 членов экипажей и 212 орудий. Кульминация осады наступила 24 августа, когда неприятель высадил для захвата Петропавловска десант, численностью до 850 человек. Моряки с "Авроры" и "Двины" в количестве 300 человек, сойдясь с неприятелем в штыковом бою, опрокинули англо-французский десант в море. Изыльметьев личным спокойствием, хладнокровием и мужеством вдохнул во всех защитников Петропавловска веру в свои силы. Несмотря на всегдашнюю скромность, он в критические минуты прямо говорил военному губернатору, что полагал бы необходимым делать, а что находил сделанным неправильно. Именно ему Петропавловск обязан и тем, что едва неприятель сбивал береговую батарею, как она уже вновь готова была к действию. За Петропавловский бой Изыльметьев был произведен из капитан-лейтенанты в следующий чин и награжден орденом Святого Георгия 3 степени. Весной 1855 года Иван Николаевич Изыльметьев в составе отряда контр-адмирала Завойко, пропилившись через лед, вышел на фрегате "Аврора" в устье реки Амура. В заливе Де-Кастри он принял участие в перестрелке с английскими судами отряда адмирала Эллиота. С 1856 по 1864 год он командовал кораблями Балтийского флота, в 1864 году произведен в контр-адмиралы, назначен начальником штаба Кронштадского порта, а в 1870 году - младшим флагманом Балтийского флота. В связи с этим назначением Изыльметьев и прибыл в Ревель. Иван Николаевич Изыльметьев оставил по себе память как о «в высшей степени скромном человеке, тихом и молчаливом в обыкновенных условиях жизни, но выраставшем головой выше окружающих при обстоятельствах чрезвычайных». Его характеризует следующий рассказываемый его сослуживцами случай: фрегат "Аврора", штормуя у Ютландского берега, оказался в таком опасном положении, что командир фрегата Изыльметьев счел нужным вызвать всех офицеров к шпилю, у которого, по обычаю, происходили в то время военные советы. Спокойным голосом, с улыбкой на лице, Изыльметьев изложил им критические обстоятельства, указав на карте место, на котором через час им предстояло разбиться. "Но, — продолжал Изыльметьев, — если мы сейчас повернем, то мы разобьемся не через час, а через два. Отчего же нам не прожить лишний час? Только для этого надо, чтобы поворот удался". Воодушевленные хладнокровием Изыльметьев, офицеры разошлись по местам, и поворот, конечно, удался. А затем ветер неожиданно отошел, и казалось осужденный уже на гибель фрегат "Аврора", форсируя парусами, вышел на чистое место. Все известное об Изыльметьеве, и, особенно, важная роль, сыгранная им при отражении неприятеля от Петропавловска, характеризует этого морского офицера как незаурядного военного человека и настоящего капитана, память о котором должна быть сохранена в русском флоте. Иван Николаевич Изыльметьев умер в 1871 году в Таллине (Ревеле), где и похоронен на Александро-Невском кладбище. В честь героической обороны Петропавловска-Камчатского именем Изыльметьва были названы залив, мыс и гора на острове Сахалин, расположенная на берегу Татарского пролива в Японском море. Имя "Капитан Изыльметьев" получил спущенный на воду 27 июля 1916 года эскадренный миноносец, позже переименованный в эсминец "Ленин". Литература: 1. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Биографии. 2. Морская карта рассказывает. Москва, МО СССР, 1973. 3. Сайт "100 знаменитых российских флотоводцев". Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Автор Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 «Капитан Изыльметьев» с 31 декабря 1922 года «Ленин» — эскадренный миноносец типа «Лейтенант Ильин», одна из модификаций эскадренных миноносцев типа «Новик» 1-й балтийской серии. История 29 октября 1913 года эсминец «Капитан Изылметьев» был заложен на Путиловской верфи (г. Петербург). В этот день на Путиловской верфи было одновременно заложено 6 ед. эсминцев типа «Лейтенант Ильин» (по названию головного корабля). В июле 1916 года вступил в строй действующего Балтийского флота. 12 и 16 сентября 1916 года участвовал в постановке минных заграждений в Ирбенском проливе. 18 октября 1916 года в ночь принял на борт около 100 мин и вместе с эсминцами «Новик», «Орфей», «Десна», «Летун» в районе острова Саарема (б. Эзель) поставил минное заграждение. Позже, в этом районе подорвались на минах несколько германских кораблей. 12 — 19 октября 1917 года участвовал в Моонзундском сражении. В 1917—1920 гг. входил в состав действующего отряда Красного Балтийского флота. В мае 1919 года в период первого наступления белогвардейских войск генерала Юденича на Петроград многие изылметьевцы добровольно вступили в матросские отряды и героически обороняли город — «Колыбель революции». В октябре 1919 года эсминец совместно с другими кораблями флота артиллерийским огнём прикрывал вторую линию обороны Петрограда в ходе второго наступления Юденича. Весной 1921 года прошёл капитальный ремонт на Путиловской верфи. В 1921—1922 гг. в ходе учебных компаний экипаж эсминца добился высоких результатов в боевой и политической подготовке, эсминец признан лучшим кораблём на Балтийском флоте. 31 декабря 1922 года приказом Реввоенсовета Республики за № 2903/369 эсминцу присвоено название «Ленин». 21 января 1924 года эсминец «Ленин» в Кронштадте произвёл траурный салют… После митинга от имени экипажа корабля в адрес Н.К. Крупской была отправлена телеграмма: - Скорбя с Вами о смерти дорогого Владимира Ильича — клянёмся отдать жизнь за его учение. Эсминец «Ленин» -. Телеграмма была отправлена также в ЦК ВКП(б)… 20 — 27 июля 1925 года эсминец «Ленин» участвовал в первом в истории Красного флота заграничном учебном походе балтийской эскадры под флагом народного комиссара по военным и морским делам и Председателя Реввоенсовета Республики — М. В. Фрунзе (на линкоре «Марат»). В этом походе экипаж эсминца выполнил все поставленные задачи с оценкой «отлично». В декабре 1939 года эсминец «Ленин» охранял линейные корабли: «Марат» и «Октябрьская революция», которые вели огонь по финским тяжёлым береговым батареям, расположенным на островах близ Выборга. Зимой 1939—1940 гг. эсминец «Ленин» в сложной ледовой обстановке огнём своей артиллерии поддерживал части Красной Армии, наступающие по побережью Финского залива. Участвовал в проведении десантных операций в Финском заливе. 22 июня 1941 года эсминец находился на капитальном ремонте в Лиепае на заводе «Тесмаре» и был уничтожен во избежание захвата противником. Из оставшегося личного состава эсминца «Ленин» был сформирован отряд морской пехоты, который под командованием старшего лейтенанта А. И. Майского и старшего политрука Н. И. Качурина на рассвете того же дня занял восточный рубеж обороны на подступах к городу рядом с курсантским батальоном училища ПВО. Благодаря самоотверженной обороне защитников Либавы планы молниеносной оккупации советских Прибалтийских республик были сорваны. Бились моряки отчаянно. Здесь фашисты впервые окрестили их „чёрной смертью”. Но силы были неравны. Уже на вторые сутки боёв Либава была окружена. Очень немногим защитникам города удалось пробиться из вражеского кольца Командиры Домбровский А. В. (1917); Г. Н. Лисаневич (1918); Шельтинга Юрий Владимирович (03.19-08.21); Шельтинга Юрий Владимирович (07.22-09.22); Ковтунович И. Д. (1925 год); П. А. Евдокимов (1925—1927); В. Р. Коссов (1936—1937); капитан-лейтенант Годлевский Г. Ф. (1939 — 1940 годы); капитан-лейтенант Минаев Н. И. (22 июня — сентябрь 1941 года); капитан-лейтенант, капитан 3 ранга, капитан 2 ранга Бобровников П. А. (сентябрь 1941 года — 20 марта 1943 года); Примечания ↑ Перейти к:1 2 3 4 Верстюк А. Н., Гордеев С. Ю. Корабли минных дивизий. От «Новика» до «Гогланда». — М.: Военная книга, 2006. — С. 43. — ISBN 5-902863-10-4. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Автор Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 Воспоминания И. Н. Изыльметьева об обороне Петропавловска в 1854—1855 гг. (Автограф: РГАЛИ. Ф. 1337 оп. 1 ед. хр. 83а. «Изыльментьев И. Н. Воспоминания об обороне Петропавловска-на-Камчатке во время войны с Англией и Францией в 1854-1855 гг. и плавании от берегов Камчатки в устье реки Амур». Количество листов: 26. Опубликовано: Киселёва Н.С. На волне памяти. О Петропавловской обороне 1854 г. Издание 2 // П.-Камчатский, 2010 г. Сс.187–207. Хронология повествования нами восстановлена при сличении с "Журналом военных действий" того же авторства. Исправлена техническая терминология по ряду источников - так, "фор маревая грелизная путеис-ванта" оказывается "фор-марсовой железной путенс-вантой". Пометки в квадратных скобках наши. Выражаем признательность Наталье Сергеевне Киселёвой за отыскание документа и ввод его в научный оборот. ) [18-19 июня 1854 г.] Приход в страну уединенную и расположенную, как говорится, на краю света произвел на нас приятное впечатление. Погода стояла прекрасная, зелень, ранее обыкновения распустившаяся... казалась нам не меньше приятною бразильской, а возвышающиеся, покрытые снегом сопки придавали величественность природе. При всем этом мореплаватель, входя в Авачинскую губу в первый раз, невольно должен быть поражен пустотою и безжизненностью, царствующими повсюду, и только пройдя Раковый мыс, представляющийся Петропавловский порт, расположенный красиво в долине, да стоящие там суда напоминают ему о существовании человека. В это время в Петропавловской бухте стояли корвет «Оливуца» и Американской компании бриг «Константин». Как место ни было уединено, а мы были дома и встретили ласковый прием от своих соотечественников. Губернатор генерал-майор Завойко принял деятельное участие во фрегате. На другой день по его предложению мы вошли в Петропавловскую губу и ошвартовались против перешейка, представляющего удобное место для жительства в палатках. На этом перешейке, или правильно сказать ложбине между двумя высокими холмами, представляющими снежные сопки, мы построили палатки и расположились на жительство. Продолжавшаяся прекрасная погода и свежесть окружающей зелени, представлявшей на этом месте во время управления Петра Ивановича Рикорда хороший сад, много способствовали отдохновению команды. Здоровье ее в короткое время стало поправляться, так что, намереваясь сначала поправить фрегат, я рассчитывал около 15 августа оставить порт и идти по назначению. Явление русского военного фрегата в Петропавловском порту постоянно привлекало толпы зрителей. Жители в первый раз увидели такое большое и сильное русское судно, как «Аврора». В нем еще, кроме удовольствия видеть русский военный фрегат, видели сильного защитника своего спокойствия и неприкосновенности земли от приближающейся грозы. А в обществе офицеров находили новое удовольствие и развлечение, которые, к сожалению, на их долю не очень часто выпадают – только с приходом наших судов из столицы. Дом губернатора для офицеров был открыт; приглашение к столу было однажды навсегда. Подвоз провианта и продовольствия жителям на шлюпе американской компании «Камчатка», пришедшем на другой день нашего прихода, доставил средства к удовольствию, и время шло очень приятно. Кроме этого, Василий Степанович, стараясь сделать наше пребывание по возможности приятным, составлял разного рода попутки и прогулки по окрестностям, оставившим много прекрасных впечатлений своею, хотя дикою, но величественною природою. [02.07.1854.] О прибытии нашего фрегата в Камчатку нужно было дать знать генерал-губернатору Восточной Сибири, и потому главный командир отправил корвет «Оливуца» к Амуру с известием о прибытии фрегата и вместе с этим за дальнейшими распоряжениями. На корвете для плавания туда и обратно для облегчения портовых офицеров назначены были по просьбе главного командира мичман Поль и прапорщик Шенурин. На корвете же оставил нас и г-н натуралист с своими помощниками. Г-н Шренк, всегда деятельнейший для пользы науки и, желая по возможности скорее достичь места своего назначения, не мог не воспользоваться представившимся случаем, хотя тем лишил нас собою прекрасных друзей, любезных и ученых собеседников. 2-го июля мы простились с своими сослуживцами. [14.07.1854] В Камчатке о приближающейся войне еще не имели никакого сведения, да и невозможно было по почте скоро ожидать его, если бы и объявлен был разрыв между Россиею, Англиею и Франциею по трудному сообщению Сибири с Камчаткою. Ожидаемая в июле или августе месяцах почта должна была привезти известия не позже января, и потому нам предстояло оставаться в неведении на долгое время о происходившем в Европе. Надежда еще оставалась получить какое-нибудь известие на Американское судно, ожидаемое со дня на день с припасами для порта из Бостона. Это ожидаемое Американское судно пришло в Петропавловск 14 июля, привезя с собою известие о разрыве от генерального консула Соединенных Американских штатов на Сандвичевых островах, куда заходило на своем пути. Главный Командир Петропавловского порта, получив это известие, в тот же день объявил приказом по порту, что между Россиею, Англиею и Франциею объявлена война, что находящиеся в Тихом океане российские порта объявлены в блокаде и что отправлен из Англии вантовый [винтовый?] фрегат для отыскания (нашего) фрегата «Аврора». [Возможно, имеется в виду фрегат Pique, о котором особо писали в американских газетах. Но Pique не имел винта.] В этом же приказе нашему фрегату велено быть в совершенной готовности отражать нападение неприятельских судов. Считаю излишним тут упоминать об удовольствии, с каким принято было это объявление. Каждый из нас горел желанием сразиться с врагом и тем оправдать надежду Государя Императора, переданную нам нашим Августейшим Адмиралом еще при прощании в Кронштадте. Через три дня по получении известия о разрыве Главному Командиру угодно было посмотреть действие пальбы фрегата в цель ядрами. Для этого фрегат был поставлен левым бортом к выходу, а в 3½ кабельтовых от него щит; но, к сожалению, очень небольшой, около сажени в длину и меньше сажени в вышину, так что кошка, простиравшаяся между фрегатом и щитом, своим низменным берегом почти закрывала его. Несмотря, однако, на такие неудобства, из 50 сделанных выстрелов 11 попали в центр щита, а остальные отражены рикошетом, сделанным от берега кошки. Такая пальба, я полагаю, была здесь в первый раз и неудивительно, что к такому спектаклю собравшим весь город; гул выстрелов наполнял эхом окружающие горы и потрясал легкие домики Петропавловска. [25.07.1854.] Город защищался со стороны входа в Петропавловскую губу двумя открытыми батареями. Одною на Сигнальном мысе пятипушечною из 2-х бомб. 2-хпуд. и 3-х 36 фунтовых пушек и другою на кошке одиннадцатипушечною 36 фунт[ового] калибра. Но такие укрепления были недостаточны для отражения неприятеля, хотя многочисленного и не ждали на такое незначительное местечко как Петропавловск. Предстоявшаяся надобность увеличения защиты города и вместе с этим необходимость постройки казарм и домов для жительства команды и офицеров обратили на себя, во-первых, внимание, но при недостатке рук и материалов порта делало выполнение этого намерения крайне затруднительным. Поэтому большая часть команды фрегата была обращена для закрытия батареи на кошке мерлонами и, кроме того, высылалась в порт на работы. К нашему благополучию деятельностью и предприимчивостью Генерал-губернатора Муравьева, столь много прославившегося заботами о Восточном крае, 25 июля пришел в Петропавловск с Амура транспорт «Двина» и привез 330 человек Сибирского Линейного батальона, спустившегося с Генерал-губернатором по Амуру для подкреплений порта. Получив новые средства, тотчас приступили к постройкам батарей, которые предназначалось выстроить вновь три; одну на Красном Яре трехпушечную, другую на перешейке пятипушечную и третью на озере у Рыбного сарая пяти же пушечную. Первые две открытые, а последнюю закрыть мерлонами и все вооружать пушками и снабдить артиллерийскими снарядами фрегата «Аврора». Для командования батареями, в случае нападения неприятельских судов, по недостатку офицеров при порте Губернатор нашел необходимостью назначить некоторых с фрегата, которые и были приказом 28 июля расписаны на следующие места: командиром батареи № 3 лейтенант Князь Максутов 2-й; в помощь командиру батареи № 2 гардемарин Давыдов; командиром батареи № 4 мичман Попов, в помощь ему гардемарин Токарев; командиром № 1 стрелковой береговой партии мичман Михайлов; для наблюдения за движением неприятеля и высадкою десанта корпуса штурманов прапорщик Самохвалов; при главном Командире гардемарин Колокольцев и юнкер Литке. [07.08.1854.] К 7-му августа укрепления были готовы и вооружены пушками. В порте Губернатором произведено было общее учение по тревоге и казалось все готовым встретить врага. Между тем фрегат продолжал вооружаться, намереваясь в половине и конце августа, забравши пушки, оставить порт и идти по назначению; но обстоятельства, вскоре приключившиеся, изменили весь ход дела. Буря, разразившаяся над Европою, отбросила эхо и в Тихий океан, и берега Камчатки после двухсотлетнего спокойствия огласились громом кровопролитной битвы, когда-либо происходившей в таких отдаленных местах между англо-французскими и русскими, и фрегату «Аврора» пришлось остаться на зимовку в Петропавловске. [17.08.1854, вторник.] 17 августа в ½ 1 часа пополудни с внешнего маяка уведомили, что показалась в виду эскадра, состоящая из 6 судов; для распознания которой послан был офицер на маяк. Между тем в городе ударили тревогу; офицеры, назначенные приказом 28 июля, явились на свои места, а остальные на фрегат. Не могу тут умолчать о рвении команды: они заслуживают всякую похвалу; соревнование было даже и в больных: из 54 человек, находившихся в госпитале, 46 явились на фрегат и при всей своей слабости на другой же день чувствовали себя также способными, как и здоровые. В ½ 2 часа фрегат и транспорт «Двина» с помощью шпрингов поставлены были левым бортом к входу в бухту для защиты входа. Фрегат был совершенно приготовлен к бою, имея пушки левого борта заряженными ядрами, а правого борта – картечью. Гребные суда были вооружены корронадами со всеми принадлежностями и порохом; всей команде выдавали ружейные боевые патроны, а стрелковым партиям кроме них пистолетные и мушкетные; казенные деньги, секретные бумаги, карты и сигнальные книги для сбережения были зарыты в землю. Возвратившийся с маяка офицер добавил, что эскадру составляют 4 больших фрегата, 3-хмачтовый колесный пароход и бриг. Все суда без флагов и имеют белые полосы, и пароход с бригом, отделившись от эскадры, имели направление к входу в бухту. В ½ 5 часа показался из-за Ракового мыса идущий в Авачинскую губу трехмачтовый пароход под американским флагом и Главный Командир, предполагая, что это Американская эскадра, намеревавшаяся в это лето посетить эти берега, послал корпуса штурманов прапорщика Самохвалова с приветствием и предложением услуги. Пароход у Ракового мыса остановился, по-видимому, осматривая бухту. Едва посланный офицер достиг половину пути, как пароход поворотился назад и ушел в море. Такой маневр подал прямо мысль, что эта эскадра должна быть не американская, а неприятельская и что пароход для рекогносцировки бухты вероломно входил под нейтральным флагом. [18.08.1854.] Ночь прошла спокойно, эскадра все время крейсировала в виду внешнего маяка. На другой день с утра эскадра стала приближаться к входу в губу. На фрегате и на батареях совершено было молебствие о даровании победы над врагами. Никто уже не сомневался в их вероломстве. Эскадра все продолжала приближаться к входу и в начале 5 часа пополудни вошла в губу под английскими и французскими флагами, состоя, как впоследствии узнали, из английских судов: 52-пушечного фрегата «Президент» под флагом контр-адмирала Прайса, 44-пушечного фрегата «Пик» и парохода «Вираго», вооруженного мортирами и бомбовыми пушками; из французских: 60-типушечного фрегата «Форт» под флагом контр-адмирала Де Пуанта, 30-пушечного фрегата «Эвридика» и 18-пушечного брига «Облигадо». Пароход шел впереди, за ним бриг; правее их немного позади шли фрегаты «Президент», «Пик», «Форт» и «Эвридика». Как только эскадра приблизилась к Сигнальному мысу на пушечный выстрел, с парохода было пущено 3 бомбы по направлению к Сигнальному мысу. Батареи №№ 1, 2, 3 и 4 в тот же момент ответили тоже бомбами и ядрами. Выстрелы наши сделаны были хорошо: 1-я бомба упала у самого парохода, а 2-й и 3-й выстрелы в корму фрегата «Президент». Неприятель, надо полагать, не воображал встретить такой решительный и скорый ответ в таком незначительном местечке, потому что со 2-го выстрела спустились пароход и бриг к Тарьинской губе, а с 3-го и вся эскадра, продолжая стрелять. Так как ядра наши стали уже не доставать до неприятеля, то по сигналу с батареи № 1 ударили отбой. С неприятельских судов сделано было до 15 выстрелов бомбами и ядрами, из которых 3 перелетели через Сигнальный мыс, лопнули в воздухе и осколки упали недалеко от фрегата. Неприятель, отойдя к Тарьинской губе, стал на якорь. [19.08.1854.] На другой день (19 августа) в б часов утра неприятельские гребные суда стали делать промеры к Раковому мысу, почему батарее № 1 ударили тревогу. Вскоре пароход снялся с якоря и стал следовать за шлюпками, пустив вместе с английскими фрегатами 4 бомбы по направлению к батарее № 4, из которых одни не долетели, другие перелетели через батарею. На батареях в это время приносили Господу Богу моления. В ½ 7 часа с батарей № № 1, 2, и 4 начали стрелять по шлюпкам, заставить их этим править южнее, и когда шлюпки вышли из-под наших выстрелов, батареи, следуя батарее № 1, прекратили огонь. В ½ 9 часа пароход пошел к выходу в море; с внешнего маяка пущено было в него 3 ядра, на которые пароход отвечал 3 бомбами, разорвавшимися высоко над маяком. В ½г 10 часа пароход воротился в бухту и стал у своих фрегатов на якорь. В 2 часа вышел из Тарьинской губы портовый бот с кирпичом и, не предполагая, что эскадра неприятельская, стал править прямо к Петропавловску. Неприятельские же суда послали за ним 7 средних судов, которые, захватив безоружных, отбуксировали к своей эскадре. На боте находились унтер-офицер с семейством и 7 рядовых. В продолжение дня неприятель продолжал делать промер гребными судами вне наших пушечных выстрелов, а ночью на всей эскадре жечь часто фальшфееры. Слышно было движение гребных судов к берегу, а потому в 9 вечера, в 2 ¾ и 5 часов утра, следуя батарее № 1, били тревогу и становились по пушкам. [20.08.1854. Первый бой и десант на Красный Яр] 20 августа с раннего утра на неприятельской эскадре было заметно приготовление к решительному нападению. Суда приготовлялись сниматься с якоря и перевозили десант с адмиральских фрегатов на двух барказах на пароход. Лишние же их шлюпки отведены были на расстояние (от) судов. У нас и на всех батареях пробили тревогу. В 7 часов пароход взял на буксир три фрегата, с левой стороны «Пик», с правой «Форт», а сзади «Президент» и повел их к Сигнальному мысу. Остальные же суда – фрегат «Эвридика» и бриг «Облигадо» снялись с якоря и стали держаться под парусами вне наших выстрелов. Пароход с фрегатами, приблизясь к батарее № 1, открыл огонь ядрами и бомбами, на которые батареи №№ 1, 2, 3 и 4 ответили тоже ядрами и бомбами. В ¼ 10 часа батареи №№ 2 и 4 по сигналу с батареи № 1 прекратили пальбу; батарея же № 1 продолжала стрелять. Вскоре неприятельские суда подошли ближе, тогда батареи №№ 2 и 4 возобновили огонь. Пароход, подведя суда к Сигнальному мысу на 4 ½ кабельтова, стал отдавать буксиры. Суда расположились на якорь и на шпринге, открыв на батареи №№ 1, 2 и 4 сильнейший огонь бомбами и ядрами. Пароход, поворачивая назад, вышел из-за мыса, тогда фрегат и транспорт открыли по нему (сильнейший) меткий огонь; пароход бросил несколько бомб и два осколка попали к нам на палубу и один в полосу. День был довольно ясный, и легкий ветерок едва освежал теплоту солнечных лучей. На время, когда вся местность покрывалась густым дымом, нельзя было ничего видеть, и только гул выстрелов наполнял воздух и горы громом. В ¼ 10 часа с батареи № 1 сигналом дано знать, что неприятель намерен высадить десант. Через полчаса увидели идущие с неприятельских фрегатов три большие гребные судна с десантом по направлению к Раковой губе под прикрытием парохода, по которому с фрегата «Аврора» тотчас же открыли огонь. В 10 часов десант был высажен на мысе Кислая Яма, южнее батареи № 4, на помощь которой пошли береговые стрелковые партии мичмана Михайлова и подпоручика батареи № 4, пораженные сильным неприятельским огнем, и, видя приближение десанта, отступили к идущим стрелкам, в помощь которым еще переправились команды батарей № 4 и № 3. Батарея № 1 представляла неприятелям ближайший удобный пункт для прицела и несмотря на то, что выносила жесткий огонь, сильно поражала его меткими выстрелами, но, наконец, засыпанная щебнем скалы, принуждена была замолкнуть. Пост с батареи № 1 перенесли на батарею № 2, а потом в город на флагшток к гауптвахте. Неприятельский десант продолжал переправляться на берег под прикрытием парохода, который, обстреливая берег бомбами и картечью, каждый раз, как только показывался из-за Сигнального мыса и приближался на пушечный выстрел, принимались с фрегата «Аврора» и транспорта «Двина» открывать сильнейший и меткий огонь, заставлявший его в тот же момент удаляться. В 11 часов неприятель вошел на Красный Яр и открыл ружейную пальбу в кустарнике. Тогда Главный Командир потребовал с фрегата 30 человек, почему и был послан туда мичман Фесун с унтер-офицером и 30 рядовыми. Неприятель занял батарею № 4 и поставил на оной французский флаг. Но недолго флаг этот развевался. Метко сделанные с фрегата «Аврора» и транспорта «Двина» пушечные выстрелы по батарее в момент очистили ее от неприятеля. Неприятельский десант стал отступать, и в ¾ 12 ч. пароход отошел назад к своим фрегатам. В начале 1 часа по приказанию Главного Командира с фрегата посланы были лейтенант Анкудинов и артиллерийский прапорщик Можайский с кондуктором и 5 рядовыми для исправления батареи №3. К батарее в это время шли фрегаты «Эвридика» и бриг «Облигадо», но сделанными меткими выстрелами с батареи заставили их удалиться. В Уг 2 часа батарея была исправлена и сдана прибывшему командиру оной • лейтенанту князю Максутову. Лейтенант Анкудинов с командой возвратился на фрегат. Канонада с неприятельской стороны по батарее № 2 продолжалась с ожесточением до 5 часов вечера, на которую она не переставала отвечать. После этого неприятель стал сбивать батарею № 3 бомбами и двухпудовыми ядрами, причем перебил находящиеся на берегу фрегатские стень-ванты. В 6 часов неприятель, прекратив огонь, отошел дальше и стал на якорь. Вечером, в 7 часов, приезжал на фрегат Главный Командир генерал-майор Завойко и благодарил команду за действия против неприятеля, потом, собрав офицеров, объявил свое мнение защищаться до последней крайности, что одна надежда остается на фрегат, и когда уже не станет средств к защите - спасти команду и сжечь фрегат. Единодушно было принято [решение] отстоять порт и фрегат или умереть. Вечером неприятельский пароход ходил в Тарьинскую губу, откуда были слышны пушечные выстрелы. По приказанию Главного Командира командование батареи № 1 принял мичман Попов; батареи №№ 1, 3 и 4 поручены были мне, почему в эту же ночь с фрегата был послан артиллерийский прапорщик Можайский для исправления повреждений батареи № 1. В 6 часов ударили отбой, но офицеры и команда остались бивуаком на своих местах. В продолжение ночи прапорщиком Жилкиным был укреплен бон, запирающий вход в малую бухту. Лейтенант Скандраков с 100 человек команды послан был по приказанию Главного Командира переносить провиант из магазинов на озеро для зарытия, потому что магазины расположены на самом берегу внутренней бухты, и прилегающие к Никольской горе легко могли быть сожжены бомбами или гранатами в случае занятия неприятелями Никольской горы. Ночь прошла спокойно, исключая то, что в полночь слышали греблю весел, почему били тревогу; но когда она стихла, ударили отбой. [21.08.1854.] На другой день (21 августа) в 10 часов утра с неприятельского фрегата пошла к Раковому мысу шлюпка и тотчас воротилась назад, с фрегата «Аврора» сделаны были 3 пушечных выстрела по шлюпкам, на которые с ближайшего Английского фрегата ответили тоже пушечным выстрелом, ядро которого упало в Малую бухту. В ½ 1 часа ближайший Английский фрегат «Пик» был отбуксирован пароходом западнее остальных, где и поставлен на якорь. В ¾ 2 часа французский адмирал Де Пуант отпустил на берег из числа взятых в плен 19 числа на портовом плашкоуте унтер-офицера с семейством и одного рядового, которые и прибыли на портовой маленькой шлюпочке, бывшей при плашкоуте, при письме к губернатору. В ночь с 21 на 22 число из цепи, расположенной по берегу между батареями №№ 2 и 4, сделаны были 3 ружейных выстрела, вследствие чего на батарее № 2 пробили тревогу, а на фрегате стали по пушкам; но вскоре, узнавши об ошибке, ударили отбой. В продолжение ночи батарея № 1 была очищена от щебня, две бомбические пушки расклепаны, а две 36 фунт[овые] пушки приготовлены к расклепке посредством заряда со стапином. [22-23.08.1854] 22 числа вечером с фрегата я отправил на огород к зарытию в землю два пороховых ящика с 5000 боевых ружейных патронов, плащаницу и сундук с церковной утварью серебряных вещей, исключая Дароносицы и креста, которые иеромонах Иона хранил на груди. В ночь на 23 число послал я прапорщика Можайского с кондуктором для исправления батареи № 4, которой в продолжении ночи исправил на ней 2 станка, расклепал 2 пушки и положил их на станки, а к 11 часам утра батарея была приведена в готовность действовать, на которую откомандировал двух артиллерийских кондукторов, из которых Дементьева командиром оной. Неприятель до 24 числа не предпринимал никакого нападения, суда оставались на якоре и исправляли свои повреждения в рангоуте и в корпусе, что в особенности было заметно на фрегате «Форт» и пароходе «Вираго», которые накривились на правую сторону, исправляя повреждения в колесе и корпусе. [24.08.1854. Второй десант.] 24-го августа в 4 часа утра, заметив движение неприятельского парохода на фрегате, ударили тревогу и приготовились к бою. В ½ 7 часа неприятельский пароход снялся с якоря и, взяв на буксир адмиральские фрегаты: «Форт» с правой стороны, а «Президент» с левой, повел их к батарее № 3. Фрегат «Пик» остался на якоре на своем месте, должно полагать, по причине взятой с него команды в десант; фрегат «Эвридика» и бриг «Облигадо» выступили под паруса; но второй стал держаться на траверзе двух фрегатов и парохода. Когда фрегаты приблизились к укреплению на пушечный выстрел, с батареи 3 стали стрелять ядрами. Выстрелы с батареи № 3 ложились хорошо: второй выстрел ударил в левую скулу у ватерлинии фрегата «Форт», а третий чрез кожух парохода, сбив стоящего на нем офицера. Фрегаты на это отвечали бомбами и ядрами. В 8 часов пароход, поравнявшись с батареею № 3, отдал буксир фрегата «Президент», который и стал тут на якорь в 2 кабельтовых от батареи, открыв по ней батальный огонь, вредивший нашему рангоуту и такелажу. Другой же неприятельский фрегат отбуксировал к батарее № 7. В ¼ 9 часа неприятель стал приготовлять десант, вследствие чего по требованию Главного Командира послал с фрегата на озеро абордажную партию под командою лейтенанта Анкудинова с гардемарином Кайсаровым, унтер-офицером, горнистом и 33 рядовыми. Батарея № 3, совершенно открытая и поражаемая ужаснейшим огнем, несмотря на это сильно вредила неприятелю меткими выстрелами. Храбрый командир ее лейтенант князь Максутов-2 мужественно выдерживал разрушительную канонаду, подавая лично пример молодой команде. Но вот роковой выстрел, и он пал, пораженный неприятельским ядром, оторвавшим ему левую руку. Его тотчас отнесли в госпиталь, а на место его назначил с фрегата мичмана Фесуна и в помощь к нему боцмана Суровцева. Но уже батарея была приведена в неспособность действовать, и потому убрали с нее порох. В ½ 9 часа по требованию Главного Командира послал мичмана Фесуна со стрелковой партией из унтер-офицера, горниста и 31 рядового на Никольскую гору правее гребня, на батарее же № 3 оставлен был боцман Суровцев. Вслед за этим послал прапорщика Жилкина с командою батареи № 3 на Никольскую гору левее гребня. Неприятельский десант, выйдя на берег озера, поднялся на Никольскую гору и стал перебираться вдоль нее, открыв в 9 часов сильную ружейную пальбу по поднимавшимся нашим стрелкам. В ¼ 10 часа с батареи № 2 послан был гардемарин Давыдов с партиею в города В 10 часов неприятельский десант показался на вершине Никольской горы, близ фрегата, почему навстречу им послал с фрегата 3-ю стрелковую партию из унтер-офицера, писаря и 30 рядовых под командою лейтенанта Пилкина. Наши стрелки, поднявшись на гору под градом неприятельских пуль, разорвали неприятеля в нескольких местах и с криком ура! ударили в штыки. Бой завязался самый кровавый. Неприятель дрался отчаянно; но, наконец, смятый и почти потерявший всех своих начальников, принужден был отступать. Многие из них, ища ближайшей дороги к шлюпкам, бросались с обрывов и становились жертвою своего падения. В 11 часов французский бриг [Облигадо] подошел к батарее № 3 и, ставши на якорь впереди фрегата «Президент», стал обстреливать берег ядрами. В это время в помощь нашим стрелкам послал еще с фрегата стрелковую партию из унтер-офицера и 33 рядовых под командою лейтенанта Скандракова. В ½ 12 часа отступавший неприятельский десант под беглым нашим огнем стал садиться в шлюпки и переправляться на пароход, оставя позади себя знамя, множество оружия, амуниции и снарядов. В ¾ 12 часа пароход взял на буксир адмиральский фрегат «Форт» и повел к Тарьинской губе, а гребные суда следовали за ним некоторые на буксире, а не поспевшие подойти к нему на веслах; между тем адмиральский фрегат «Президент» и бриг «Облигадо» продолжали обстреливать берег. В 12 часов они снялись с якоря и, прекратив канонаду, пошли к Тарьинской губе. Так к полудню дело было закончено. Неприятель, разбитый, с поспешностью отошел к Тарьинской губе и стал на якорь, понеся большой урон в людях и значительные повреждения в судах. На фрегате «Форт» перебита фок-рея и повреждено много такелажа; на фрегате «Президент» перебита крюйс-стеньга, сбит гафель и поврежден рангоут; кроме этого, все суда получили много пробоин в корпусе судов. По удалении неприятеля стрелковые партии воротились на фрегат, кроме партий лейтенанта Скандракова и прапорщика Жилкина, оставленных в городе и на Никольской горе занимать цепь. Из партии лейтенанта Анкудинова ранены матросы Алексей Церковников, Иван Киселев, Василий Егоров и Алексей Степанов; первые трое отправлены в госпиталь, а последний явился сам на фрегат. Из партии мичмана Фесуна ранены: горнист Тимофей Суриков, матросы Феофан Иванов, Иосиф Сапенко, Степан Билавин и Василий Попов; первые четверо отправлены в госпиталь, а последний явился сам на фрегат. На фрегате «Аврора» повреждения были следующие: прострелена грот-мачта ядром навылет на ⅓ высоты от палубы; перебиты четыре пары грот-вант, огон лось-штага, шхентель и стень-вынтреп, грот- и крюйс–брам-стеньги с громоотводами и правые шкафутные сетки, фор-марсовая железная путенс-ванта, стень-фордун с правой, стень-штаг, и поврежден во многих местах брам-такелаж. Кроме этого, на батареях №№ 3 и 7 перебиты неприятельскими ядрами фрегатские три пушки 24-х фунтового калибра: две длинные и одна короткая, и повреждены многие станки, которые по негодности к действию должны быть оставленными в порте. В продолжение всего действия с фрегата отпущено было для вооружения порта и батарей: пушек 24-х фунтового калибра 9 длинных и 5 коротких, пороху: в картузах в 8 фунтов 546, в 3 ½ фунта 21, в ящиках 61 ½ пудов, всего порох 189 ½ пудов; ядер 530, ружейных патронов 3 900, древгаглов 7 и армяку 464 аршина. Вечером партии лейтенанта Скандракова и прапорщика Жилкина, сдав пост береговым партиям, воротились на фрегат. Предполагая, что неприятель сделает еще нападение, мы тотчас же стали исправлять повреждения батарей; для чего был послан на батарею № 3 прапорщик Можайский с кондуктором и 50 человеками команды фрегата «Аврора» и транспорта «Двина» для закрытия ее фашинным бруствером с амбразурами. [25.08.1854.] На другой день утром (25 числа) неприятельский пароход ходил в Тарьинскую губу, имея на буксире 3 барказа, и воротился только ночью. Должно полагать, хоронили убитых. Сего числа к вечеру батарея № 3 была закрыта мерлонами и приведена в готовность действовать, и исправлены другие батареи; но неприятель, понеся такую значительную потерю в офицерах и командах и получив такие ощутительные повреждения, уже не решился делать больше нападения. Суда его все время оставались на якоре, исправляя свои повреждения. 26 числа неприятельская эскадра подняла большие гребные суда в ростры, отпустив портовый плашкоут, захваченный ею 19 числа с кирпичами, по ветру пустой и весь изрубленный, а 27 августа в ½ 8 часа утра снялась с якоря и, пользуясь попутным ветром, оставила Авачинскую губу. По уходу неприятеля вознесли теплые молитвы Всевышнему за ниспослание нам силы и мужества противостоять такому многочисленному врагу. Кто мог подумать, что горсть людей могла отбросить сотни народу и остаться победителями; но это может служить доказательством, что можно сделать, если в нас есть теплая вера в Бога и твердая преданность престолу и Отечеству. Долгом считаю упомянуть, что в продолжение всего действия офицеры и команда фрегата вели себя достойно имени Русского и уверенности в них Государя Императора. Итак, случайное явление фрегата «Аврора» в Камчатку послужило для порта с большою пользою - фрегат снабдил Петропавловский порт людьми, пушками и порохом, и в такую минуту, когда помощь и средства были необходимы. По осмотре окрестностей найдено, что неприятель похоронил своих убитых в Тарьинской губе на правом берегу мыса Сельдевой бухточки в четырех могилах. Две из них расположены рядом на самом мысе и занимают пространство более квадратной сажени каждая. Вокруг их пространство, сажени на две, очищено от кустарника и травы; вся площадка хорошо покрыта скошенною травою и листьями, могилы не имеют никакого возвышения. Над каждою из этих двух могил поставлен деревянный крест в 4 аршина вышиною, выкрашенный черною краскою. На одном из них написано белыми буквами поперек креста Français и вдоль Requescant in pace (покойтесь в мире), а на другом, поперек English и вдоль тоже Requescant in pace. Третья могила небольшая, находится в некотором расстоянии от этих двух; вокруг нее также очищено небольшое пространство и покрыто травою, без всякого возвышения над могилою. Креста при ней нет, но на дереве, растущем около могилы, вырезано: В. 24.8.1854. [«B» – инициал Bourasset, французского лейтенанта, руководившего десантом и получившего смертельную рану. Однако дата по календарю эскадры должна бы значиться 4.9.1854.] Пройдя далее по тропинке, находится четвертая могила, большая в сажень квадратную, покрытая как сама, так и небольшое скошенное вокруг нее пространство травою. На дереве, растущем возле ней, вырезано D.P. 1854. По буквам должно полагать, что это могила английского адмирала Дэвида Прайса, застрелившегося, как узнали от двух раненых пленных, нечаянно при заряжении своих пистолетов на другой день их прихода в Петропавловск. Убитые с нашей стороны и с неприятельской офицеры, солдаты и матросы похоронены в двух отдельных могилах близ озера у порохового погреба, над которыми возвышаются два кургана и кресты. 1-го сентября пришел из залива Кастри корвет «Оливуца» и привез повеление Губернатора [Муравьёва], которому еще не было известно о приходе неприятеля в Камчатку: фрегату при первой возможности идти по назначению. Но идти с простреленною мачтою без осмотра и тимбировки ее я не решился, в особенности в такое время, какое бывает осенью в этих краях. Ибо рискуя, я мог бы подвергнуть людей и даже самый фрегат большой опасности; кроме этого, по случаю военных действий Губернатор находил нужным иметь фрегат при порте. Вследствие этих обстоятельств фрегат остался зимовать в Петропавловске. 1-го сентября спустили флаг и вымпел, и фрегат стал разгружаться. Офицеры и команда перебрались на зимние квартиры, по этому случаю специально выстроенные. Вскоре мы оплакивали потерю одного из наших сослуживцев князя Александра Максутова, который, страдая от потери руки и контузии левой стороны груди, уже начинал выздоравливать, как вдруг от ран болезнь приняла другой оборот, и 10 сентября он скончался в цвете лет и полный надежды на блестящую будущность. Погребение его было со всею воинскою церемониею и при сопровождении жителей города – свидетелей Петропавловской битвы, отдавших последний долг храброму воину. При проносе тела его мимо фрегата и батареи, на которой покойный был командиром, с них сделано было по 3 пушечных выстрела; и на Петропавловском кладбище опустили тело в могилу с миром. Вскоре тоже померли от ран команды фрегата горнист Суриков и матрос Сапенко. Вот жертва, которую фрегат принес в защиту Камчатки. Хороший урок, данный нами союзникам, нужно было полагать, возбудит в них соревнование сделать вторичное нападение на Камчатку, если не в настоящем, то непременно в будущем году и с большими силами; поэтому по отправлении курьером 47-го флотского экипажа лейтенанта князя Дмитрия Максутова, брата убитого Максутова, с донесением о сражении к Генерал-губернатору на американском коммерческом бриге «Нобль», отправившемся из Петропавловска в Аян 16 сентября, внимание обращено было на укрепление порта. Настоящие же батареи были недостаточны для отражения более многочисленных сил и могущих сделать нападения десантом, сколько опытность прошедшей битвы показывала. По собственному плану укреплений работы тотчас начались и благоприятствуемые хорошею погодою шли успешно, так что к концу ноября почти все были готовы. Открывая донесения и планы об устроенных укреплениях, с наступлением зимы и праздников Петропавловск предался увеселениям, имея в свежей памяти еще столь славное для Русских дело. Причем, с чувством полного признания должен сказать, что любезность и внимание Василия Степановича и Юлии Егоровны были неистощимы в доставлении всего, что может сделать зимовку сколько возможно приятной. 31-го января 1855 г, мы получили радостное известие от прибывших казаков из Иркутска с депешами о благополучном прибытии князя Максутова в Аян и Иркутск в начале ноября и о торжественном приеме и неприятельского знамени Генерал-губернатором. В феврале месяце с утверждением льда в губе я вынул с фрегата грот-мачту посредством стрелы, которая сделана из двух дерев, самых длинных, найденных в Петропавловске; но как они все-таки были недостаточной длины, то наставил их другими и скрепил. Снег уже начал таять в Петропавловске сверх всякого ожидания по раннему времени; 3-го марта прибыл в Петропавловск из Иркутска адъютант Генерал-губернатора Есаул Мартынов с повелением перенести Петропавловский порт на устье реки Амур; вместе с этим привез участникам сражения Всемилостивейшие Высочайшие награды за победу. По раздаче знаков отличия военного ордена нижним чинам по церемониалу статута, начали приготовляться к походу. Раннее время и, следовательно, менее вероятно встретиться с неприятелем, обязывало нас поспешать с приготовлением судов и погрузкою на них порта со всевозможною скоростью; поэтому работали с раннего утра и до позднего вечера, и в праздничные дни, не разбирая погоды. На фрегате мачта еще не была готова, а следовательно, и не поставлена на место; но благодаря деятельности порта, средства которого попечениями Губернатора контр-адмирала Завойко доведены были до того, что фрегат мог переделать мачту, исправлена была в короткое время и с первою тихою погодою поставлена на фрегат. К исходу марта фрегат и Камчатская флотилия изготовились к походу, и по пропилке и по выводу льда из губы стали выходить на рейд. 29-го марта фрегат поднял флаг, офицеры и команда перебрались на фрегат. На нем направлялся идти Губернатор со штабом, с некоторыми пассажирами; вследствие чего на крюйс брам-стеньги подняли контр-адмиральский флаг. 5-го апреля фрегат по совершенном изготовлении к походу перешел с попутным ветром в Авачинскую губу, а на следующий день адмирал намеревался оставить Петропавловск. Апреля 6-го в 5 часов утра по прибытии на фрегат контр-адмирала Завойко фрегат и корвет с тихим попутным ветром от NW снялись с якоря и пошли в море, отсалютовав оставленному порту 7 пушечными выстрелами. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Автор Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 П. Л. Калмыков ИВАН НИКОЛАЕВИЧ ИЗЫЛЬМЕТЬЕВ: ПОДВИГИ И ЛЕГЕНДЫ В 2013 г. исполнилось 200 лет со дня рождения Ивана Николаевича Изыльметьева, чье имя вписано в анналы славы Камчатки большими буквами. Иван Николаевич родился в Кронштадте 5/17 января 1813 г. Отец его служил в морской артиллерии и окончил жизнь свою в чине генерал-майора и в должности начальника артиллерии Ре- вельского порта. Тринадцати лет Иван был определен в морской кадетский корпус, а спустя четыре года произведен в гардемарины. Однокашник Изыльметьева и будущий биограф, И. И. Стренцель, вспоминает: «Корпусное начальство оценило справедливость и прямодушие Ивана Николаевича: при разборе одного непозволительного происшествия, тогдашний директор корпуса, знаменитый наш мореплаватель, Иван Федорович Крузенштерн, выслушав показание гардемарина Изыльметье- ва, сказал: “Хорошо-с, я вам верю” и сделал распоряжение согласно с тем, как показал Изыльметь- ев» (1, с. 33–91). 31 декабря 1831 г. Иван Николаевич был произведен в мичманы с назначением в 14-й флот- ский экипаж. И в первый же год службы удостоился получить именное Высочайшее благоволение за твердое знание фронта нижними чинами. (Монаршие благоволения вписывались в послужной список наряду с наградами.) Изыльметьев много плавал в Балтийском море. Служил на фрегате «Принц Оранский», на корабле «Император Александр I», командовал тендером «Лебедь», транспортом «Волга», тран- спортом «Або», корветом «Князь Варшавский». Получил ордена Св. Станислава 3-й степени (1842), Св. Анны 3-й степени (1851), звание капитан-лейтенанта (1847). Карьера соответствовала выслуге и не более того. В 1853 г. из Кронштадта в дальневосточные моря отправился значительный отряд кораблей: фрегат «Аврора», корвет «Наварин», транспорт «Неман» и яхта «Рогнеда», снаряженная князем Ло- бановым-Ростовским. Несколько позже других вышел в путь фрегат «Диана» (2, с. 12). И. И. Стренцель рассказывает: «В Кронштадте распространился слух, что фрегат «Аврора» идет вокруг света, но только не с прежним командиром [А. Л. Токмачевым], а что будет назначен кто-то другой. Иван Николаевич был очень недоволен распространителями этого слуха и сказал: у нас всегда так пророчат – хоть хуже выдумают, а непременно придумают другого. На следующий день в Кронштадте получено официальное известие, что этот другой и есть сам Изыльметьев. Итак, 23 мая 1853 г. И. Н. Изыльметьев был назначен командиром фрегата “Аврора”. Соб- ственноручною запискою Его Императорское Высочество Генерал-Адмирал изволил предоставить ему право, не стесняясь ничем, избирать как офицеров, так и команду. Все почти лето прошло в при- готовлениях к дальнему плаванию» (1, с. 36). Предваряя дальнейший рассказ, напомним, что действия корабля – продолжение воли и та- ланта его командира. Трудности корабля – трудности капитана. Подвиги – это подвиги всей команды, но в наибольшей степени, опять-таки, капитана. В этом смысле, говоря «Аврора», мы подразу- меваем – Изыльметьев. 21 августа начался легендарный поход «Авроры». Уже через неделю, 27 августа, подходя к шведскому местечку Тралеборг, в 3 милях от берега фрегат почувствовал сотрясение и вскоре оста- новился на 19-й футовой глубине. 29 августа, при содействии двух шведских военных пароходов, фрегат снялся с якоря и 30 августа прибыл на Копенгагенский рейд, пользуясь в пути переменными ветрами (3, с. 65). «1 сентября, с помощию водолазного колокола, подводная часть фрегата была осмотрена: обшивная медь везде оказалась в целости, и только поврежден в некоторых местах фалшкиль. При- быль воды простиралась до ½ дюйма в час и, как полагал командир, течь эта происходила от болтов, которыми скреплен фалшкиль. Случай этот произошел от неподробно означенных на карте береговых приметных мест и прилежащих к берегу отмелей, а также и от сильного течения от S, которое удалило фрегат от насто- ящего курса к северу» (3, с. 9). Не долго заставило себя ждать и следующее испытание. О нем рапортует сам Иван Нико- лаевич: «6-го (сентября), в полдень, прошли мыс Скаген, и с этого числа по 14-е дули свежие ветры от NW и SW; фрегат постоянно имел 4 рифа. 14-го числа ветер сделался от N, тогда взяли курс в Немецкое море; но к вечеру ветер вдруг зашел к NW и стал усиливаться до того, что в 11 часов сделался шторм. Находясь по счислению от маяка Хансгольмен на NW 40°, в 24 милях, и имея силь- ное волнение от N, фрегат прижимало к Ютландскому берегу, и потому должны были нести марсели в 4 рифа, хотя имели крену до 35°. В эту ночь лопнул цепной ватер-штаг, сломало на боканцах оба 10-ти весельные катера, оторвало выстрел левой стороны, а у гротовых вант-путенс с правой сто- роны, 4 болта согнуло вверх на 3 дюйма. В полдень 15-го, ветер от NW с тою же силою перешел к SW, почему и поворотили на левый галс; 16-го, находясь в шир. 54°4´ N и долг. 8°9´ О, от маяка Хансгольмен в расстоянии 15 миль на SW 80°, спустились в норвежский порт Христианзанд, для исправления повреждений» (3, с. 65). Язык рапорта протокольно сух. Добавляет красок дневник 19-летнего гардемарина Николая О’Рурка. «Сердитые, с гору высотой, валы один за другим покрывали встряхиваемый до основания фрегат наш. Качка была чрезвычайно сильная, а наклон доходил до 38°, так что во все помещения и каюты набиралось много воды. Ванты отвисли тряпками, в разных местах рвались концы, шлюпки разбивались вдребезги. Все кричали, и каждый делал то, что сам признавал нужным, ибо команду нельзя было и на 3 шагах расслышать. Эта ужасающая картина была вместе с тем интересной, когда она освещалась луной. Но когда месяц скрывался в облаках – картина эта становилась прямо ужас- ной. <…> Много видевший на своем веку штормов, г. Рандер уверял нас, что в этих местах уж давно не бывало такой непогоды и что, если шторм вскоре же не утихнет, – мы должны погибнуть. Но Бог Израиля не дремал. Он сжалился над нами и не дал нам погибнуть ужасной смертью. Позднее, по прибытии в Кристианзунд, мы узнали, что в эту ночь погибло 27 кораблей, разбившихся об Ютланд- ские скалистые берега» (4, с. 35). Транспорт «Неман» и корвет «Наварин» после этого шторма уже не смогли выйти в океан. «Аврора» была вынуждена с 13 октября по 11 ноября 1853 г. (Юл. календарь) ремонтироваться в ан- глийском Портсмуте. Хотя Англия еще и не вступила в войну против России, политические отношения были уже крайне натянуты, а в Британии царила антироссийская истерия. Сатирический журнал «Панч» пу- бликовал злые карикатуры на царя Николая I и на своего же премьер-министра Абердина, который все никак не решался на разрыв. Например: сидит Абердин на пороховой бочке и курит трубку мира. Или: хулиган Николай I избивает в подворотне несчастного беззащитного турка, а полисмен Абер- дин делает вид, что его это не касается. Поэтому пребывание российских военных кораблей в Портсмуте было воспринято с негодо- ванием. В литературе можно встретить мнение, будто англичане нарочно затягивали ремонт, желая задержать фрегат до объявления войны и захватить его. Дело обстояло наоборот. «Аврора» занимала самый большой ремонтный док, и корабелы желали поскорее избавиться от ее присутствия. Жили наши моряки во время ремонта не на «Авроре», а на блокшиве «Victorious» – бывшем линейном корабле, превращенном в плавучий барак. «По осмотре в доке, оказалось, что фалшкиль весь сорван и часть киля повреждена. Кроме того, фрегат требовал конопати подводной части и по ватер-вельсам в обеих палубах. Вант-путен- совые болты, по мнению английских кораблестроителей, потому подались вперед, что обшивные поясья, в которых пропущены болты, введены из мягкого дерева, и потому их заменили дубовыми» (3, с. 65). В Портсмуте Изыльметьеву пригодилось все его хладнокровие. Можно судить, насколько шумной была провокация против капитана, если имя его («Islamatiff») попало даже в собрание со- чинений Карла Маркса! Что же произошло? На этом эпизоде остановимся подробнее, поскольку именно вокруг него витают легенды, а достоверная информация скудна. Слово гардемарину Н. О’Рурку: «…У нас сбежали шесть матросов. Пятерых привез обратно посланный за ними штурманский офицер Шенурин, ибо мы были извещены, что беглецы находятся в городе Guildeford. Закованные в цепи, в сопровождении полицейского, они были водворены на блокшиве. По их словам, какой-то поляк напоил их пьяными и уговорил бежать. “Когда мы проспа- лись, – рассказывали они потом, – оказалось, что нас везут в экипаже. Долго ехали. Наконец, когда поляк убедился, что денег у нас нет, он открыл дверцы экипажа и вытолкал нас на дорогу. А мы еще были вполпьяна. Он все-таки назвал нам ближайший город. В этом городе, куда мы вскоре пришли, нас, как русских, приняли очень скверно. К тому же мы отощали. А потому, по общему согласию, решили отдаться в руки полиции”. Последнее показание отвечает действительности и подтверждено полицией. Двое из арестованных через пару дней были освобождены, остальные, ввиду запиратель- ства, содержались под строгим арестом. С выходом в открытый океан они были наказаны 20 удара- ми розог» (4, с. 68). В шканечном (вахтенном) журнале фрегата «Аврора» событие упомянуто одной фразой от 11 октября 1853 г.: «Из числа отпущенных на берег матрос 2 ст. Алексей Соловьев не явился» (5). Если до этого газеты клеймили Изыльметьева как шпиона, то теперь сделали еще и угне- тателем рабов: несвобода матросов подавалась как продолжение крепостного права. Досталось и портовым властям, и полицейским как вражьим пособникам. Вступилась за честь Ивана Николаевича лондонская «Times». (Видел ли капитан статью? В тот самый день «Аврора» покидала Спитхедский рейд.) «Как преувеличены сами факты, так и юридические выводы из них делаются нелепые. По нашим сведениям, дело состоит в следующем: Шести морякам из команды российского фрегата “Аврора” удалось бежать с корабля и до- браться до Гилдфорда, держа путь к Лондону. Есть основание полагать, что их подбил на измену некий польский беженец, он их подпоил и увел из города, дав проводника до столицы. В погоню отправился русский офицер в сопровождении полицейского, и в результате дезертиры были возвра- щены на “Victorious”. <...> Но люди, которые содействовали побегу, выхлопотали у судьи Уайтмена (Wightman) судебное предписание, дабы опротестовать арест дезертиров. Право на такое предписа- ние существует, и в поддержку те же люди привлекли адмирала Мартина, который, по совету Глав- ного военного прокурора Флота в Портсмуте и вице-адмирала сэра Томаса Кокрейна (Cochrane), передал вопрос на рассмотрение в Адмиралтейство, чтобы обратиться надлежащим образом к Ко- ролевскому Суду. Но дело в том, что русские дезертиры не находились на судах, подчиненных ко- мандующему портом или адмиралу-суперинтенданту – всех дезертиров сразу вернули “Авроре”. Посему предписание было официально направлено русскому капитану “Авроры”, непосредственно на его имя, но тот отказался получить его; когда же хотели вручить лейтенанту на борту “Авроры”, тот сказал (почтительно откозыряв) что, если бы предписание действительно исходило от Ее Вели- чества королевы Виктории, оно было бы, без сомнения, передано капитану Имперским Министром Двора Ее Величества; после этого, кажется, была еще попытка закинуть предписание в один из иллюминаторов, но пакет упал в лодку у борта. Во-первых, те моряки были бесспорно дезертирами с военного корабля, принадлежащего императору России в английском порту. Попытка подвести их под статус дел об освобождении или задержании рабов просто абсурдна. Не наше британское дело, кем эти люди родились; здесь они российские моряки, и дезертирство моряков преступно и равно наказуемо как в одной стране, так и в другой. Их долг подчиняться своим офицерам и исполнять воинскую повинность на своем корабле равнозначен, рождены ли они рабами или полноправными гражданами. <…> Если бы российский капитан наутро повесил их всех на ноке рея своего фрегата, то отвечал бы за это перед своим началь- ством, но он совершенно неподвластен английскому закону. <…> Все, что сделали русские – вернули своих дезертиров согласно букве соглашения, что сделало бы и любое британское судно в подобной ситуации, и мы можем добавить, что ни одна страна никогда не отстаивала право на возвращение своих субъектов отовсюду, где они обнаружатся, более безапелляционно, нежели Корона Англии. Призывая к соблюдению закона, мы имеем в виду только закон, и никоим образом не касаем- ся поведения российских властей, направляющих свои корабли на ремонт в Англию при нынешнем политическом кризисе. Это представляется нам актом большой неделикатности и дурного вкуса; и сколь бы ни благородны были офицеры этих кораблей в иных отношениях, здесь они поставлены в положение шпионов. Но Британское Правительство не могло выразить свое презрение к таким ме- тодам более сильно, чем позволив им зайти в самое сердце наших военно-морских доков, невзирая даже на общественное неудовольствие. Пусть видят и расскажут все, что видели. Нам нечего сты- диться Портсмута, или скрывать от иностранных наций величие морских ресурсов нашей страны. Можно расценить как глупую и несерьезную уловку русских добиваться доступа в Портсмут под предлогом ремонта, в момент такой нестабильности мира во всем мире; но было бы весьма недос- тойно нашей страны отказать в учтивом приеме даже противнику. Никакого преимущества они не получили, ибо если они видели, что представляют собой наши верфи, так и мы имели возможность увидеть, из каких кораблей состоит российский флот» (6). (“Times” дает также пространную юриди- ческую справку, которую здесь выпускаем.) Карл Маркс в то время проживал в Англии и также воспринял визит «Авроры» с негодо- ванием. На приведенную выше статью он возражает: «Однако, милейший “Times”, вопрос состоит именно в том, какого рода помощь обязаны были по закону оказать английские власти русскому ка- питану». Уж во всяком случае, по мнению Маркса, не следовало допускать «русских шпионов в ко- ролевские доки, предоставив в их распоряжение английские военные суда, наняв для них докеров, оплачиваемых за счет английского народа, и салютовав им на прощанье пальбой из пушек, когда они удирали, после того как нанесли оскорбление английским законам» (7, с. 554). Но Маркс мог только махать кулаками вслед нашему фрегату. По окончании всех работ, 27 ноября / 9 декабря, при засвежевшем NO ветре, «Аврора» вышла в океан, имея ходу 11½ узла. Яхта «Рогнеда», задержанная встречными ветрами, покинула родину неделей позже. (Да, родиной яхты была Англия, где она звалась «Circassian» («Черкешенка») и брала призы на регатах.) Позже яхта заштормовала у Тенерифе и еще более отстала от фрегата, оказавшись одна пред лицом могучего неприятеля. 30 декабря / 11 января на фрегате праздновали переход экватора. «При громких звуках му- зыки, на пожарном насосе, украшенном разноцветными флагами, явился морской царь Нептун, ве- домый белыми медведями. Его сопровождала большая свита придворных. Проворный тритон по- строил команду, затем подвел Нептуна к трону и потребовал тишины. Нептун, обратясь к командиру, сказал стихами речь, в которой приглашал назвать свое имя и название корабля, затем спросил, посе- щал ли он раньше его царство, и, наконец, предложил уплатить ему дань. В утвердительном случае Нептун обещал ему счастье, благоприятный ветер и быстрое совершение пути» (4, с. 72). В «быстром совершении пути» командир был очень заинтересован! Ведь война могла быть объявлена в любой день, а господствовали в южных водах англичане и французы. 15/27 января «Ав- рора» достигла Рио-де-Жанейро, а через две недели снова вышла в Атлантику и устремилась на юг, чтобы обойти мыс Горн и перейти в Тихий океан. «Холод, краткость дня и постоянная сырость (так как волны заливали не только палубу, но проникали и внутрь корабля) – и все время при неблагоприятном ветре – ухудшали и так уже тяжкое наше положение. Прибавьте еще к этому весьма опасные встречи с ледяными глыбами, которые тем более страшны для корабля, что нередко показываются из воды не больше, чем на фут, а потому едва заметны для глаза. Все это вместе взятое делает понятными постоянные опасения командира и страх за свой корабль», – сообщает гардемарин О’Рурк (4, с. 105). Он же поясняет, что такие трудности вызваны не только сезоном, не лучшим для такого перехода, но и нетрадиционным курсом – капитан стремился избежать встреч с неприятельскими судами. По той же причине, обойдя мыс Горн, «Ав- рора» не зашла в чилийский Вальпараисо, где обычно стационировались английские и французские корабли, а проследовала в перуанский порт Кальяо (по-старому Каллао или Калао). Штурманский подпоручик Дьяков записал в вахтенный журнал: «Тогож Апреля 3го дня 1854 года по полудни. Случаи ...при положении якоря пеленговали Замок Каллао SO 89°, SOя оконечность о-ва Фронтон SO 11°, SOя оконечность С. Лоренцо SW 3°, Nя оконечность о-ва С. Лоренцо SW 78° по коим на- ходились от порта Каллао в 1¾ мили на рейде стояли: 2 военные Перуанские фрегата, 1 параход, 2 Французские фрегата, 2 Английские, один Чилийский корвет и большое число комерческих судов разных наций. Вскоре со всех военых судов приехали (к нам) к Капитану командиры или офицеры с поздравлением о нашем приходе. В 6 часов наблюдаем был заходящий амплитуд от W к S 7-30´ по коему вычислено склонение компаса 9°38´30˝. В 8 часов воды в фрегате 5½ дюйм. В 9ом часу Ветр тихий мало облачно светлость луны якрое [так!] блистание звезд высота барометра 29.86 симпезо- метра 30,14 большая роса и берега покрыты туманом. В 12 часов воды в фрегате 5 ½ дюймов. На сей вахте утоплено по нечаянности парусинное ведро одно Васильем Украсиным. [Воскресенье] В 4й день Апреля 1854 года стоя на якоре Даглисте [левый становой якорь] на Каллайском рейде для снабжен себя провизии с полуночи Случаи В 1м часу Ветр тихий малооблачно свет луны и яркое сияние звезд. Высота барометра 29.87 Симпиезометра [разновидность барометра, в котором действует не ртуть, а воздух] 30°,16 и сильная роса в ½ часа пронесло мимо нас траву на R N/O в 2 часа пришел с моря военный корвет но флага не поднимал. наберегу очень часто спускали ракеты. В 4 часа воды в фрегате 5 ¾ дюймов. В 5м часу. Ветр тихий облачно пасмурно и роса высота барометра 29.86 симпиезометр 30,18 в 6 часов спустили с ростр на воду две шестерки. В ¼ 7г и часам мыть палубу. В 8 часов по ра- порту фрегат и команда обстоят благополучно больных нижних чинов 45 человек воды в фрегате 6 дюймов. В 9м часу. Ветр тихий малооблачно и ясно сияние солнца высота барометра 29,86 симпие- зометра 30,20 в начале 9го часа привезено с берега для продовольствия команды мяса свежего 5 пуд разной зелени 2 пуда 12 ½ фунтов. В 9 часов окончилось мытье палуб В 10 часов от Перуанского Адмирала прислан был офицер с проздравлением к нашему капитану а вскоре призвал Капитан над портом В ¼ 11-го часа при поднятии на Американском Корвете Французского флага на Крюсь брамстеньге салютовали 13ю пушечными выстрелами а от нас послан был офицер с привет[ом – зачеркнуто]ствием. (В 12 часов воды в фрегате 6 ¼ дюймов). В продолжении вахты замечено много морской травы которую несло к N-у течение по лагу оказалось ½ узла. В 12 часов воды в фрегате 6 ¼ дюймов. С Полудни В 1м часу. Ветр самый тихий ясно сияние солнца высота барометра 29.89 симпезометра 30,20 в ½ 1го часа приъзван с визитом к нашему Капитану Командир Военного Американского кор- вета. В исходе 3го часа с подъятием Перуанского флага салютовали крепости 21 пушечным выстре- лом на что нам ответствовали тем же числом выстрелов в 3 часа снова подъяли Перуанский фраг и произвели салют из 15 пушечных выстрелов Вице Адмиральскому флагу на фрегате Амасон и получив ответ с подъятием Английского флага салютовали 13ю пушечными выстрелами на фрегате Президент с которого нам отвечали тем же числом. В ¼ 4го с поднятием Французского флага салю- товали Контр Адмиральскому флагу подъятому на фрегате Форт 13 пушечными выстрелами откуда нам ответствовали тем же числом. В 4 часа воды в фрегате 6 ½ дюймов» (5, л. 95–96). В приводимом тексте исправлены особенности старой орфографии, но сохранены особен- ности орфографии подпоручика Василия Дьякова. Контр-адмиралы, с которыми И. Н. Изыльметь- ев обменивается любезностями, это командующие эскадрами, англичанин Дэвид Прайс и француз Огюст Феврие-Депуант. Сегодня они приветливы и учтивы, но кто знает, что будет завтра? (Война в Европе уже началась, и официального манифеста ждут в Перу со дня на день.) Цинготных больных на русском фрегате 45; во время стоянки в Кальяо это число достигало и 65 человек. Изнуренные тяжким переходом и однообразной пищей матросы вынуждены были тесниться в сырых и душных корабельных помещениях и работать не покладая рук, чтобы подготовить корабль к дальнейшему плаванию, и лишь больных ненадолго возили на прогулки на о. Сан-Лоренсо. Два матроса, Малафей Курочкин и Василий Игумнов, обрели на этом острове свои могилы. Одиннадцать дней стоянки в Кальяо под прицелами неприятельских эскадр были еще одной страницей подвига наших моряков. Не удивительно, что и здесь нашлось место легендам, которые многими авторами принимаются за факты. Вот как описывает эту историю контр-адмирал Г. И. Щедрин: «Изыльметьев не без успе- ха распространял версию о необходимости минимум месячной стоянки русского корабля в Калао. А в это время очень спешно и скрытно, в основном ночами, на фрегате производились ремонтные работы. <...> Через одиннадцать суток после отдачи якоря “Аврора” была подготовлена к выходу. Но как это сделать? <...> Ночью на море пеленою лег туман. Воспользовавшись им, при полном шти- ле, соблюдая абсолютную бесшумность, выбрали якорь, на воду спущены семь десятивесельных шлюпок и ими начата буксировка фрегата за пределы гавани. <...> Утром 26 (14) апреля, едва подул бриз, “Аврора” поставила паруса и стала удаляться от рейда Калао, где стояли заштилевшие корабли союзников. Французский лейтенант (будущий адмирал) де Айи записал в дневнике: “Вместе с утренним туманом исчез и русский фрегат...” <...> Уход фрегата наделал много шуму. Принимая доклад о его исчезновении, союзные адмиралы отпустили не одно соленое словечко. Прайс, напри- мер, после этого приказал взять в плен небольшую любительскую яхту “Рогнеда” русского князя Любимова-Ростовского, стоявшую неподалеку от Калао. Этого “подвига” английского адмирала, совершенного до официального известия об объявлении войны, стеснялись даже его союзники – французы...» (8, с. 37). Сначала простимся с «Рогнедой». Командовал ею князь Н. А. Лобанов-Ростовский – не бес- печный турист, а капитан-лейтенант российского флота. Его яхта – она же 160 тонная восьмипу- шечная шхуна – не дошла до Тихого океана. Отстав от «Авроры», она зашла в Рио-де-Жанейро, где действительно была блокирована английским адмиралом, только не Прайсом, а Хендерсоном. Про- тивостоять целому флоту одинокая яхта не могла, капитан предпочел разоружить судно и передать под флаг российского посланника. Намеревались ли адмиралы Прайс и Феврие-Депуант повторить «подвиг» Хендерсона, по- куситься на русский фрегат, не дожидаясь манифеста о войне? Действительно ли Изыльметьеву пришлось срочно принимать решение и тайно выводить фрегат из гавани, на веслах и кормой вперед? «Опрос» свидетелей событий не дает этому подтверждения. Как обычно краток сам Иван Николаевич Изыльметьев. «От 5-го Апреля сего года [1854] Командир фрегата “Аврора” Капитан-Лейтенант Изыльме- тьев доносит с Калаоского Рейда: “<...> Подойдя к острову Жуан Фернандес, поверив хронометры и пользуясь прибрежным муссоном, взял курс к порту Каллао, куда и прибыл благополучно 3/15 Апреля в пять часов вечера, совершив переход из Рио-Жанейро в 62 дни. Здоровье команды во все время плавания было в наи- лучшем состоянии. Плавание это в столь позднее время года, для огибания Горна, можно считать успешным. Успех этот отношу я к вниманию Гг. Вахтенных Начальников и Старшего Офицера фре- гата, деятельность которых позволяла мне в длинные темные ночи у Мыса Горн нести большие паруса. В Порте Каллао нашел я свежие припасы в изобилии и по умеренной цене. Он избран мною, преимущественно пред Валпарайзо, по превосходному его рейду. Надеюсь совершенно быть гото- вым и отправиться по назначению 14-го числа Апреля» (9, с. 120). Капитан не только краток, но и верен слову: именно 14/26 апреля «Аврора» покинула опас- ную гавань. Мичман Николай Фесун рассказывает более эмоционально: «Во все время нашей стоянки на Каллаоском рейде парусное ученье на обеих [неприятельских] эскадрах производилось весьма редко; все внимание, как будто бы они знали о предстоящих им десантах, было обращено на дей- ствие артиллериею, шлюпочные маневры, примерные высадки, – все это повторялось по нескольку раз в день. Нужно было торопиться, и работа при усердии и расторопности экипажа шла чрезвычайно быстро, так что вечером Апреля 13, фрегат был совершенно готов, а 14 утром отправился по назна- чению. Только что скрылся с. Лоренцо, задул свежий попутный ветер, фрегат полетел по 11½ узлов, и мы благодарили Бога за счастливое отплытие”» (10, с. 91–118). Спустя годы, уже лейтенантом, Фесун добавляет подробностей: «Удивление, возбужденное уходом “Авроры”, очень естественно, так как союзники не сомневались, что фрегат останется в Ка- лао еще, по крайней мере, около двух недель; узнав от американского консула в Лиме о неизбеж- ности разрыва, капитан наш решился ускорить прием провизии и, по окончании его, не теряя ни минуты, сняться с якоря; на берегу между тем всем, кто нас спрашивал, мы отвечали, что остаемся еще в Перу не одну неделю, что станем поджидать здесь депешей и что, наконец, имеем такие по- вреждения, без фундаментального исправления которых нет возможности выйти в море. Куда идем, нас, конечно, не спрашивали. Надеясь на продолжительную стоянку фрегата в Калао, союзники не сомневались, что еще до нашего ухода “Virago” успеет привезти положительные известия» (1, с. 4). Капитан французского фрегата «Forte» Аман де Миньяк: «5 апреля – прибытие в Кальяо. (1854) На рейде нас ждала 30-пушечная “Eurydice” под командой господина де ла Грандьера, капи- тана первого ранга, прибывшая из Франции в пополнение к эскадре. Восьмого (апреля) английский фрегат “President”, который мы оставили в Вальпараисо, также пришел в Кальяо. Тут же пребывал на стоянке другой фрегат, русский, “Аврора”, который ушел 26-го, и который нам предстояло обна- ружить в Петропавловске. Поскольку адмирал [Феврие-Депуант] был болен, с ответным визитом к капитану этого фрегата пошел я и, в свете неизбежного развития событий, постарался рассмотреть и разведать там все как следует. 7 мая английский пароход “Virago” привез из Панамы новость о том, что Франция и Англия объявили войну России» (12). Ашиль Аме, мичман с того же «Forte», пишет из Кальяо своему брату 11 мая 1854 г.: «Ну а мы отправляемся завтра на поиски семи русских фрегатов, которыми Царь возблагонамерился нас одолеть. Я недавно тебе говорил, что мы повстречали один из них [“Диану”] в Вальпараисо, когда заходили туда. А едва мы пришли в Кальяо, другой фрегат, по имени “Аврора”, зашел туда отдох- нуть; там он оставался приблизительно десять дней и убежал, как только почувствовал, что новости становятся все более тревожными. Нам очень хотелось его задержать; английский адмирал просто- таки грыз пальцы, видя, как он уходит, но это было бы против всех международных правил. Он ушел 23 апреля, а война, о чем мы не знали, была объявлена еще 28 марта» (13, р. 166). Французский писатель Эд. дю Айи (это псевдоним; настоящее имя – Эдуар Полидор Ванеку, лейтенант и старший помощник с брига «Obligado»; в отставку вышел не адмиралом, а капитаном 2 ранга) описывает отправление «Авроры» в художественных подробностях. В скучной серой гава- ни это зрелище привлекло взоры множества зевак на палубах соседствующих кораблей. «У каждого порта на шкафуте теснились группы матросов, и их взгляды, как и подзорные трубы офицеров, собравшихся на корме, провожали движение одинокого корабля, удаленного от других к острову Сан-Лоренсо, который ограничивает просторный рейд Кальяо с юга. Утренний туман, который в специфическом климате Перу заменяет дождь, начал превращаться в полупрозрач- ный пар, и первые вздохи бриза разорвали его, как легкую ткань. Скоро флаг, висевший недвижно на гафеле наблюдаемого судна, расправился на ветру и показал русский крест на фоне белой трапеции, и тут же матросы взобрались по вантам, разбежались по реям и выпустили паруса, которые, буду- чи быстро натянуты шкотами и подняты, сообщили, что ничто больше не препятствует отплытию. Действительно, хватило нескольких минут, чтобы якорь занял свое место под крамболом; корабль повернулся, и слегка наклонясь под ветром, надувавшим его паруса, быстро удалился от земли. Вскоре исчезли за горизонтом округлые контуры кормы, полоса на борту, отчерчивающая орудий- ные батареи, затем наконец и верхушки мачт» (14, р. 686). Наконец, шканечный (вахтенный) журнал фрегата «Аврора» честно фиксирует нелегкую повседневную работу экипажа. «Апреля 4го дня 1854… <...> Сего числа приводили фрегат в чистоту <...>. В 5й день Апреля 1854… <...> В ½ 7го часа спустили штормовую [бизань – зачеркнуто] брам-стеньгу в Ростры и начали готовить настоящие... <...> В ½ 1го часа больные с фрегата отпра- вились для прогулки на О-в Сан-Лоренцо. В 3 часа при ловле рыбы утоплено 8 удочек. В 4 часа воды в фрегате 7 ½ дюймов. В 5 Ветр тихий облачно высота барометра 29.97 Симпизометра 30,15 температура воды 14°,1. В начале 7го часа все больные с О-ва С. Лоренцо возвратились на фрегат. В 8 часов в фрегате 8 дюйм. Сего числа фрегат приводили в чистоту и порядок. привезено с берега для продовольствия команды Рису 120 пуд, соли 60 пуд, рому 400 ведр. <...> В 9м часу ветр тихий темно облачно временно туман и временно между тучами проглядывают звезды. В 12 часов волею Божиею умер Матроз Василий Игумнов. Воды в фрегате 7 ¾ дюймов. [Вт.] В 6й день Апреля 1854 года стоя на якоре Даглисте на рейде Каллао для снабжения себя провизией и водою. с полуночи. <...> В 5м часу. Ветр самый тихий мало облачно. свет луны и блистание звезд привезено с берега для продовольствия команды мяса свежего 5 пуд 12 ½ фун- тов. В 8 часов по рапорту фрегат и команда обстоят благополучно больных нижних чинов 51 че- ловек воды в фрегате 8 дюймов. В 9м часу. Ветр самый тихий облачно и мрачно высота барометра 29.98 симпезометра 30°,27 температура воды 14 в 9 часов подняли брамстеньги на наитов. В ¾ 11го часа по свершении божественного служения над телом умершего матроза предали его земле на Ова С. Лоренцо В 11 часов Английский корвет снялся с якоря и пошел в море. В 12 ч воды 8 ¼ дюймов. <...> Сего числа подъяли брамстеньги на шлагтов тянули ванты и стеньванты конопатили верхнюю палубу очищали водяные котлы красили фрегат с наружи. привезено с берега для продовольствия команды сухарей 500 пуд вина виноградного 10 ведр. уксусу 80 ведр, (вина виноградного 10 ведр) [повтор фразы взят в скобки] муки 12 пуд дрождей 4 бутылки... [Ср.] В 7й день Апреля… <...> Сего числа происходила работа: тянули брам такелаж маляры красили фрегат внутри и белую полосу конопачики конопатили палубу привезено с берега для про- довольствия команды сухарей белых 340 пуд лимонов 1000 чаю 8 фунтов Сахару 4 пуда патоки 20 фунтов, масла деревянного 10 фунтов, горчицы 15 фунтов чесноку 10 фунтов, сала бараньего 10 ф мыла для мытья лазаретного белья 2 пуда хрену 15 фунтов и разные медикаменты и склянки... [Чт.] В 8й день Апреля… <...> Стоящие с нами на рейде военные суда: Перуанский под Вице Адмиральским флагом фрегат 1. под ординарным вымпелом фрегат 1. Английские под Контр- Адмиральским флагом фрегат Президент. Французские под Контр-Адмиральским флагом фрегат Форт; под ординарным вымпелом фрегат Эвредис Американский Корвет Мери и Чилийский Кор- вет 1. <...> Сего числа окончили конопатить палубу очищали котлы для воды поверены на берегу хронометры и по сравнению с Рио Жанейро находились № 3 позади Гринвича 0ч19м 01ʺ,1 сут. отст. 4ʺ, 318 № 8 впереди –––––––– 1. 42. 22 –––––– . ––– 9ʺ,63 № 159 –––––– . –––––– 0. 58. 00,9 –––– . ––– 2ʺ,318 № 2501 позади –––––– 0. 09. 29 –––––– . ––– 3ʺ,7 Привезено с берега для окраски фрегата Английских белил 25 пуд, клею 30 фунт. медянки 3 пуда мелу для кубрика 18 пуд, для замаски 10 пуд масла вареного 25 пуд Сажи голланской 2 пуда Скипидару 20 фунтов Жолтой Английской 25 фунтов Сибирки 15 ф кистей 50. Привезено на боту пресной воды коими наполнено 11 больших котлов половинчатых 10 ½ котлов. [Пт.] В 9й день Апреля… В ½ 8го часа привезено с берега для продовольствия команды мяса свежего 5 пуд разной зелени 2 пуда 12 ½ фунтов. В 8 часов по рапорту фрегат и команда обстоят бла- гополучно больных нижних чинов 64 человека воды в фрегате 10 дюймов. В 9м часу Штиль облач- но на Кольдильеро туман высота барометра 29,98 симпизометра 30,26 температура воды 15°. Сего числа привезено с берегу для продовольствия команды пресной воды в боте коими налито больших 10 ¾ и половинчатых 6. Лаглиню 20 мотков, камни для мытья палубы 20 пуд, кож юфтеиных 2. Угля голланского 10 тон, свеч стеариновых 15 фунтов, масла лампового 4 ½ пуда, масла конопляного 1 ½ ведра. [Сб.; канун Пасхи] Тогож Апреля в 10й день... В 7 часов во время приставания шлюпки к борту утоплен отпорный крюк 1. В 8 часов у нас начали читать Страсти Господни; воды в фрегате 12 дюймов. Сего числа на фрегате приводили все в чистоту. привезено с берега бумаги писчей разной 9 стоп 3 дести почтовой 1 ½ дести оберточной 4 ½ дести карандашей 1 дюжину перьев 216 штук сур- гучу 2 ф 36 зол. Чернил 1 ½ бутылки чернильного набору 3 ¾ фунта. Воды в бочке коею наполнено 9 больших котлов и 16 половинчатых. В 9м часу Ветр тихий темно облачно сверкание звезд высота барометра 29.94 Симпизометра 30,22 температура воды 15. В 12 часов начали Утренню на Св. Хр. Воскресение. [Вс.; Пасха] В 11 день Апреля 1854 года на прежнем месте для снабжения себя провизиею и водою… в ½ 1го часа тело умершего матроза Малафея Курочкина после отпеванья отправлено на берег острова С.Лоренцо для придания его земле и больные отправлены на берег для прогулки. В 5м часу. Ветр тихий облачно высота барометра 30,03 Симпезометра 30,28 температура воды 15°. В 7 ча- сов больные возвратились. В 8 часов воды в фрегате 5 ¼ дюймов. Сего числа по случаю праздника работы не производилось. [Пн.] В 12 день Апреля 1854 года<...> В 11часов утоплены два парусинные ведра матроза- ми: Яковом Панфиловым и Василий Матвеевым<...>. В ¼ 7го часа Фрегат Евредис снялся с якоря и пошел в море. в 8 часов воды в фрегате 6 дюймов. привезены с берега два починеные секстана. [Вт.] В 13й день Апреля 1854 года. <...> Сего числа привезено с берега 2 живые быка, 6 жи- вых баранов, Сена 50 пуд кур 59 штук, пшена 4 пуда, воды 2 бочки коими на налито 9 больших котлов и 3 половинчатых. [Ср.] В 14 день Апреля 1854 года стоя на якоре Даглисте на рейде Каллао в готовности сняться с якоря с полуночи. <...> В 7 часов Подъяты в ростры барказы 2 катера и две шестерки в ½ 8го часа привезено с берега свежего мяса 5 пуд зелени 4 пуда 25 фунтов. В 8 часов по рапорту фрегат и команда обстоят благополучно больных Лейтенант Федоровский нижних чинов 47 человек. воды в фрегате. 7 ½ дюймов. По осмотру фрегат обстоял в грузу Ахтер штевнем 19 ф 4д Фор- ––––––––– 17–– 3 –––––– Дифиренту 1 ф 4 д. Привезено на боту пресной воды коими наполнено бочек 17 Анкерков 72 лагуна. В 9м часу Ветр самый тихий облачно высота барометра 30,01. Симпизометра 30,24 темпе- ратура воды 15° в 9 часов подняли на боканцы остальные гребные суда в тоже время привезено для похода Свежего мяса 15 пуд и разной зелени. В ¾ 10го часа мы под марселями и брамселями снялись с якоря на левый галс и стали сле- довать к выходу из Каллао. В Тихий океан. В 12 часов пеленговали Nй мыс О-ва Сан Лоренцо SW 7°. О-в большой Пискадор NW 16 Крепость в Каллао SO 81 по сим пеленгам находились от 1го в 2 ¼ милях а от последнего в 14 ½ ми- лях в широте 12°2´S. долготе 77°18´Wй воды в фрегате 7 ¾ дюймов» (5, л. 96об–104об.). Исторический документ полностью отметает версию о скрытности ухода фрегата из Кальяо. Всякий наблюдатель мог видеть, как на корабль грузят быков и тюки сена – и конечно, это не для живого уголка, а чтобы иметь в плавании свеженину – верный предвестник снятия с якоря. Если бы фрегат ушел, буксируемый шлюпками, – ничего невероятного. Но мы убеждаемся: корабль ушел под парусами. И снаряжать немедленную погоню никто не порывался. (Легенда о буксировке «Авроры» гребными судами возникла уже в XX в. (15, с. 581–582). В действительности на «Авроре» вообще не было «семи десятивесельных гребных судов» – только два. Но 19/31 августа 1854 г. англофранцузы захватили плашкоут, везший из Тарьинской бухты кир- пичи. Вот его-то, несчастную безоружную посудину, и буксировали семь гребных судов (16, с. 467). То ли в записях, то ли в памяти какого-то уважаемого историка произошла путаница – шлюпки стали аврорскими. В последующих пересказах возникали новые волнующие подробности: якорная цепь, для бесшумности обмотанная тряпьем, и едва не задетый бушприт английского корвета, и бессиль- ное бешенство адмирала Прайса…) Спешка Изыльметьева была совершенно оправдана. «Аврора» покинула Кальяо 14/26 апре- ля. А уже 27 апреля из Панамы в Кальяо отправился английский пароход «Virago» с официальным манифестом о войне. Три недели пути от Кальяо для «Авроры» были благополучны, до экватора и ветер был попутный, и здоровье команды поправлялось. 20 мая / 1 июня близ Сандвичевых (Гавайских) остро- вов произошла встреча с британским корветом «Trincomalee». Корвет спешил к Берингову проливу с грузом снабжения для английской полярной экспедиции. Имеет ли он весть о начале войны? Мы теперь знаем: не имел. Но капитан Изыльметьев мог только ждать действий британца, не имея права атаковать первым. «Пробили тревогу, изготовились к бою, a между тем, расстояние быстро умень- шалось и англичанин, идя полным ветром, держал к нам прямо перед нос, не убирая лиселей, не поднимая портов и, по видимому, не делая ни малейших приготовлений к сражению. Вскоре суда начали расходиться и чрез два часа верхушки рангоута загадочного джентльмена едва виднелись на горизонте», – досадовал Николай Фесун (17, с. 15). Рассказывают об этой встрече и англичане. «… “Trincomalee”, капитан У. Хьюстон <...> от- правился от Сандвичевых островов 1-ого июня с грузом снабжения для поисковых судов Северном море. На второй день после Гонолулу прошли мимо русского фрегата “Аврора”, с которым обме- нялись сигналами флагов. “Аврора” держала пушки заряженными и выглядела полностью готовой к бою. Она ждала “Диану” и вестей об объявлении войны» (18, р. 8). Капитан Хьюстон мог бы подсказать Изыльметьеву, где искать «Диану». «Trincomalee» рас- стался с «Дианой» в море едва ли не накануне. А в общем, правильно: подсказка только добавила бы сомнений русскому капитану. Гавайские острова лежат ровно посередине Тихого океана, примерно в равном пути как до Кальяо, так и до Сан-Франциско, и до Камчатки. Китобойные, купеческие, во- енные корабли всех наций заходили в Гонолулу для отдыха экипажа, за водой и провизией. Заманчи- во. Но если за «Авророй» гонится англо-французская эскадра (чего следует ожидать!), то настигнет именно в Гонолулу. Силы очень неравны. Единственный козырь Изыльметьева – выигрыш времени. Иван Николаевич принял отчаянное, но единственно верное решение: Гаваи – побоку, прямой курс – к российским морям. Прямой путь не был, однако, оптимален для навигации. Слово Николаю Фесуну. «23 мая, в широте 31° N, начались противные западные ветры, дувшие с силою, часто дохо- дившею до степени шторма. и заставлявшие постоянно иметь марселя зарифленные наглухо; дожди не переставали, и положение экипажа сделалось чрезвычайно тягостным; при огромном океанском волнении фрегат часто черпал бортами, вода попадала в батарейную палубу, пазами проходила в жи- лую, так что команде не оставалось места, где бы укрыться от сырости; в палубах порта по свежести ветра были постоянно закрыты, и духота становилась невыносимою. <...> Быстрый поход на север и резкая перемена климата… все это взятое вместе произвело последствия самые тяжелые. <...> Ветер не изменялся ни в силе, ни в направлении, погода не выяснивалась; провизия, взятая в Калао в изобилии, начала истощаться продолжительным пребыванием в море; запас воды оставался самый ограниченный…» (17, с. 17). И еще одно важное признание Н. Фесуна: «Как часто на пути в Петропавловск и потом на обратном походе “Авроры” в Россию, продрогнув и промокнув до костей на какой-нибудь ше- стичасовой вахте, спустишься бывало вниз, и что же? Вместо сухого угла и теплой постели, в ка- юте встречаешь потоки воды, подушки и одеяло хоть выжми, везде сырость, невыносимый скрип и треск, ватер-вельс отходит на два дюйма от борта, кницы лопаются десятками, бимсы садятся, каютные переборки выдавливаются ими из своих мест; в кают-компанию, чрез разошедшиеся пазы батарейной палубы, вода протекает свободно, и тут, конечно, бывает уже не до отдыха. И поневоле вспомнишь те крепкие, дубовые, английские и французские фрегаты, которым нипочем все штормы и непогоды и которые, как например английский фрегат «President», после 20-летней службы, еще так хороши и благонадежны, что спокойно ходят вокруг света, без малейшей надобности в почин- ках и исправлении!» «Аврора» же вернулась из кругосветки в Кронштадт «снайтовленная от борта к борту» – то есть, стянутая канатами, чтобы не развалиться (там же). (В подкрепление похвалы Н. Фесуна иностранным кораблям: фрегат «President», изборо- здив океаны, еще долго служил учебным судном и продан на слом только в 1903 г.; а вышеупомя- нутый «Trincomalee», построенный в Бомбее в 1817 г. из тикового дерева, служил учебным судном до 1986 года! Ныне же отреставрирован и является главной достопримечательностью английского городка Хартлпул.) О здоровье экипажа лучше всего расскажет судовой врач «Авроры» Виталис Вильчковский: «Несмотря на всевозможные старания г. капитана и рачительный надзор за гигиеною экипажа, со- стояние здоровья его стало заметно хуже, сильные ревматические боли суставов, поражения де- сен, страдания катарально-ревматические органов грудных и всеобщая усталость явно указывали на проявляющийся скорбут [цингу] от простудных страданий. Не были свободны и гг. офицеры: у г. командира фрегата появилась сильная Peritonitis [воспаление брюшины], г. прапорщик Шенурин страдал Pleurodynia Rheumatica [надсадная ревматическая боль в ребрах]. Тот и препаратор Шиль, 1 юнкер и 3 гардемарина больны были ревматизмом сочлений; я сам с самого порта Каллао, имея пораженными ревматизмом все суставы рук и ног, не был в состоянии (в продолжение ½ меся- ца) пошевелиться на койке. При том и число больных начало увеличиваться. Скоро лазарет не был в состоянии умещать оных, отдана была для помещения больных батарейная палуба, где и устроен был лазарет. Но скоро нужно было для помещения оных отвести жилую палубу. При уменьшении числа рабочих и утомительных, зависящих от бурного времени трудах у всей остальной команды появилось сильное расслабление, которое и заставило г. капитана решиться для спасения команды направить путь в ближайший и безопасный Петропавловский порт…» (4, с. 253). Итог подведен в другом донесении: «…куда и прибыл июня 19-го дня, имея трудно больных 35 человек, и сверх того пора- женных цингою 142 человека. Люди эти были немедленно свезены в Морскую Петропавловскую Госпиталь июня 20-го по распоряжению командира Петропавловского Порта контр-адмирала За- войко, назначена медицинская комиссия, которая нашла еще 19 человек, требующих отправления в госпиталь. Вообще, за немногими исключениями, все нижние чины имели признаки развивающегося скорбута. Умерло на переходе из Каллао в Петропавловск 13, и в самом Петропавловске 19 человек» (19, с. 191–192). Тридцать две жизни – это много, но это не пустая потеря. Неприятелю «козырь» Изыльме- тьева обошелся многократ дороже. 19 июня – 1 июля англо-французы еще только собирали силы на острове Нуку-Ива, а в Авачинскую бухту вошли шестью кораблями только 17/29 августа. Больные аврорцы большей частью поправились и приняли участие в укреплении порта. Четырнадцать пушек фрегата заняли места на береговых батареях; фрегатские офицеры командовали батареями № 2 и № 4. Петропавловск был готов встретить сильного врага. Героическая оборона – тема неохватная для одной статьи. Отметим личный вклад И. Н. Изыльметьева в общий успех. Молодые офицеры фрегата души не чаяли в своем командире; и вот их свидетельства. «Смотря на спокойное, благородное лицо нашего капитана, на его хладнокровную распоря- дительность, можно было быть уверенным, что фрегат “Аврора” не будет пятном русского флота. И как изменился в эти дни Иван Николаевич, его доброе лицо носило печать какой-то гордости, и приказания его были коротки, но отдавались таким голосом, что, уверен, не нашлось бы ни одного человека, который осмелился возразить на них, и теперь-то я понял, что можно быть и не светским, и не щеголем, и в то же время быть капитаном, какого другого, уверен, нет. <…> …Он спокойно, как на ученье, вызывает партии и отправляет их одну за другой на подкрепление, хладнокровно давая совет командующим офицерам: в первой партии идет лейтенант Анкудинов, во 2-й – мичман Фесун. Но вот и на горе, против фрегата – неприятель, и пули его направлены по фрегату; капитан вызывает 3-ю партию, приказывает мне идти и согнать неприятеля, хладнокровно, как будто за рюм- кой вина, говорит: “Помните, что русские молодецки ходят в штыки”. <…> …Скажу, что, не будь Изыльметьева, Петропавловску не устоять. Это он, который вдохнул своим хладнокровием во всех уверенность, это он, который, несмотря на всегдашнюю скромность, в эти критические минуты пря- мо говорил губернатору, что надо сделать то и то и что вот это и дурно…<…> …Имея такой пример, как Иван Николаевич, я не мог бы быть малодушным», – так пишет лейтенант Константин Пилкин, будущий контр-адмирал (20, с. 38–46). «Завойко полагал, что противник, имея перевес в силах, одолеет нас, и предложил в крайнем случае, когда все средства сопротивления будут исчерпаны – сжечь фрегат, покинуть город и, забрав самую необходимую провизию, удалиться в глубь страны. <…> После генерала на совете выступил наш командир, почтенный, но грубоватый человек и сказал: “Нет, ваше превосходительство. Вы делайте, что хотите, я останусь, да моему фрегату бывать еще на Кронштадтском рейде!” При этом стукнул палкой об пол. Это я слышал от товарища офицера, который был на совете. Отвечать за со- общаемое мною не могу, так как в качестве юнкера я на совете не присутствовал» (юнкер Николай О’Рурк, будущий капитан-лейтенант) (4, с. 43). Также О’Рурк сообщает, что аврорские офицеры в Петропавловске не носили форменных мундиров, «так как не знали, долго ли пробудем в этих цивилизованных краях, где даже и сукна достать нельзя. Один наш командир всегда был в эполетах, мы же надевали только форменные фу- ражки» (4, с. 150). Лейтенант Дмитрий Максутов, герой обороны и также будущий контр-адмирал, описывает празднование победы в доме губернатора: «…Когда все приутихли, Завойко сказал, что т. к. дело кончено, то нужно об этом послать донесение в Петербург, и он желал бы знать, на кого упадет об- щий выбор иметь эту честь. “Разумеется, Максутов”, – пробасил Изыльметьев, командир “Авроры”. “Максутов, Максутов”, – подтвердили все, кроме одного, который побледнел и не поддерживал этого предложения. Завойко благословил меня, поздравил и поцеловал, а затем поздравили меня и целовали остальные мои товарищи» (20, с. 56). Изучая события обороны Петропавловска, непросто отделить действительные факты от све- дений ошибочных и легендарных, которые появляются в истории помимо чьего-либо нарочного умысла. Но есть один документ, в котором ошибок нет. Это «Журнал военных действий, веденный на фрегате “Аврора” под командованием Капитан-лейтенанта Изыльметьева с 14 июля по 28 августа 1854 года» (21, л. 42–56 об.). Фразы от первого лица позволяют считать автором документа самого капитана. Журнал со- держит почасовую запись событий, близко перекликается со шканечным журналом фрегата «Авро- ра». На его основе впоследствии написаны воспоминания И. Н. Изыльметьева (22). В Журнале командир «Авроры» высоко отзывается о своих подчиненных, персонально от- мечая заслуги каждого офицера. «Но лично о себе Иван Николаевич отзывался с такою же скромностью, как и при всяком другом случае. Мы имели случай видеть письмо, писанное им к своему семейству вскоре после Петропавловской победы Там он с одушевлением превозносит свою команду, говорит, что она дела- ла чудеса, и благодарит Бога, что он имел честь командовать этими храбрецами; о себе – ни слова. Здесь у места будет упомянуть об одном обстоятельстве, которое помешало Ивану Никола- евичу получить Георгиевский крест, высоко им уважаемый. К дню Петропавловского сражения, он уже выслужил 23 года в офицерском звании, но не был в действительном сражении, а это составля- ло, по тогдашним правилам, непременное условие для получения Георгия за выслугу 25 лет. Когда первое неприятельское ядро пролетело через “Аврору”, он снял фуражку и воскликнул: “Георгий!” но к сожалению, прежде чем он успел дослужить 25 лет, правила о награде Георгиевским крестом изменились и его перестали давать за выслугу лет» (1, с. 53). Наградой Изыльметьеву за Петропавловское дело был орден св. Владимира 3-й степени и чин капитана 2 ранга. Но подвиги не закончились. Фрегату «Аврора» предстояла еще зимовка во льдах Петропав- ловской гавани, серьезный ремонт силами собственной команды. А ранней весной 1855 г. – нелег- кий переход фрегата, перегруженного как Ноев ковчег, в Императорскую Гавань; временами только туман уберегал «Аврору» от взоров неприятеля. Прощальный шторм Охотского моря расщепил го- ловку руля, едва не лишив корабль управления. В бухте Де-Кастри фрегат «Аврора», корвет «Оли- вуца» и транспорт «Двина» имели еще одну перестрелку с кораблями противника. А затем, покуда противник ожидал подкрепления, чтобы наверняка захлопнуть ловушку, русские корабли как по волшебству исчезли. «Волшебство» на самом деле было подготовлено Амурской экспедицией, толь- ко-только разведавшей фарватеры для входа в реку Амур. И состояло «волшебство» в огромных многодневных физических усилиях, чтобы с мели на мель тащить сорокавосьмиметровый фрегат; попутно снимая с него грузы, пушки и снасти. Руководил проводкой эскадры И. Н. Изыльметьев. 18 июля фрегат отдал якорь на Николаевском рейде. Но какую армаду и какие огромные средства затратили англичане и французы, чтобы най- ти и уничтожить русскую эскадру (которой теперь командовал В. С. Завойко). И не нашли. Такой исход – «ничья в нашу пользу». Великие державы не сумели отквитаться за поражение в Петропав- ловске в 1854 г. и не сумели обезопасить свое мореплавание в Тихом океане – хотя именно такова была их цель. «Аврора» оставалась в Николаевске до конца войны. Иван Николаевич предпочел передать фрегат в командование М. П. Тиролю и возвратиться в Петербург. Путешествие это «…может быть описано только кратко, потому что Иван Николаевич выражался немногословно, как в письмах сво- их, так и в разговорах. Из отрывочных рассказов и еще более отрывочных писем видно, что он отправился из Николаевска на американском купеческом корабле, вместе с генерал-губернатором, и 19 октября прибыл в Аян, откуда продолжал путешествие сухим путем; что по прибытии в Иркутск, к нему явилась депутация от членов тамошнего клуба, с приглашением присутствовать на устроен- ном в честь его торжественном обеде; что в самый день обеда, за ним заехал сам генерал-губерна- тор [Н. Н. Муравьев-Амурский], в орденах и в ленте, отвез его с собою в клуб, где он был принят церемониально, и где генерал-губернатор представил Изыльметьева членам клуба как спасителя Камчатки… <…> Во время этого путешествия, Изыльметьев был награжден орденом св. Анны 2 ст. с Императорскою короною, в воздаяние отличного усердия и ревности, оказанных при возведении укреплений в Петропавловске, снятии оных по случаю оставления сего порта, и исправлении судов, для перевоза разного имущества в устье реки Амура. Вскоре по возвращении в Петербург он был назначен командующим 11-м флотским экипажем и кораблем “Императрица Александра”. В этом звании он получил Высочайшее благоволение за скорую и успешно выполненную перевозку сухо- путных войск из Финляндии в Кронштадт» (1, 85). В день коронования Их Императорских Величеств (26 августа – 7 сентября 1856 г.) произ- веден в капитаны 1 ранга и пожалован бронзовою медалью на георгиевской ленте в память войны 1853–1856 гг. 4 ноября 1857 г. назначен командиром 7-го флотского экипажа и парового фрегата «Громобой». «В 1858 году на этом фрегате Великий Князь Генерал-Адмирал с супругою своею Великою Княгинею Александрою Иосифовною изволил предпринять путешествие по Средиземному морю и посетил разные порты Италии, Палестины, Греции и Турции. Имевши при этом случае возможность увидеть знаменитые столицы этих стран, Иван Николаевич, по благочестию своему, выше всего ценил то, что он удостоился посетить святыню Иерусалима, куда он имел счастье сопровождать Великого Князя и его супругу. В этот поход он умел заслужить личное расположение Августейшей четы, и после возвращения имел счастие получить из рук Великой Княгини нарочно заказанные Ея Высочеством дорогие часы, с вырезанной надписью: “В память похода на фрегате «Громобой» в 1858–1859 году”, часы украшены вензелем Ея Высочества, осыпанным бриллиантами. В Конс- тантинополе Изыльметьев получил от турецкого Султана орден Меджидие 3-й степени» (1, с. 86). В Санкт-Петербурге, в Центральном государственном архиве кинофотофонодокументов, хранится фотоальбом П108 1859 г. под ошибочным названием «Черноморский флот». На самом деле на снимках запечатлены офицеры и матросы, преимущественно с парового фрегата «Громобой», по возвращении в Кронштадт из заграничного плавания. На снимке № 1 в центре сидит командир эскадры контр-адмирал Истомин, а первым слева стоит капитан 1 ранга Изыльметьев, при наградах и при шпаге, держит в правой руке форменную пуховую шляпу. Это одна из немногих фотографий И. Н. Изыльметьева и единственная в полный рост (23). А на фото № 5 того же альбома мы находим поручика корпуса морской артиллерии Н. И. Можайского, бывшего аврорца и героя обороны Петро- павловска. Нет сомнений, капитан сам позвал на фрегат своего проверенного сослуживца. 14 июля 1860 г. Изыльметьев назначен командиром 1-го флотского экипажа и стопушечного корабля «Император Николай I», только что отстроенного. В 1863 г. назначен начальником южной оборонительной линии, руководил работами по укреплению Кронштадта. В 1864 г. опять пригодился амурский опыт Ивана Николаевича. В Финском заливе крепко сел на мель клипер «Всадник». Дальнейший рассказ предоставим И. И. Стренцелю: «Лица, распоря- жавшиеся снятием с мели клипера, уверились, что за тем оставалась весьма слабая надежда спасти корпус клипера. Тогда Управляющий морским министерством избрал для распоряжения этим делом И. Н. Изыльметьева, который и отправился 28 августа на место действия с клиперами “Яхонт ” и “Изумруд ”. 30 августа отправился на присоединение к отряду Изыльметьева фрегат “Светлана ”. Прибыв на место бедствия и осмотрев положение клипера “Всадник ”, Изыльметьев уве- домил, что, при данных ему средствах, он может смело надеяться на снятие клипера, и потому сде- лал следующие распоряжения: водолазам приказано было расчистить дорогу для киля клипера; ка- бельтовы, проведенные в передние клюзы клипера, взяты накрест около форштевня и опять взяты в клюзы, и внутри клипера закреплены за задние битенги. Таким образом, составилась, так сказать, внутренняя брага. По направлению длины судна положены были гуськом якоря. 1 сентября взялись за буксиры. В этой работе участвовали 1210 паровых сил, считая и не- большой зафрахтованный коммерческий пароход, и кроме того выхаживали на шпиле кабельтов, взятый за становой якорь, завезенный с кормы клипера. В 3 часа буксиры были готовы. Сначала все суда выровняли буксиры и дали малый ход вперед, постепенно увеличивая его, и потом, лишь только по условленному сигналу все суда вдруг дали полный ход, “Всадник” стал покачиваться и пошел довольно быстро назад, спускаясь с песчаной банки, как бы с искусственно устроенного эллинга. Когда он сошел на воду, клипер “Яхонт ” отвел его в сторону от буксирующих судов. В тот же день “Всадник”, на буксире клипера “Жемчуг”, отправился в Кронштадт, куда и прибыл благополучно 3 сентября в 3 часа пополудни. За быстрое и успешное исполнение этого поручения, Изыльметьев был произведен в контр- адмиралы, с назначением младшим флагманом Балтийского флота, 9 ноября 1864 года» (1, с. 87–91). В 1866 году, 2 мая, Иван Николаевич назначен начальником штаба главного командира Кронштадтского порта. «Здесь нашел он широкий простор, чтобы выказать свою честную, прямую, открытую натуру, он смело отстаивал правду, и доступность его ко всякому справедливому требова- нию была безгранична. Начальство оценило его службу на новом поприще, и он был последователь- но награжден орденами Св. Станислава и Св. Анны первых степеней. Но здесь, к сожалению долж- но сознаться, что штабная служба была не по душе боевому и практическому моряку. Непривычка в новым отношениям, к другому порядку службы, даже к новому распределению времени, видимо стесняла адмирала. Никогда линейная морская служба не утомляла его в такой степени, как штабная. Он стал думать об отдыхе в своем любимом Ревеле [где имел дом и сад], посреди своего семейства. Он постоянно и настойчиво стал просить увольнения от должности начальника штаба; долго высшее начальство не соглашалось на его просьбу, но наконец уступило ему, и 1 января 1870 года он снова назначен младшим флагманом Балтийского флота, к общему сожалению Кронштадтской морской семьи. <...> Но недолго было суждено ему радовать своим присутствием своих близких. Он простудился и занемог 28 октября в ночь. Доктор полагал, что это прилив крови к легким, и находил, что опасно- сти нет. С 3 на 4 ноября, во втором часу ночи он не спал и жаловался на сильную боль в спине, вдруг быстро встал, прося довести его до кровати, и тихо опустился на пол. Его окружила вся семья. Он смотрел на них в полном сознании и сказал: “Голова”. Принесли образ Божией Maтери “Неопалимая Купина”, всюду ему сопутствовавший; он устремил на него молящий взгляд, рука его закоченела, изображая крест; он скончался спокойно, в два часа ночи, на руках родной семьи. <...> Оставленное им неутешное семейство воздвигло памятник на могиле знаменитого адми- рала. Он состоит из мраморной колонны, с приложенными в ней крестообразно двумя якорями; колонну осеняет крест; в нее врезан образ Божией Матери «Неопалимая Купина», о котором мы упо- минали выше; все это ограждено четырьмя пушками, обращенными дулом к земле и соединенными между собою двумя цепями: одною на высоте винграда, другою на высоте цапф». Остается дополнить, что Ревель – ныне столица республики Эстония, Таллинн, и там, на Александро-Невском кладбище (часть Siselinna kalmistu) поныне сохраняется могила легендарного героя России Ивана Николаевича Изыльметьева – в том самом виде, как описал ее И. И. Стренцель. Имя Изыльметьева увековечено на карте Сахалина в названиях залива, мыса и горы. P. S. По справедливости следует представить и биографа, чьи строки много цитированы выше. Иван Иванович Стренцель родился в 1811 г. В 1829 г. поступил в морской кадетский корпус; в 1831 г.; по окончании, в один день с И. Изыльметьевым и М. Тиролем, произведен в мичманы. Служил на Черноморском и Балтийском флоте; в 1849 г. из лейтенанта стал майором и военным чиновником, дослужился до полковника и в 1860 г. перешел на гражданскую службу. Последние 15 лет жизни И. И. Стренцель начальствовал над Кронштадтским портовым архивом. Поднимая не- известные материалы, писал статьи и книги по истории Кронштадта и флота, биографии флотских деятелей, в том числе и «Биографический очерк жизни Ивана Николаевича Изыльметьева». Награ- жден многими орденами, скончался в 1881 г. в звании статского советника. 1. Стренцель И. И. Иван Николаевич Изыльметьев (биографический очерк) // Морской сборник. 1874. № 8. Неофиц. С. 33–91. 2. Вестник Императорского русского географического общества. СПб., 1853. Т. 9. С. 12. 3. Обзор заграничных плаваний судов русского военного флота с 1850 по 1868 год. Т. 1 / сост. А. С. Сгиб- нев. СПб., 1871. С. 65. 4. О’Рурк Н. М. Записки участника кругосветного плавания фрегата «Аврора» (1853–1857). СПб. : Элмор, 2011. С. 35. 5. РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 7037/354. 6. The Times, L. Wednesday, December 7, 1853. 7. Маркс К. Четвертное соглашение. Англия и война // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 9 (1960 г.). С. 554. 8. Щедрин Г. И. Огненная кругосветка «Авроры» // Корабли-герои. M., 1970. С. 42–43; Щедрин Г. И. Петропавловский бой. М., 1975. С. 37. 9. Известие из Калао о фрегате «Аврора» // Морской сборник. 1854. Июнь. Офиц. статьи. С. 120. 10. Каллао и Лима. Из записок мичмана Фесуна 1-го, служившего на фрегате «Аврора» в 1854 году // Морской Сборник. 1855 г. Т. XVII. № 7, июль. Отдел учебно-литературный. С. 91–118. 11. Из записок офицера, служившего на фрегате «Аврора» // Морской Сборник. Т. XLV. 1860. № 1, янв. Часть неофиц. С. 4. 12. Extrait du Journal d›Amand Christophe Mériadec de Miniac, Capitaine de Vaisseau. (Дневники редак- тировались самим капитаном спустя годы; не опубликованы, выдержку любезно прислал Monsieur Hervé de Miniac.) 13. La France à la conquête du Pacifique : correspondance de l›élève-officier Achille Amet : 1849–1854 // Paris : Ed. Osmondes, 1996. P. 166. 14. Ed. du Hailly. Une campagne dans l’Océan Pacifique. Revue des deux Mondes, 1858. Т. XVI. Р. 686. 15. Военная энциклопедия. Т. 10. М. : Изд. т-ва Сытина, 1912. С. 581–582. 16. Извлечение из письма Мичмана Фесуна, служащего на фрегате «Аврора» // Морской Сборник. 1854, дек. С. 467. 17. Фесун Н. А. Из записок офицера, служившего на фрегате «Аврора» // Морской Сборник. Т. XLV. 1860. № 1, январь. Часть неофиц. С. 15. 18. The Times, L. Friday. Nov 10. 1854. Р. 8. 19. Плавание фрегата «Аврора» от Каллао до Петропавловска // Морской Сборник. 1854 г. № 12. С. 191–192. 20. Защитники Отечества: Сборник официальных документов, воспоминаний, статей и писем. Петро- павловск-Камчатский : Дальневост. кн. изд-во. Камч. отд. 1989. С. 38–46. 21. РГА ВМФ. Ф. 283. Оп. 2. Д. 3003. Д. 42–56об. 22. РГАЛИ. Ф. 1337. Оп. 1. Ед. хр. 83а. Изыльметьев И. Н. (в каталоге архива Изыльментьев). Вос- поминания об обороне Петропавловска-на-Камчатке во время войны с Англией и Францией в 1854–1855 гг. и плавании от берегов Камчатки в устье реки Амур». 23. ЦГАКФФД [Электронный ресурс] : https://www.photoarchive.spb.ru Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Вахрин Опубликовано: 7 апреля 2024 Автор Поделиться Опубликовано: 7 апреля 2024 Изылметьев Вольдемар Федорович http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=1302 Вольдемар (Владимир) Федорович Изыл(ь)метьев 12.04.1866 – 23.10.1937 полковник учился в школе К.Мая в 1875 – 1883 гг. Вольдемар Федорович Изыл(ь)метьев родился в Санкт-Петербурге 12 апреля 1866 г. в дворянской семье капитан-лейтенанта Фёдора Дмитриевича Изыльметьева (05.06.1832 – 23.04.1900) [1] и Марии Владимировны (ур. Линдстрем, 1845 – 1915). Семья Изыльметьевых была известна своими морскими традициями. В историю флота вписаны имена генерал-майора Корпуса Морской Артиллерии Николая Гавриловича Изыльметьева (02.12.1778 – 01.02.1850), контр-адмирала Ивана Николаевича Изыльметьева (04.01.1813 – 04.11.1871) и другие. Отец Вольдемара после окончания Морского кадетского корпуса (1851) участвовал в Крымской войне 1853 – 1856 гг., после завершения которой служил в Морском кадетском корпусе по учебно-воспитательной части, в 1886 г. был назначен начальником Технического училища Морского ведомства (Морское Инженерное училище Николая I), в каковой должности состоял до апреля 1900 года. В 1887 г. был произведён за отличие в генерал-майоры по Адмиралтейству, в 1890 г. – в генерал-лейтенанты. Был награжден орденами Российской империи вплоть до ордена Св. Анны 1 степени, Св. Станислава 1 степени. Умер 23 апреля 1900 года. Похоронен на Смоленском лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге. Могила не сохранилась [2,3]. Владимир был первенцем в семье морского офицера. Позднее семья пополнилась двумя сыновьями и тремя дочерьми: - Фёдор (12.04.1879 – 1942) – окончил Морской кадетский корпус и Санкт-Петербургский институт инженеров путей сообщения, был награждён медалью за строительство моста лейтенанта Шмидта; - Аркадий (1881 – 1916) – коллежский советник, непременный член Тихвинской уездной землеустроительной комиссии; - Анна (1867 – 1953) – вышла замуж за капитана 1-го ранга С.П. Яворского командира крейсера «Страж», эмигрировала из России; - Мария (1871 г.р.) – была неизлечимо больна; - Елена (02.03.1874 – ?) – на 1900 год была замужем за французским подданным, преподавателем французского языка в школе К.Мая Георгием Генриховичем Гобаром (06.08.1871 – после 1938); - Маргарита (30.04.1877 - ?) [10]. В 1875 г. Вольдемару исполнилось девять лет, и родители определили сына в первый класс гимназии Карла Мая. Вскоре мальчик перешёл на Реальное отделение школы и успешно окончил полный курс Реального училища в 1883 г. (включая дополнительный седьмой класс, что давало право на поступление в Высшие учебные заведения) [4]. Одновременно с Вольдемаром в школе К.Мая учились барон Герман Германович Тизенгаузен (1863 – 1894), будущий психолог и профессор Геннадий Геннадиевич Лермонтов (1865 – 1908), будущий психиатр Максимилиан Фальк (1866 – ?), будущий банковский служащий Фридрих Людвиг Шварцгоф (1864 – 1916), будущий архитектор и академик Герман Давыдович Гримм (1865 – 1942), будущий чиновник Центрального Комитета иностранной цензуры, врач Евгений-Людвиг Фердинандович Кемпер (1863 – 1913) и другие. После окончания школы Вольдемар выбрал военную карьеру – в 1884 г. поступил в Николаевское кавалерийское училище. В 1885 г. с чином корнета был выпущен в 9-й драгунский Елисаветградский полк. Дальнейшее прохождение службы отмечено следующими этапами: поручик (1889); перевод в артиллерию (1889), штабс-капитан (1895); помощник ст. адъютанта Петербургского окружного арт. упр. (1894); капитан (1895); старший адъютант окружного арт. управления Петербургского ВО (1898); подполковник (1905); полковник (1910). В 1915 г. – и.д. помощника начальника окружного арт. управления Петроградского ВО. В 1916 г. был дважды удостоен Высочайшего благоволение за отлично-ревностную службу и особые труды, вызванные обстоятельствами текущей войны. Был награждён орденами Св. Станислава 2-й ст. (1902); Св. Анны 2-й ст. (1905); Св. Владимира 4-й ст. (1908); Св. Владимира 3-й ст. (1915) [5,6,7]. Не позднее 1899 г. Вольдемар Федорович женился на Марии Владимировне (ур. Граве?). В этом браке 1 марта 1900 г. родилась дочь Надежда [11] После 1918 г. Вольдемар Федорович недолгое время служил в Красной армии. После демобилизации работал на предприятиях Ленинграда. В марте 1935 г. был выслан в Оренбург, где работал сторожем в инфекционной больнице. Осенью 1937 г. был арестован и 23 октября 1937 г. тройкой при УНКВД по Оренбургской области был приговорён к высшей мере наказания и в тот же день был расстрелян. Реабилитирован в июле 1990 года [8,9]. Источники: 1. В.И.Саитов (составитель), по поруч. Вел. Кн. Николая Михайловича. Петербургский некрополь. том II (Д-Л), С.262 — СПб., типогр. М.М.Стасюлевича, 5 лин. В.О., д.28, 1912-1913. 2. Пароменский А. И. Исторический очерк Морского инженерного училища императора Николая I-го. 1798—1898. — СПб., 1911. — С. 249—250. 3. Толкачева Н. В. Краевед Н. С. Киселева, Вестник Камчат ГТУ № 9, ноябрь 2009 г. 4. Благово Н. В. Школа на Васильевском острове. Ч. 1. СПб., Наука, 2005. 5. РГВИА ф.409 оп.1 д. 133375 Изылметьев Вольдемар Федорович 6. Список полковникам по старшинству. Составлен по 01.08.1916. Петроград, 1916 7. http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=8012 8. Книга памяти Оренбургской области) http://libed.ru/knigi-nauka/378075-5-pamyatnik-zhertvam-politicheskih-repressiy-orenburgskoy-oblasti-ustanovlen-meste-odnogo-zahoroneniy-zauralnoy-r.php 9. http://base.memo.ru/person/show/1708188 10. ЦГИА СПб. Ф.19. О.124. Д.1301 кадр 125 11. ЦГИА СПб. Ф.19. О.128. Д.545 кадр 221 Благодарим И.В. Данилову (Москва) и Е.А. Артёмову (Обнинск) за действенную помощь при составлении биографической странички. Информационную страницу сайта подготовили М.Т. Валиев © (С.-Петербург) и Г. Лессель © (Москва). 19.09.2018 При использовании материалов ссылка на статью обязательна в виде: «М.Т. Валиев, Г. Лессель. Биографическая страничка Вольдемара Федоровича Изылметьева: http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=1302 (дата обращения)» Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
ирина Опубликовано: 10 апреля 2024 Поделиться Опубликовано: 10 апреля 2024 Замечательно, Сергей Иванович, что собрали столько материала в новой теме на сайте СВРТ. Правда, вариант Изылметьев (без первого мягкого знака) я пока видела только в случае с сыном двоюродного брата героя обороны 1854 года - Владимиром Федоровичем. В остальных случаях, в том числе, в метрических книгах, где я нашла рождение Ивана Николаевича и его многочисленных сестер, было написано ИзылЬметЬев. Иногда проскальзывало в печати Изыльметев, но тоже редко. Кстати, упомянутая в материале о Вольдемаре (Владимире) Данилова И.В. - это я. Перед командировкой не хотелось светиться в интернете. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
ирина Опубликовано: 10 апреля 2024 Поделиться Опубликовано: 10 апреля 2024 (изменено) Кстати, на памятнике в Таллине на кладбище Сиселинна (Св.кн.Александра Невского) день рождения Ивана Николаевича 4 января, но в метрической книге день рождения - 5 января. Хотя, туманная формулировка "число рождения" без уточнения числа крещения... ЦГИА СПб. ф 190 оп 124 д 1418 30об, кадр 36 сайт geni.com дает день крещения 08.01, но скан страницы, сделанный мной, не подтверждает эту дату крещения 8 января. Изменено 10 апреля 2024 пользователем ирина Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
ирина Опубликовано: 10 апреля 2024 Поделиться Опубликовано: 10 апреля 2024 (изменено) Возможно, будет интересно прочитать и часть моей переписки с ЦВММ имени императора Петра I. 29.12.2023 я задала по электронной почте вопрос, будет ли выставка к 170-летию сражения под П-Камчатским. Вот выдержка из ответа, полученного мною 17.01.24: "Уважаемая Ирина Вячеславовна! Три века истории главного морского музея России сделали его сокровищницей флотской истории. Все новые и новые поколения россиян знакомятся в стенах Центрального военно-морского музея имени императора Петра Великого со зримой летописью Военно-Морского Флота, славными деяниями моряков и судьбами замечательных кораблей. С каждым годом нарастает поток людей, стремящихся соприкоснуться с морской славой. С переездом в новое здание — Крюковские казармы, значительно активизировалась выставочная деятельность музея, в частности, такая как открытие временных выставок, посвященных знаменательным датам, и Центральный военно-морской музей в августе 2024 года планирует открыть временную экспозицию, посвященную военным действиям в Тихом океане в 1854 году, обороне Петропавловска и героическим действиям моряков с фрегата «Аврора», прибывшим для защиты земли русской под командованием капитан-лейтенанта И. Н. Изыльметьева." С уважением, Приемная директора Центрального военно-морского музея Минобороны России – Нехая Руслана Шамсудиновича Г. Санкт –Петербург Изменено 10 апреля 2024 пользователем ирина Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах Больше способов поделиться...
Рекомендованные сообщения
Присоединяйтесь к обсуждению
Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.