Перейти к публикации

Похабов


Юрий
 Поделиться

Рекомендованные сообщения

Ну, вот наконец-то, пришло время и для статьи про легендарного енисейского сына боярского Ивана Ивановича Похабова. Статья написана с генеалогисеким уклоном, но так и она задумывалось :blink:

 

Иван Иванович Похабов, енисейский сын боярский
Енисейский сын боярский Иван Похабов входит в плеяду первых русских землепроходцев Сибири ХVII в., и упоминается практически всегда, когда речь заходит об истории освоения Прибайкалья и Забайкалья. Его имя навечно связано с первыми русскими экспедициями на озеро Байкал, основанием города Иркутска, строительством и укреплением сибирских острогов, установлением дипломатических отношений с Монголией.
Семнадцать лет годовальческой службы1 Ивана Похабова оказали существенное влияние на ход исторических событий в Прибайкалье и Забайкалье, вызывая порой восхищение, а порой и ненависть в оценках его деяний. Силу воли, уверенность в себе, цельность натуры и лидерские качества выдают многие его поступки, которые привели его к вершинам славы, власти и богатства. Он был «царем и богом» будучи приказчиком Братских острогов, показал себя государственником и дипломатом в отношениях с князцом Турукай-Табуном и его тестем монгольским ханом Цеценом2, одаривал могущественного Цецен-хана от имени царя Алексея Михайловича из «собственного кармана», был крупнейшим работорговцем в Сибири и крупнейшим землевладельцем в Енисейском уезде. После первой своей байкальской экспедиции в 1644-1645 гг. И.Похабов предложил построить два острога для закрепления разведанных им земель: один на реках Осе, Белене или Иркуте, а другой на реках Селенге, Баргузине или Малой Ангаре, что в скором времени было исполнено [1, с. 143-146]. Кроме этого, Иван Похабов был смелым и отважным воином, одним из примеров его воинской доблести служит сообщение о том, что Похабов и Перфильев «бились двое суток на монастырской долине с бурятами, разбили их и прогнали в Торскую степь» [2, с. 198-199].
Несмотря на очевидные значимые свершения Ивана Похабова, его личные качества и черты характера до сих пор живут в легендах, вызывая неприязнь и раздражение у бурят. В своих песнях и преданиях буряты называют его ханом Багаба [3], или Багаба-ханом.
В память об Иване Похабове названа река Похабиха, впадающая в Байкал в юго-западной части озера, первое дошедшее до нас упоминание которой, известно из «чертежа земли Иркутского города» Семена Ремезова 1701 г. 3 [4 ; 5, л. 18].
По словам русского писателя Алексея Мартоса, енисейский сын боярский Иван Похабов «построил острог Иркутский; сверх того, во многом как воин и политик был полезен для службы русских царей...» [6], а, кроме того, «нрава он был беспокойного, характера сердитого, но по всем своим действиям заслуживает быть внесенным в небольшой и почетный список настоящих государственных людей» [7].
Ивану Похабову посвящена отдельная статья в русском биографическом словаре Половцева А.А. [8], изобилующая, к сожалению, существенными неточностями.
О досибирском периоде жизни Ивана Похабова известно немного. Отец его в 1623 г. был стрелецким сотником в Великом Устюге, но уже к 1640 г. ушел в отставку. В окладных книгах жалования Енисейского уезда И.Похабов назван «новгородцем», что говорит, вероятнее всего, о том, что И.Похабов начинал свою службу в Новгороде [9, л. 435об., 436об.]. Указ «государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси» о велении быть Ивану Похабову «в Енисейском остроге в детишках боярских» вышел в 143 (1634/35) г. [10], а послан он был туда из Москвы лишь в 149 (1640/41) г. на место сына боярского Парфена Ходырева [9, л. 435об.]. Службу в Енисейском остроге Иван Похабов начал в 151 (1642/43) г. [9, л. 317об.] с окладом жалования 12 рублей4, 10 четей5 ржи, 8 четей овса и 2 пуда соли в год [9, л. 317об., 436об. ; 11].
В 1643 г. енисейский воевода Осип Оничков назначает И.Похабова приказчиком в Дубчасскую слободу Енисейского уезда для «прибора» туда пашенных крестьян [12, с. 68].
В 1644-48 гг. Иван Иванович дважды возглавляет походы казаков по Ангаро-Байкальскому краю, проходит все Приангарье, укрепляет Братский острог, строит Осинский и Култукский остроги, открывает реки Иркут и Селенгу, доходит до кочевьев монгольских феодалов, наносит визит Цецен-хану в Ургу6 [2, с. 83-86 ; 13, с. 553]. Вот как описан визит Ивана Похабова в Ургу П.А.Словцовым: «…начальник казачьего отряда Похабов виделся с Турухаем у Селенги и убедил сего сговорчивого табунана дать ему средство побывать в Урге Цеценхана {Сеценхан, по выговору акад. Шмидта.}, для ближайшего разведания о месторождении руд. Хан также дружелюбно принял гостя, подтвердив уверение о сказанном месторождении руд, и сверх того доверил свою внимательность к боярскому сыну Похабову тем, что по его предложению не отказался с ним отправить (1648 г.) своих посланников в Москву, откуда и возвратились они через два года, в сопровождении тобольского боярского сына Заболоцкого, убитого монголами там, где Посольский монастырь» [14].
Походы Ивана Похабова в 1644-48 гг. входят в число важнейших походов русских землепроходцев ΧVΙ-ΧVΙΙΙ вв. по Сибири [15].
В 1649 г. Иван Похабов назначается приказчиком енисейских и маковских крестьян. В те времена приказчик пашенных крестьян был непосредственным представителем власти, «наделенный на своем «приказе» почти всеми правами воеводы, начиная от хозяйственных и кончая судебно-административными и военными. Основная задача приказчика состояла в обеспечении исправного выполнения всех тягловых повинностей и платежей крестьянами и посадскими людьми. Он не только руководил государевым хозяйством и контролировал процесс труда крестьян на государевой пашне и государевых изделиях, но также вмешивался в личную жизнь и хозяйственную деятельность крестьян на их «собинных» участках. Наказ приказчику пашенных крестьян, который он получал при назначении на должность, предписывал смотреть за крестьянами «накрепко», а за «ослушание... чинити наказанье смотря по вине и давати их на крепкие поруки з записьми, что им не збежать и вперед никаким воровством не воровать и государеву и свою пашню пахать с раденьем». В компетенцию приказчика входило также устройство на государеву пашню новых крестьян» [16, с. 102].
В 1652-56 гг. Иван Похабов назначался приказчиком Братских острогов [2, с. 99-100].
В 1652 г. Иван Похабов «…сделал на устье реки Иркута зимовье для казаков7, чтоб способнее собирать ясак» [13, с. 557]. Долгие годы, вплоть до середины XX в., это событие, записанное еще в 30-х гг. XVIII в. Г.Ф. Миллером, а затем опубликованное И.Э.Фишером, воспринималось иркутянами как непреложный факт основания города Иркутска. Типичным образчиком убеждения на этот счет служит цитата: «В 1902 г. исполнится 250 лет существования Иркутска, основанного в виде зимовья боярским сыном Иваном Похабовым в 1652 году» [17]. Лишь в начале 60-х годов ХХ в. советский историк А.Н.Копылов убедительно доказал, что лавры основателя города Иркутска принадлежат все же енисейскому сыну боярскому Якову Ивановичу Похабову, построившему в 1661 г. Яндашский острог [1], переименованный через год в Иркутский.
В 1656 г. Иван Похабов был снят с приказа Братских острогов за злоупотребление властью, бит батогами в Енисейске и получил запрещение на отпуск в «отъезжие службы». Однако, благодаря заступничеству служившего в Москве родного брата Григория Похабова, И.Похабов по грамоте Сибирского приказа от 21 июня 1657 г. снова был назначен на «приказ» в Братские остроги [1, с. 145].
В июне 1658 г. унгинские и окинские буряты поднимают восстание против жестокостей, чинимых Иваном Похабовым, а затем в полном составе около 1700 человек откочевывают в Монголию. В результате этого, «в Братцких государь в Нижнем и в Верхнем Балаганском острогах недобрано твоей государевы ясачной соболиной казны против прошлого 166 г. на нынешней на 167 г. 14 сороков 28 соболей» [18, с. 223], а уже начиная с 1659 г., государева казна недосчитывала больше 20 сороков соболей ежегодного ясака [13, с. 543]. Несмотря на множественные попытки русских вернуть беглецов, массовый возврат ясашных бурят на «породные земли» начался только к 1667 г. [2, с. 137]. Бегство ясашных бурят обернулось ощутимой потерей для государевой казны, поскольку в середине ХVII в. «соболиная казна» наполняла до 30% годового бюджета государства, а цены на пушнину составляли тогда «сорок соболей высшего сорта – 600 руб., среднего сорта – от 560 до 300 руб.» [19].
В результате учиненного Москвой сыска по факту ухода бурят в Монголию 23 декабря 1659 г. Иван Иванович был признан виновным, снят с приказа Братских острогов и арестован. Во время принудительного сопровождения Ивана Ивановича в Енисейск, на Шаманском пороге тот оказал сопротивление приставам и сбежал «на Ленский волок в Ылимский острог» [2, с. 128]. Илимск в это время уже представлял особое воеводство и входил в состав Якутской провинции [20], возможно поэтому, несмотря на посылку из Енисейска в Илимск особого гонца, Иван Похабов сумел избежать суда и наказания.
В дальнейшем, надо думать, Иван Похабов сумел оправдаться перед Енисейскими воеводами, поскольку последние годы жизни служил в Енисейском гарнизоне с солидным для того времени окладом жалования: 20 рублей, 20 четей ржи, 16 четей овса и 5 пудов соли «без хлебного жалования с пашен» [21, л.2об., 38, 69, 103, 133-133об., 168об.-169, 207, 246об.-247, 286об.-287]. Для сравнения, согласно переписной книги 1669 г., «наиболее высокие оклады в 60-х годах ХVІІ в. были у детей боярских Андрея Афанасьева Барнешлева и Ивана Галкина Меньшого (по 23 руб., 16 четв. ржи, 10 четв. овса, 5 пудов соли)» [16, с. 200].
По всей видимости, енисейскими воеводами был наложен окончательный запрет на отпуск Ивана Похабова в «отъезжие службы», поэтому последние годы жизни он служил в Енисейском гарнизоне в качестве жилецкого служилого человека8.
Умер Иван Похабов в 176 (1667/68) г., что подтверждается записью в окладной книге жалования: «Иван Иванов сын Похабов в нынешнем во 176 году умер» [21, л. 207].
После смерти Ивана Похабова, его оклад сохранялся в штате Енисейского острога вплоть до 183 (1674/75) г., в связи с чем, в окладных книгах жалования ежегодно делалась соответствующая запись, причем во всех окладных книгах начиная с 177 г. ошибочно указывалась дата его смерти 175 г., например: «Иван Иванов сын Похабов служил с пашни без хлебного жалованья и в прошлом во 175 году умре. Оклад его деньги и хлеб и соль из окладу выложен будет во 183 году. Оклад денег 20 рублев, хлеба 20 четей ржи, 20 четей овса, 3 пуда соли» [22]. Скорее всего, до пересчета денежного и хлебного окладов в 183 г., жалование Ивана Похабова перечислялось его семье.
Несмотря на обилие информации об Иване Похабове, скупые сведения о его семье удалось получить только из двух документов: одной из челобитных Сибирского приказа за 1658 г., и писцовой книги Енисейского уезда 1685 г. Из этих документов следует, что Иван Похабов был женат дважды, а его сын Иван после смерти отца жил в однодворной деревне на реке Кеми [23, л. 4].
Первая жена Ивана – Ефимья Максимовна владела землей в «енисейском уезде вверху Енисей реки на заречной стороне против Моклоковские деревни», которую ей заложил таможенный подьячий М.Хомяков в 161 (1652/53) г. [12, с. 192 ; 23, л. 12об.].
Вторая жена – Пелагея Федоровна, которую Иван Похабов взял в жены, будучи приказчиком в Балаганском остроге, когда на Святой Неделе в 166 (1658) г. Иван Похабов «поехал в Илимский острог жениться» [2, с. 108]. В 184 (1675/76) г. Пелагея Федорова заложила землю, принадлежавшую ранее первой жене Ивана Похабова, а также «три жеребья» на Самоделовском острове посадскому человеку Андрею Пелевину [12, с. 192 ; 23, л. 12об.].
Путем анализа и сопоставления всей полученной информации можно сложить картину семейной жизни Ивана Похабова. В силу особенностей составления документов, мы можем достоверно судить о наличие у Ивана Похабова единственного сына, что, конечно же, не исключает наличие у Ивана Похабова дочерей.
С момента начала службы в Сибири в 151 (1642/43) г. [9, л. 317об., 435об., 436об.] и до своего назначения 23 марта 1649 г. «вь Енисейском остроге и в уезде и у Дурческих9 у пашенных крестьян и в Маковском остроге на приказе ведать и распрос учинить» [24], Иван Похабов служил в Енисейском гарнизоне годовальщиком.
Таким образом, в 1642-49 гг. Иван Похабов, как и все годовальщики, только числился в штате Енисейского острога, а большую часть времени проводил, неся службу на приказах в Дубчасской слободе (1643 г.), в Братском остроге (1644-45 гг.) и в походе на Байкал (1646-48 гг.). После похода на Байкал и к Цецен-хану в Ургу, енисейский воевода Федор Полибин отправил Ивана Похабова «на Русь», где тот был допрошен сначала в приказной избе Тобольска 20 октября 1648 г. [25], а затем и в Москве в Сибирском приказе [26]. Судя по дате подачи челобитной на поверстание его в приказчики енисейских и маковских крестьян, в Москве Иван Похабов пробыл до марта 1649 г.
Можно не сомневаться, что в период 1642-49 гг. семья Ивана Похабова все еще жила «на Руси», поскольку при практически постоянном пребывании Ивана Похабова в «отъезжих службах» вряд ли был смысл организовывать переезд семьи в Сибирь, да и нужно было время, чтобы просто «осмотреться» на новом месте. В те времена переезд семей служилых людей в Сибирь производился избирательно за счет государевой казны и разрешался только по факту подачи специальной челобитной, предусмотренной царским указом 1635 г. Такие челобитные подавались служилыми людьми непосредственно в Мо¬скве, куда они приезжали для сдачи в Сибирский приказ мехов, собран¬ных местными таможнями и с ясачных людей. Сохранилось 117 челобитных енисейских служилых людей, поданных в Сибирский приказ в период 1635-56 гг. [12, с. 124]. Есть большая вероятность, что именно такую челобитную подал и Иван Похабов, будучи в Москве в начале 1649 г.
Наиболее вероятно, что переезд семьи Ивана Похабова в Сибирь мог произойти в начале 50-х годов ХVII в., когда Иван Похабов, будучи приказчиком енисейских и маковских крестьян, мог подобрать и подготовить подходящее место для жизни своей семьи. По крайней мере, это согласуется с первым упоминанием о семье Ивана Похабова в Сибири, относящимся к 161 (1652/53) г., когда жена Ивана Похабова – Ефимья Максимовна взяла под залог землю у енисейского таможенного подьячего [23, л. 12об.].
Как известно, назначение Ивана Похабова приказчиком пашенных крестьян состоялось 23 марта 157 (1649) г., а в очередной приказ годовальщиком Иван Похабов был отправлен в 160 (1652) г. [27]. Можно утверждать, что с 1649 по 1652 гг. Иван Похабов служил приказчиком пашенным крестьян, поскольку это соответствовало принятой практике подобных назначений, когда «приказчики пашенных крестьян, назначавшиеся обычно на 2-3 года, старались задержаться на этой должности по возможности дольше» [16, с. 103].
По долгу своей службы приказчиком енисейских пашенных крестьян Иван Похабов, без сомнения, был хорошо осведомлен и имел необходимые связи в енисейской съезжей избе. Следовательно, Иван Похабов вполне мог подобрать подходящее место для жизни своей семьи, и чтобы закрепить за собой это место, перед отъездом на приказ в «братские остроги», мог устроить сделку с землей на имя своей жены. Сделка с землей на имя жены служилого человека была, мягко говоря, нетипичной для того времени, поскольку позволяла Ивану Похабову сохранять возможность получения казенного хлебного жалования, что явно не вязалось с политикой властей, приветствовавших службу сибирских служилых людей «без хлебного жалования с пашен». Однако в силу установившихся поземельных отношений, залог земли жене Ивана Похабова формально не нарушал практики получения земель в Енисейском уезде, но только при условии согласия местных властей. Из этого случая можно сделать вывод о серьезной протекции Ивана Похабова в Енисейском остроге.
С 160 по 167 гг. Иван Похабов дважды назначался на приказ в «братские остроги», сначала в Балаганск, Братск и Баргузин в 160-164 (1652-56) гг. [2, с. 99-100], а затем в Балаганск и Братск в 165-167 (1657-59) гг. Несмотря на то, что его семья к этому времени уже переехала в Енисейский уезд, точное местожительство семьи Ивана Похабова в тот период времени остается неизвестным. Наиболее вероятным местом проживания семьи Ивана Похабова в то время могла быть одна из деревень на заречной стороне Енисея против Маклаковой деревни, где находился участок земли Ефимьи Максимовны Похабовой.
На мысль о существовании такой деревни наводит информация в писцовой книге 1685 г. о «деревне енисейских посацких людей Савки да Ондрюшки Трофимовых детей Пелевиных», которая была расположена «в Енисейском уезде вверху Енисей реки на заречной стороне против Моклоковские деревни» [23, л. 11об.]. В деревне Пелевиных были земли, принадлежавшие в 1652-76 гг. семье Ивана Похабова и перешедшие позже енисейскому посадскому человеку Андрею Пелевину в залог.
После смерти первой жены Ефимьи еще до 1658 г. и скандального снятия Ивана Похабова с приказа Братских острогов в декабре 1659 г., ему пришлось перейти на службу «без хлебного жалования с пашен», вступив в наследование земель на «заречной стороне» Енисея против Маклаковой деревни, о чем прямо сказано в писцовой книге 1685 г.
Возможно, на месте деревни Пелевиных находилась деревня, в которой жила семья Ивана Похабова. Точное местоположение деревни Пелевиных было на восточном берегу Енисея напротив Самоделовского острова, о чем можно судить по записи в писцовой книге «да у них же Савки и у Ондрюшки против их деревни на Енисее реке на Самоделовском острове» [23, л. 11об.]. Согласно чертежу Семена Ремезова, к 1701 г. деревни Пелевиных уже не существовало, однако на этом месте обозначены две расположенные рядом деревни: Зелядеева и Потаповская, а за ними сразу показаны «места пашенные» [5, л. 14].
Вероятно, благодаря своему положению и информированности, Иван Похабов сумел вовремя понять перспективность освоения новых земель на юге Енисейского уезда в бассейнах рек Белой и Кеми. Во всяком случае, запись в писцовой книге 1685 г. о том, что Иван Иванович-младший владел землей на Кеми «по даной отца своево Ивана Похабова», и жил в деревне «бывшево сына боярсково Ивана Похабова», прямо указывает на переселение Похабовых на Кемь еще при жизни Ивана Похабова, т.е. до 1667 г.
Ход заселения верховьев Кеми позволяет полагать, что переселение семьи Ивана Похабова на Кемь произошло ненамного раньше даты смерти Ивана Похабова. В книге В.А.Александрова подчеркнуто, что, из-за опасности набегов кыргызских князцов, к 1654 г. русских поселений по среднему и верхнему течению Кеми и по ее притоку Белой еще не было. Первое обследование данного района было предпринято тобольским сыном боярским К.Хворовым в 1666 г. с целью расширения десятинной пашни. К.Хворов писал в Тобольск о «великих и хлебородных» полях и дубравах, об обилии покосов и строевых «красных лесов» в этом тогда еще пустынном районе, не посещаемом даже ясачными людьми [12, с. 112-116]. Массовое заселение этого района русскими началось с конца 60-х – начала 70-х годов, а первым большим поселением в верховьях рек Кемь и Белая стала Новомангазейская слобода (Пировщина), построенная и заселенная в 1668 г. на реке Белая выше Кемского острога [12, с. 93].
Возможно, что переселение семьи Ивана Похабова на Кемь могло произойти около 1665 г., об этом можно судить по сохранившемуся документу, косвенно указывающему на вероятное отсутствие Ивана Похабова в Енисейске в тот период. Известно, что в июле 1665 г. казаки енисейского гарнизона подали коллективную челобитную с жалобой на воеводу Афанасия Пашкова [28]. Среди подписантов челобитной: И.Галкин, И.Максимов, Я.Похабов, Н.Кольцов и др., имени И.Похабова нет, хотя по своему статусному положению, он должен был упомянут среди подписантов перед именем Якова Похабова.
Принимая во внимание корыстный и предприимчивый характер Ивана Похабова, а также историю освоения земель на Кеми, стоит прислушаться к мнению профессора Красноярского Педагогического университета Г.Ф.Быкони о том, что землю на Кеми Иван Похабов мог получить в аренду под «росчисть». Такая практика была широко распространена в Сибири для окультуривания и введения в хозяйственный оборот вновь осваиваемых земель вплоть до ХХ в. [29]. В своем устном сообщении, Г.Ф.Быконя назвал срок передачи земли в аренду под «росчисть» 49 лет, но подтверждения этому в литературе и источниках я не встретил.
Учитывая положение енисейского сына боярского Ивана Похабова, не вызывает сомнения, что он мог получить земельные угодья в аренду под «росчисть» во вновь осваиваемом районе Енисейского уезда. Условия аренды земли, безусловно, могли изменяться для его потомков, но конечность сроков аренды не вызывает никаких сомнений, и это вполне способно объяснить причины потери земельных владений и деревни уже к началу проведения первой Ревизии.

 

Литература
1. Копылов А.Н. Затянувшийся вопрос. О дате основания Иркутска // Альманах «Ангара : альманах. – №4(49). – октябрь-декабрь 1960.
2. Окладников А.П. Очерки из истории западных бурят-монголов (XVІІ-ХVІІІвв.). - Л., 1937.
3. Стуков. О происхождении северо-байкальских бурят вообще и тункинцев в особенности (по чисто народным легендарным преданиям) // Памятная книжка Иркутской губернии 1881г. Отдел II. Корреспонденции. С. 176.
4. Култукский острог [Электронный ресурс] // 2002 Оргкомитет Конкурса им. В.И.Вернадского : сайт. – Режим доступа: http://2002.vernadsky.info/raboty/h1/w02159.htm (12.04.2010).
5. Чертежная книга Сибири составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым. – Спб., 1882.
6. Демин В.Г. Родовое гнездо [Электронный ресурс] // Восточно-Сибирская правда : электрон. версия. газ. от 12.07, 2.08, 9.08, 16.08, 23.08, 30.08 и 6.09.1997. – Режим доступа: http://www.vsp.ru/paperposts?page=57 (12.04.2010).
7. Зоркин В.И. Иркутские градоначальники: воеводы и вице-губернаторы (1652-1764). Кн. первая. – Иркутск. 2006. С. 8. – То же [Электронный ресурс] // Факультет филологии и журналистики ИГУ : сайт. – Режим доступа: slovo.isu.ru/irk_guber1.zip (12.04.2010) ;
8. Русский биографический словарь. В 25т. / А.А.Половцев. - М.: Плавильщиков-Примо. 1896-1918. Т. 20. С. 719.
9. Окладная книга жалования 150-151гг. // РГАДА. Ф. 214. Кн. 153.
10. Челобитная Ивана Похабова в Сибирский приказ о поверстании его в Енисейский острог в дети боярские за службу по сбору ясака с бурят, по прииску новых землиц и за постройку нового острога // РГАДА. Ф. 214. Стб. 227. Л. 246.
11. Окладная книга жалования 157г. // РГАДА. Ф. 214. Стб. 313. Л. 91.
12. Александров В.А. Русское население Сибири ХVІІ – начала ХVІІІ в. (Енисейский край). - М.: Наука, 1964.
13. Фишер И.Э. Сибирская история с самого начала открытия Сибири до завоевания сибирской земли российским оружием. - Спб., 1774.
14. Словцов П.А. История Сибири. От Ермака до Екатерины ΙΙ. – М.: Вече, 2000. Кн. 1, Отд. 1, Гл. VΙ. – То же [Электронный ресурс] // Собрание классики : проект. – Режим доступа: http://azlib.ru/s/slowcow_p_a/text_0030.shtml (12.04.2010).
15. История Сибири. – М.: Наука, 1968. Т. 2, вкладка, карта 1.
16. Копылов А.Н. Русские на Енисее в ХVІІ в. Земледелие, промышленность и торговые связи Енисейского уезда. – Новосибирск, 1965.
17. Иркутск основал боярский сын // Енисейские губернские ведомости. - 27.06.1900.
18. Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. - Улан-Удэ, 1960.
19. Павлов П.Н. Пушной промысел в Сибири ХVIIв. – Красноярск, 1972, с. 104.
20. Андриевич В.К. История Сибири. – Спб., 1889, ч. 1, с. 81.
21. Окладная книга жалования 170-178гг. // РГАДА. Ф. 214. Кн. 443.
22. Окладная книга жалования 182г. // РГАДА. Ф. 214. Кн. 618. Л. 5.
23. Дозорная книга Енисейского уезда 193г. // РГАДА. Ф. 214. Кн. 942.
24. Челобитная Ивана Похабова в Сибирский приказ о поверстании его в Енисейский острог в дети боярские за службу по сбору ясака с бурят, по прииску новых землиц и за постройку нового острога // РГАДА. Ф. 214 (Сибирский приказ). Стб. 227. Л. 246об.
25. Расспросные речи в Тобольской приказной избе енисейского сына боярского И. Похабова о поездке к Цецен-хану и о попытке проехать от него к князю Богдою // РГАДА. Ф. Монгольские дела. Оп. 1. Д. 2. Л. 3-8.
26. Справка Сибирского приказа о службах Ивана Похабова // РГАДА. Ф. 214. Стб. 227. Л. 279.
27. Багаутдинов А.З. Находка в архиве // Восточно-Сибирская правда. – 13.09.1063.
28. Вершинин Е.В. Землепроходец Петр Иванович Бекетов // Отечественная история. – 2003. – №5. - С. 35-49.
29. Быконя Г.Ф. Поземельные отношения русского населения Восточной Сибири в ХVII-ХVIIIвв. : Материалы к спецкурсу и спецсеминару. – Красноярск: КГПИ, 1979. С. 59.

 

Комментарии
1. «Годовальщиками называли служилых людей, выполнявших службу в данном остроге (зимовье) временно (один, два года, иногда более). Затем им на смену присылали других годовальщиков, а они возвращались в свой острог (город), по штату которого числились постоянно и где получали казенное жалование» [15, с. 22].
2. Цэцэн-хан Шолой Далай Сэцэн-хагана – был од¬ним из наиболее могущественных феодалов Халхи. От Цэцэн-хана русские впервые узнали о существовании двух Китаев: Богдойского царства, т.е. владений захватившей уже Северный Китай Цинской династии, и Старого Китая, т.е. остатков владений минских императоров на юге страны (Мясников В.С. Договорными статьями утвердили: дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв. – М.: РИО Мособлупр-полиграфиздата, 1996).
3. На чертеже С.Ремезова по листе 18, на правом берегу реки Похабихи под номером 30 отмечена z. Pachoba, обозначающая зимовье, или заимку.
4. «Московский счет деньгам: в рубле 200 денег, алтын равнялся 6 деньгам. По ценности рубль конца ΧVΙΙ в. равнялся 10 рублям начала ΧΧ в.» (Гудошников М. Сибирь : Историческая хрестоматия. – Иркутск, 1932. С. 56).
5. «Четь, как мера хлеба в середине ХVIIв. составляла 6 пудов» (Каменцева Е.Н., Устюгов Н.В. Русская метрология. - М., 1975. С. 101-112 ; Шунков В.И. Меры сыпучих тел в Сибири XVII в. // Академику Б.Д. Грекову ко дню семидесятилетия. – М., 1952. С. 166-171).
6. Вот как И.Э Фишер описывает поход И.Похабова в Ургу: «сей Хан был с Турукой-табуном в сродстве, и стоял недалеко от Селенги… Он (И.Похабов; прим. - ЮП) просил Турукая дать ему несколько монголов проводниками в Ургу его тестя».
7. В месте предполагаемой постройки зимовья на острове Дьячем в начале 2000-х годов иркутские казаки установили памятный крест высотой 2,5 метра (Покоева И. Крест на Иркуте [Электронный ресурс] // Пятница : электрон. версия. газ. – 19.05.2006. – № 19. – Режим доступа: http://pressa.irk.ru/friday/2006/19/007002.html (12.04.2010)).
8. «Служилые люди, постоянно выполнявшие службу в остроге и находившиеся в его штате, в отличие от годовальщиков именовались жилецкими служилыми людьми» [15, с. 22].
9. В данном случае налицо описка, речь идет о пашенных крестьянах Дубчаской слободы, ныне село Ворогово.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Круто!
Оставить такой глубокий след в истории способен только незаурядный - великий человек Обилие негативных фактов его биографии говорит о его неоднозначности, но наверно так и должно быть - это живой человек. Его крутой нрав и жестокость приводившие к негативным последствиям, в других обстоятельствах, вкупе с целеустремленностью, помогали решать поставленные задачи, т.е. исполнять долг. Помогали завоевывать новые земли и народы и, тем самым, приумножать богатство и величие отечества.
Его предприимчивость тоже свидетельствует лишь о его незаурядности. То что он умело пользовался служебным положением, так это было, есть и будет. Да и заслуг его не умаляет. Это действительно был человек делавший историю и создававший наше государство!

 

Спасибо, Юрий Павлович.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Его крутой нрав и жестокость приводившие к негативным последствиям, в других обстоятельствах, вкупе с целеустремленностью, помогали решать поставленные задачи, т.е. исполнять долг. Помогали завоевывать новые земли и народы и, тем самым, приумножать богатство и величие отечества.
Его предприимчивость тоже свидетельствует лишь о его незаурядности. То что он умело пользовался служебным положением, так это было, есть и будет. Да и заслуг его не умаляет. Это действительно был человек делавший историю и создававший наше государство!

 

1. Я уже говорил, что вовсе не считаю, что русские землепроходцы 17 в. как-то задумывались о "богатсве и величии отечества" и считали, что они "делают историю и создают наше государство". Они жили в конкретных обстоятельствах, были абсолюдно адекватны обстоятельствам и времени, и при этом своего не упускали.

 

2. Не сложно заметить, что служба в Сибири И.Похабова распадается на два периода. Вначале, в 1644-1648 гг., это образцовый государственник: служака, хозяйственник, воин, стратег, дипломат. Затем, в 1656-1658 гг., злодей-злодеем. Все выглядит так, как будто это два разных человека. Задумываясь над этим вопросом, я не могу отделаться от мысли, что слом произошел после смерти жены - Ефимьи Максимовны, а это, по моим прикидкам, произошло именно, где-то, в 1656 г.

 

3.Меня всегда удивлял эпизод, когда И.Похабов пошел к Цецен-хану в Ургу. Это же какой масштаб личности должен быть, и какая уверенность в себе, чтобы по собственной инициативе идти к одному из могущественных восточных повелителей. Тем не менее, факт остается фактом, Цецен-хан принял И.Похабова с почетом, принял от него подарки и отправил с ним в Москву четырех своих послов. Кстати, не меня одного изумляет этот эпизод. Как о нечто необычном, в беседе со мной отмечал этот эпизод и иркутский историк Шахеров Вадим Петрович. Цецен-хану ничего не стоило стереть И.Похабова в порошок, если бы что ему не понравилось. А ведь И.Похабов предлагал Цецен-хану перейти в подданство к русскому царю Алексею Михайловичу! Представьте, что кому-то из современных российских граждан вздумалось по собстенной прихоти пойти в гости к любому из сегодняшних правителей государств, да еще и с уговорами принять подданство российского государства?! Вообщем, уникальнейший эпизод в истории дипломатии.

 

В заключение привожу текст документа, где И.Похабов рассказывает о своем походе в Ургу:

 

1648 г. октября 20. — Расспросные речи в Тобольской приказной избе енисейского сына боярского И. Похабова о поездке к Цецен-хану и о попытке проехать от него к князю Богдою

 

/л. 3/ 157-го октября в 20 день. В Тобольску в съезжей избе боярину и воеводе Ивану Ивановичю Салтыкову, да стольнику и воеводе князю Ивану Семеновичю Гогарину, да дьяком Дмитрию Карпову, да Третьяку Васильеву енисейской сын боярской Иван Похабов в роспросе сказал:
В прошлом де во 154 году послан он был из Енисейсково острогу вверх по Енисее и по Ангаре рекам выше Брацкого острошку, и до Осырез, и до Беленю, и до Иркута, и до Байкала-озера, и до Баргузина, и до Силенги-реки. А велено ему на тех реках или где пригоже поставить острошки и укрепить всякими крепостьми, и из тех острошков с тамошних иноземцев имать на государя ясак, и проведывать у них всяких вестей и серебра; и будет у них серебро проведают, и у них и того велено проведать, где они то серебро емлют и сами ли ево плавят; да будет они где серебряную руду укажут, и ему велено те сереб/л. 4/ряные руды досмотрить и описать подлинно — много ли ее будет, и взять тое руды на опыт. Да ему ж де велено проведать далече ли от Байкала озера Китайское государство.
И он де, Иван, приехав на Байкал-озеро, взял на реке Иркуте в аманаты иркуцкого князца Нарея, и с улусных ево людей и с Термиева улусу взял на государя ясак. Да на нем же де Нарее видел пояс навожен по железу серебром, и спрашивал Нарея откуда к ним серебро идет или они езо сами делают? И Нарей де казал, что серебро де к ним идет из Мугальские земли от Цысана-кана, а к Цысану де откуд идет или в Цысанове земле родитца, того ему не сказал.
Да он же де, Иван, посылал з Байкала-озера служилых людей Федьку Говорина с товарыщи 14 человек для проведыванья людей, которые государю не послушны и ясаку с себя не дают. И шли де они нартами ис Куптуга до Погромные речки 12 ден, и нашли на той речке цысанова зятя Турукая-табуна улусы кыштымов 4 юрты, и учали де их призывать к государской милости, а говорили им, чтоб они ему, великому государю, давали с себя ясак. И те де кыштымы ясаку с себя не дали и учали с служилыми людьми битца. И служилые де люди их побили, а жен и детей у них ясырем в полон взяли, да у них же де взяли мяхкую рухляди 34 /л. 5/ соболи. И к нему, Ивану, тот полон и соболи привели. А иные де кыштымы ушли к Турукаю-табуну с вестью. И тот де было они ясырь и соболя поделили по себе.
И Турукай де табун прислал к нему, Ивану, тобольсково стрельца Якуньку Кулакова, которой посылай з Байкала-озера от атамана от Василья Колесникова к Цысану-кану для проведыванья серебряные руды наперед ево, а товарыщ де ево толмача Ганьку да охочево человека Ваську Власова оставил для веры у себя. А велел ему, Ивану, говорить: будет они не отдадут ему, Турукаю, ясырю ево и соболей, и он толмача и охочево человека Васьки из своей земли не выпустит и их побьет. И он де, Иван, у служилых людей ясырь и соболи взял и пошел с тем ясырем и с собольми к Турукаю-табуну и служилых людей 14 человек, которые в полон ясыр поймали, и тобольскова казака Якуньку Кулакова, которова к нему для того ясырю и соболей Турукай присылал, с собою ж взял. И шли де они до тово Турукая-табуна на лыжах 15 ден.
А как Турукаю с ясырем пришел и поднес к нему государева жалованья 5 пар соболей да 2 аршина с четью сукна аглинсково красново, говорил ему: для чево он царского величества людей Якуньку Кулакова с товарыщи у себя задержал? И Турукай де табун ему сказал: задержал де он государевых людей для того, что погромили ево улусных людей и ясырь поймали, и будет /л. 6/ ясырь и соболи отдадут, и он де государевых людей Якуньку Кулакова с товарыщи от себя отпустит. И он де, Иван, Турукаю-табуну ясырь и соболи отдал, а Турукай де табун государевых служилых людей Якуньку Кулакова с товарыщи ему, Ивану, отдал. Да Турукай же де взял у него, Ивана, сильно топорок да натруску с порохом, да у казака взял пищаль.
А от Турукая де табуна пошол он, Иван, для проведыванья серебряные руды к Цысану, а с ним послан Турукай для береженья людей своих дву человек. И ехал де он от Турукая-табуна ево землею до Цысана-кана коньми 2 месяца, потому что вожи вели по улусом тихо для того что оказывали людей, а скорым де ходом мочно было до Цысана и дойти 2 недели. А людей де в тех цысановых улусех, куда ево вели, много, а бой у них лучной да копейной. Живет де Цысан-кан от Селенги-реки недалече, а иное кочюет и на Селенге-реке.
И как де он, Иван, пришел к Цысану-кану и поднес к нему 2 сорока соболей да 5 аршин сукна аглинсково красново да с аршин сукна вишневого кармазину, да кутухте 6 пар соболей да 2 аршина сукна аглинсково, а те де он подарки дал свои, а сказывал Цысану-кану, что прислано к нему то царского величества жалованье. И говорил ему, Цысану, чтоб он, Цысан, был под царского величества высокою рукою и ясак ему, великому государю, с людей своих давал, и спрашивал /л. 7/ у него про серебряную руду. И Цысан де ему сказал, что серебряной руды у него нет, а есть де серебряная руда в Китайском государстве у Богдоя-царя, а емлют ее китайские люди за морем, а ходу де до Богдоя-царя от Цысана-кана месяц. А в другом де месте серебряную руду сказал в Старом Китае у Садуя-царя, а копают ее в горе, а у той горы сторожа стоит по 500 человек, да и царевич де сын Садуя-царя той сторожи надсматривает. А ходу де от Богдая-царя до Садуя 3 месяца. И он де, Иван, говорил Цысану-кану, чтоб ево, Ивана, пропустил до Богдая-царя. И Цысан де кан ево не пропустил, а говорил: ныне де он, Цысан, посылает к великому государю, к его царскому величеству, к Москве послов своих, а для чего посылает, и то де писано в грамоте ево, а как де послы ево к царскому величеству сходят здорово, и серебряная де руда царского величества будет, а в кою де пору послы ево к царскому величеству ходят, а он де в то время для опыту руды изготовит; а только де вперед изволит царьское величество послать /л. 8/ своих государевых послов в Китайское государьство к Богдою-царю немногих людей, и у нево де тем государевым людей корм и подводы готовы будут. Да Цысан же де кан велел им, Ивану с товарыщи, стрелять ис пищалей по целе, а тое стрельбы посылал смотрить шурина своего да лутчево человека, а после стрельбы взял у него, Ивана, пищаль гладкую с лядункою и с натрускою и отпустил ево с послами своими к государю к Москве и поминки с ним, Иваном, к государю послал. А на отпуске де Цысан-кан говорил ему, Ивану, чтоб он государю известил, чтоб великий государь, его царское величество, ево, Цысана-кана пожаловал, своих царского величества людей на него войною посылать не велел и держал бы ево в своем царском милостивом жалованье.

 

По склейкам и над текстом скрепа: Третьяк Васильев.
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1648 г., д. № 2, лл. 3—8. Подлинник.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Меня не перестает удивлять, на сколько же наши судьбы переплетены в прошлом. Казалось бы, что общего может быть у И.Похабова и Хамбо-ламы Этигэлова? Читаю воспоминания Бориса Буянтуевича Бальжиева, внучатого племянника Хамбо Этигэлова и понимаю, что судьбы этих людей очень даже связаны:
"Хамбо-лама Даши-Доржо Этигэлов происходил из булагатского рода Готол Буумал.
В середине XVII века Готол с женой вынужден покинуть долину реки Куды и тайно пробирается в Забайкалье, через Култук, прямо под носом кровожадного Багаба-хана, как буряты называли Ивана Похабова.
Что же заставило его так рисковать, ведь его жена Гойнохан была на сносях?
К 1650-му году обстановка к западу от Байкала стала для многих бурят невыносимой. Строительство острогов для сбора дани, многократное его увеличение, появление института заложников-аманатов, бесчинства и насилие казаков, захват бурятских земель вызвали ряд восстаний западно-бурятских родов. Взбунтовавшиеся бурят-монголы осаждали и сжигали остроги, силой пытались освободить своих детей, которых захватчики содержали в нечеловеческих условиях, вымогая у родителей непосильные выкупы.
Но силы были неравными, после поражения восстаний буряты вынуждены были покидать родные места.
«Скорее всего, Готол был активным участников восстания»,- пишет его потомок Б. Бальжиев,- и карательные экспедиции русских казаков вынудили его бежать в Забайкалье с беременной женой.
В страшную грозу они сумели незаметно миновать Култукский острог, который находился в состоя¬нии повышенной боевой готовности, и тут, на берегу Байкала, наступило время родов. В честь своего чудесного спасения Готол назвал новорожденного сына Буумал, т.е. «спустившийся с неба». О роде Готол Буумал говорят: «Байгал дээрэпэ буужа ерэИэн Готол Буумал».
Добравшись до реки Оронгой, беглецы стали готовиться к зиме: строили жилище, заготавливали продукты. Готол ежедневно охотился. Весной их единственная саврасая кобылица принесла жере¬бенка: появились молочные продукты. Он совершил обряд жертвоприношения в местности Бухын Нуга. Надо отметить, что еще прежде булагаты, жившие в долине Селенги, совершали в этих краях обряд поклонения своим предкам, в частности, Буха-нойону в верховьях реки Убукун на Жаргалантуйском обо.
Впоследствии Готол вернулся в Предбайкалье, но вынужден был скрываться от репрессий Похабова под чужим именем, часто перекочевывая. Поэтому в родословной готольского рода имеются разноречивые сведения.
В конце XVII века готолы во главе с 39-летним Буумалом вновь в Забайкалье и расселяются по рекам Иволга, Селенга, Оронгой, Темник, где живут и поныне!
Такова история родоначальника готол-буумалоч к которым принадлежит Хамба Этигэлов".

 

Источник:
Встреча с Хамбо-ламой Этигэловым. Послание хамбо ламы. Биография. Его учителя. Воспоминания. По материалам спецвыпуска журнала «Тайны Бурятии» [Электронный ресурс] // Санкт-Петербургский Буддийский Храм «Дацан Гунзэчойнэй» : сайт. – Режим доступа: http://dazan.spb.ru/teachers/hambo-lama-etigelov/ (07.03.2011)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

1. Я уже говорил, что вовсе не считаю, что русские землепроходцы 17 в. как-то задумывались о "богатсве и величии отечества" и считали, что они "делают историю и создают наше государство". Они жили в конкретных обстоятельствах, были абсолюдно адекватны обстоятельствам и времени, и при этом своего не упускали.

 

Добрый день, Юрий Павлович.
Я тоже считаю, что вряд ли исторические герои 17-го или какого-то иного века жили лишь одними помыслами о величии и богатстве отечества. Хотя знать это не дано никому. Мы можем лишь на основе собранных фактов создать исторический портрет личности. Судя по собранным Вами фактам, Енисейский сын боярский Иван Иванович Похабов чаще руководствовался другими помыслами, отличными от мыслей об Отечестве. Лично мне гораздо симпатичнее образ Якова Ивановича Похабова. Возможно, потому, что о нем известно меньше. Среди приведенных Вами фактов, по крайней мере, нет упоминания о рабовладении и жестоком обращении с туземным населением. Скорее всего, было и это, но то, что Вы описывали в предыдущей статье о рабовладении в Сибири в отношении Ивана Похабова, повергает в шок. Хотя опять же, повторюсь, никто не может знать, какие у кого мысли в голове. Дневников он, как я понимаю, не вел. Опять же, налаживая дипломатические отношения с Цецен ханом, полагаю, он думал не только о своих корыстных интересах. Ввязываясь в это, думаю он отдавал себе отчет в том, что, с большой долей вероятности, можно и жизнь оставить. Наверное, он это понимал! Но, видимо, понимал и важность предприятия.
А то, что эти люди делали историю и создавали государство, это оценка, которую могут дать лишь потомки. Если какой-то человек будет считать, что он занимался этим, к примеру, вчера или предполагает заняться этим завтра, то ему прямая дорога в Кащенко. Хотя, в разумных пределах, человек может осознавать, что он совершил, что-то очень значительное и важное, лишь бы это не переросло в манию величия, а история рассудит.
Думаю, что и Вы делаете невероятно значительное и крайне важное дело. Конечно, не того масштаба, что Ваши великие предки, но крайне важное. Полагаю, что Вы и сами отдаете себе в этом отчет.
Со своей стороны, могу лишь поблагодарить Вас за то, что Вы делаете. Это крайне важное и благородное дело.
С уважением,
А.М.Целитан

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Я тоже считаю, что вряд ли исторические герои 17-го или какого-то иного века жили лишь одними помыслами о величии и богатстве отечества. Хотя знать это не дано никому. Мы можем лишь на основе собранных фактов создать исторический портрет личности. Судя по собранным Вами фактам, Енисейский сын боярский Иван Иванович Похабов чаще руководствовался другими помыслами, отличными от мыслей об Отечестве. Лично мне гораздо симпатичнее образ Якова Ивановича Похабова. Возможно, потому, что о нем известно меньше. Среди приведенных Вами фактов, по крайней мере, нет упоминания о рабовладении и жестоком обращении с туземным населением. Скорее всего, было и это, но то, что Вы описывали в предыдущей статье о рабовладении в Сибири в отношении Ивана Похабова, повергает в шок. Хотя опять же, повторюсь, никто не может знать, какие у кого мысли в голове. Дневников он, как я понимаю, не вел. Опять же, налаживая дипломатические отношения с Цецен ханом, полагаю, он думал не только о своих корыстных интересах. Ввязываясь в это, думаю он отдавал себе отчет в том, что, с большой долей вероятности, можно и жизнь оставить. Наверное, он это понимал! Но, видимо, понимал и важность предприятия.
А то, что эти люди делали историю и создавали государство, это оценка, которую могут дать лишь потомки. Если какой-то человек будет считать, что он занимался этим, к примеру, вчера или предполагает заняться этим завтра, то ему прямая дорога в Кащенко. Хотя, в разумных пределах, человек может осознавать, что он совершил, что-то очень значительное и важное, лишь бы это не переросло в манию величия, а история рассудит.
Думаю, что и Вы делаете невероятно значительное и крайне важное дело. Конечно, не того масштаба, что Ваши великие предки, но крайне важное. Полагаю, что Вы и сами отдаете себе в этом отчет.
Со своей стороны, могу лишь поблагодарить Вас за то, что Вы делаете. Это крайне важное и благородное дело.

Александр Михайлович, вы подняли крайне важные и интересные вопросы, что же делали русские в Сибири в 16-17вв., а самое главное, как они это ощущали. Я подумаю над этими вопросами, уж больно мне интересно стало. Спасибо за мысль.
По-поводу жестокостей И.Похабова. Я не склонен считать, что здесь есть какая-то паталогия. Думаю, И.Похабов просто ясно осознавал, что с восточными людьми можно разговаривать только с позиции силы, а ее, как известно, нужно время от времени демонстрировать. Возможно именно потому, что Цецен-хан был наслышан о подвигах и характере И.Похабова (в этом, кстати, не приходится сомневаться, все-таки Цецен-хан был тестем Турукай-табуна, а тот прекрасно знал И.Похабова), он и оказал ему соответствующий прием и почести, как равному себе.
О своей скромной роли. Я не могу внятно объяснить, почему я это делаю, но порой у меня складывается ощущение, что я "знаю" что-то наперед. Так происходило с исследованиями по происхождению фамилии, так происходило, когда многократно терялась ниточка архивных исследований, но в какой-то момент меня "озаряло" в каком документе есть ответ. Сейчас, кстати, я в очередной раз потерял ниточку исследований, но явно ощутил потребность осмыслить и подытожить сделанную работу. Важно, или неважно то, что я делаю? Да, конечно, важно. Важно в первую очередь, для меня, но если кому-то это еще окажется важным, значит я не зря потерял время.
Кстати, сибирские землепроходцы дневников, действительно, не писали, но о себе они многое говорили в своих челобитных. Сегодня вечерком, я выложу здесь челобитные И.Похабова.
Александр Михайлович, с вами чертовски интересно общаться, ваши замечания и обобщения не дают мне "закостенеть" в моих выводах ;)
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Александр Михайлович, вы подняли крайне важные и интересные вопросы, что же делали русские в Сибири в 16-17вв., а самое главное, как они это ощущали. Я подумаю над этими вопросами, уж больно мне интересно стало. Спасибо за мысль.

 

Добрый день, Юрий Павлович.
Я уже говорил, что по хорошему Вам завидую. Вообще, генеалогия оказалась невероятно захватывающим занятием. Увы, я совсем недавно занимаюсь данным, вопросом и, в силу этого обстоятельства, результаты мои весьма скромны. Но лично для меня, они имеют огромное значение. В силу исторических обстоятельств цепь поколений была разорвана. Я знал своих бабушек, чуть дальше - их предков, но не более одного-двух поколений. Деды же мои, с обеих сторон пропали без вести. Кроме этого я не знал о них и их предках практически ничего. Все, что они успели к своим 20-ти годам - это жениться, оставить своих беременных жен и сложить головы на фронтах Великой войны. Бабушки же не смогли практически ничего передать ни своим детям - моим родителям, ни мне, поскольку сами ничего не успели узнать о своих мужьях. Мне удалось узнать, что мой прадед со стороны отца был осужден по ст. 58-10 и расстрелян в 38-м. Вместе с ним осуждены были два его младших брата, но с началом войны они были освобождены и направлены в штрафбаты. Трое малолетних детей моего прадеда остались сиротами. Мои прадедушка и прабабушка по материнской линии тоже были осуждены на 10 и 5 лет, соответственно. Предполагаю, что тоже сгинули на рудниках в Северо-Енисейском районе Красноярского края. Трое малолетних детей тоже остались сиротами. После того, как я узнал об этом, меня не покидает мысль, о чем же думали мои деды, едва повзрослевшие мальчики, когда Родина позвала их на защиту. Та родина, которая так немилосердно расправилась с их родителями. Шли ли они защищать ее или защищали только своих оставленных жен и еще не родившихся детей?
Мне уже знакомо ощущение азарта, ощущение того, что вот-вот откроется истина. Мысли рождаются в момент глубокого погружения в тему исследования. Возникающие вопросы увлекают все глубже и глубже. Несколько иная ситуация, когда получаешь информацию по запросу, вернее когда тебе ее просто передают, как в случае с Вами. Сегодня расскажут одно, завтра другое, появятся вопросы - ответят. Здесь больше присутствуют эмоции: ах как круто, как интересно. Отсюда возможно излишняя пафосность и высокопарность.
То, что Иван Похабов осознавал, что с восточными людьми нужно говорить с позиции силы, Вы абсолютно правы. С тех пор мало что изменилось. Это демонстрирует и современная история. Но все же, находились и находятся люди, умудряющиеся обходиться без излишней жестокости. Но все-таки, твердость характера - непременное условие. Возможно, в тех условиях это, действительно, была единственная возможность выживания и достижения успеха.
Интересный момент, отправляя запрос в Google на фамилию Похабов, я был абсолютно уверен, практически, знал наперед, что происхождение фамилии не имеет отношения к современному значению того слова, от которого произошла фамилия. Конечно, мне ничего не было известно о сакральном его смысле. Этого я предположить не мог. Я полагал, что она произошла от какого-то неведомого мне термина "хабать" или "хабить". И вот, такая удача! Сразу попал на Вашу статью! И, что называется, "башню снесло"- такой шквал эмоций.
С интересом жду новой информации.
С уважением,
А.М.Целитан

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Александр Михайлович, по моим наблюдениям генеалогия "девушка" непредсказуемая. Например, что касается Похабовых, у меня всегда было ощущение, что работа идет как-то "сама собой", а вот если взять материнскую линию, то я до сих пор не могу найти необходимых мне сведений по одному из своих прадедов. Правда, не так давно произошло практически чудо. Как-то я просто взял и поехал в деревню, где жил мой прадед. Пошел, что называется в народ. Нашел деревенского пьянчужку, который, как оказалось, знал однофамильцев моего прадеда, более того, указал где живет пожилая женщина, в девичестве имевшая фамилию моего прадеда. Оказалось, что та жила в соседнем городе, поэтому я нераздумывая, тут же поехал к ней. Разговорились и выяснилось, что она рано ушла из родительского дома и мало что знала о своих родителях, но назвала мне своих племянниц. Одна из них живет в моем городе Железногорске, я ей позвонил, но она меня переадресовала в Красноярск к своей сестре. Звоню в Красноярск и вот тут выясняется, что мы четырехюродные брат и сестра. Документов, конечно же нет, но вновь обретенная четырехюродная сестра мне уверенно разложила по полочкам историю наших прадедов. Вот такой фокус, мы можем сколь угодно долго искать истину, а она может оказаться на соседней улице.
Это я к тому, что самое сложное искать архивные сведения о казалось бы недавнем прошлом, но можно еще найти людей, которые хранят память о наших предках. Ваш случай не безнадежный, более того в архивах ФСБ хранятся дела по вашим предкам. Задача только добраться до них. Обращайтесь в общество Мемориал, они помогут.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Обещанные мной челобитные И.Похабова, касающиеся его ранних походов:

 


1648 г.[?]-1649 г. –Дело о службе енисейского сына боярского Ивана Похабова.
А.
1648 г. [?] — Челобитная царю Алексею Михайловичу сына боярского Ивана Похабова о его службе по прииску новых землиц и приводу в подданство братских людей и тунгусов и по сбору с них ясака.
Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии бьет челом холоп твой Енисейского острогу сынишко боярской Ивашко Похабов. В прошлом, государь, во 152 г. (1643/44 год) по указу отца твоего государева блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии посылал меня, холопа твоего, из Енисейского острогу воевода Осип Аничков на вашу государеву службу в Братцкой острог для твоего государева ясачного збору и для прииску новых землиц.
И я, холоп твой, в Братцком остроге собрал твой государев ясак с братцких людей с тынгусов против прошлых годов и с прибылью и круг старого острошку новой острог поставил и надолобы круг острогу по за рву сделал и, оставя в том остроге служилых людей для береженья восмь человек, ходил я, холоп твой, вверх по Ангаре реке до Осы и до Беленя и до Куданикол и до Иркута рек и на Байкало озеро для прииску новых землиц, а со мною, холопом твоим было служилых людей тритцать человек и с охочими людьми. И перешедчи я, холоп твой, Байкало озеро и шел по Селенге реке вверх два дни и на Ангаре и на Байкале озере и на Селенге и по всем тем рекам находил многих неясачных людей и тех людей под твою государеву высокую руку призывал, чтоб они под твоею государевою рукою были послушны и ясак с себя тебе, государю, давали. И они иноземцы с нами, холопи твоими бились, и мы, холопи твои, божею милостию и твоим государевым счастием, многих у них людей побили и ясарю — женок и робят — живых поймали больши 40 человек, и после бою те иноземцы говорили: ныне де летом дать ясаку нечево, а дадим ясак зимою.
И пришел ко мне, холопу твоему, того ж лета во 153 году на перемену из Енисейского острогу в Братцкой острог енисейской сотник стрелецкой Максим Перфирьев.1
А что я, холоп твой, собрал твоего государева ясаку в Братцком остроге с братцких людей и с тынгусов и тот ясак послал я, холоп твой, в Енисейской острог с енисейскими служилыми людьми с Фомкою Кириловым с товарищи. А с новоприискных людей что я, холоп твой, собрал твоего государева ясаку, и тот ясак, привез в Енисейской острог и отдал воеводе Федору Уварову да подьячему Василью Шпилкину. И про те, государь, новые землицы я, холоп твой, воеводе Федору Уварову и подьячему Василью Шпилкину в сьезжей избе сказывал, а преже государь, меня, холопа твоего, на той Селенге реке нихто не бывал, проведал тое реку я, холоп твой.
И в прошлом, государь, 154 г. (1645/46 год) писал из Брацкого острогу Максим Перфирьев в Енисейской к воеводе к Федору Уварову и к подьячему Василью Шпилкину, что братцкие люди почали быть непослушны и государев ясак почали давать несполна. И воевода Федор Уваров да подьячей Василей Шпилкин посылали меня, холопа твоего, на тех ослушников братцких людей и приискивать новых землиц и серебряные руды и проведать Китайския государства. А со мною, холопом твоим, посылано служилых людей 64 человека, да собою я, холоп твой, поднимал 6 человек да охочих было 26 человек. И пришел я, холоп твой, в Братцкую землю, на Ангаре реке на Осинском островку острог поставил выше братцких ясачных людей осмью дни, и те новоприискные люди аманатов и ясаку с себя тебе, государь, давать не учали, и я, холоп твой, с теми людьми бился и многих людей у них по Осе реке побили, а люди, государь, многие и учинились сильны, жить стали в скопе, а Братцкого, государь, острогу ясачные люди твои государев ясак почали давать сполна, потому что им от Осинского острогу стало опасно.
И во 155-м (1647 год) году, как лед скрылся, и я, колоп твой, оставя в том Осинском остроге служилых людей Федку Мешенина с товарыщи 17 человек, ходил по Ангаре реке и на Байкало озеро и на Селенгу и на Уду реки с служилыми людьми 14 недель, и бои с ыноземцы у нас холопей твоих по тем рекам и на Байкале озере были многие, и на тех боях мы, холопи твои, многих людей били и ясарю у них поймали женок и робят больши 70 человек, и под твою государеву высокую руку тех людей привести и чтоб они тебе, государь, ясак с себя давали (Здесь пропуск)3... мочи столько не стало, потому что люди многие и конны, а живут в скопе и от рек откочевали. И мы, холопи твои, идучи назад Селенгою рекою и Байкалом озером, и на Байкале озере в Култуке я, холоп твой, поставил острог и ходил войною в зиме на Иркут реку на братцких людей и на тынгусов, которые тебе, государю, ясаку не давали и, божиею милостию и твоим государевым счастьим, взял на бою иркутцкого князца Нарея и из за того князца взял с тех людей тебе, государю, ясаку 5 сороков 16 соболей да лисицу бурую.
Да посылал я, холоп твой, служилых людей Федьку Говорима2 с товарыщи 14 человек приискивать людей, которые тебе, государю, ясаку не платят, по Байкалу озеру к Селенге реке, и нашли они на Погромной речке людей, и с теми людьми у них бой был и взяли у них на том бою мужика да 7 человек женок и робят да мяхкой рухляди взяли у них 34 соболя, и тот они ясарь и соболи в Култутцкой острог ко мне привезли.
И пришел ко мне, холопу твоему, от черных мунгал от царева зятя от Табуная тобольской служилой человек Якунка Кулаков, которого послал Енисейского острогу атаман Василей Колесников к царю к Цысану для проведыванья серебряной руды, а с ними Якункою пришли братцких людей 2 человека, чтоб под того Якунку Кулакова и Табуная — Ганка толмач да Васка Власов — тот ясарь и соболи, которые на бою взяли служилые люди Федька Говорин с товарыщи отдал, а сказал Якунка Кулаков: только де того ясарю я, холоп твой, не отдам, и тех де людей, которые у Табуная, не выпустят и убьют. И я, хлоп твой, с служилыми людьми 14 человек ходил к Табунаю на лыжах, шел 15 дней и под того Якунку и под товарыщей ево Табуная тот ясарь и соболи отдал, и того Якунку с товарыщи мне, холопу твоему, он Табунай отдал. И дал я, холоп твой, тому Табунаю 5 пар соболей да 2 аршина с четью сукна красного, а сказал ему, что твоего государева жалованья. И ходил я, холоп твой, к мунгальскому царю к Цысану для проведыванья серебряные руды Китайского государства, а ехал я, холоп твой, до царя Цысана 2 месяца и поднес к нему царю в подарках 2 сорока соболей да 5 аршин сукна аглинского красного да аршин сукна кармазину вишневого да Кутухте 6 пар соболей да 2 аршина с четью сукна аглинского красного. А давал я, холоп твой, им царю и кутухте то свое, а сказывал им, твоего государево жалованье, и против того цари Цысан и Кутухта и Турукой табунай послали к тебе к государю к Москве со мною, холопом твоим, а что послали, к тому от воеводы роспись под отпискою. А про серебряную руду царь Цысан сказал мне, холопу твоему, серебряные де руды у него нет, и в Китайское государство меня, холопа твоего, не пропустил и дал мне, холопу твоему, своих послов 4 человека и отпустил к тебе ко государю к Москве. И тех мунгальских послов я, холоп твой, поил и кормил, до Енисейского идучи, своим. И из Култуцкого острогу иркуцкого князца Нарея взял я, холоп твой, с собою ж, и сшодчись на Тунгуске реке Енисейского острогу с сыном боярским с Иваном Галкиным, и того князца Нарея я, холоп твой, ему Ивану Галкину отдал, а идучи я, холоп твой, к мунгальскому царю к Цысану, нужду великую и голод терпел и пихту и сосну ел и душу свою в постные дни сквернил, и в иных улусах хотели меня, холопа твоего, и служилых людей побить и с голоду поморить и живот отнимали. И будучи я, холоп твой, на той твоей государевой службе и что поднимал собою 6 человек, обнищал и одолжал великим неокупным долгом, милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии, пожалуй меня, холопа своего, за тое мою холопа твоего, службу и за великую нужду и терпение своим государевым прибавочным денежным и хлебным жалованьем к прежнему моему окладу, как тебе милосердому государю обо мне бедном бог известит. Царь государь, смилуйся, пожалуй.
На обороте документа помета: «157 г. февраля в 9 день выписать службы и роспросить служилых людей, которые с ним были, чьи он соболи и сукно и иную рухлядь в подарках давал».
Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. Улан-Удэ, 1960, с. 117-120.
ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 227, лл. 258 и 258 об., 259— 261, подлинник.

 

Источник: Сайт «Восточная Литература»
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru..._v/41-60/47.htm
Комментарии:
1. Вероятно это часть пропущенного текста, которая обнаружилась путем сравнения с идентичной челобитной, опубликованной в источнике:
http://kcbs.comsat.ru/index.php/option/con...ask/view/id/944 (ссылка: ГАФКЭ, Сибирский приказ, 1644 г., ст. №№ 226—228, лл.259—261).
2. При сравнении эта часть текста читалась так: «Федку Годарина».
3. Пропуск: «нашие» и далее по тексту.
4.Известна копия документа с названием: «1649 г. не позднее февраля 9.- Челобитная сына боярского Ивана Похабова в Сибирский приказ с описанием походов в Братскую землю в 1644 – 1647гг.».
ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. № 226, 227, лл. 254 — 257. Копия (?). Ср. док. № 43.
Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. Улан-Удэ, 1960, с. 133-136.
Источник: Сайт «Восточная Литература»
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru..._v/41-60/43.htm

 

Б.
1649 г. позднее февраля 9. — Справка Сибирского приказа о службах сына боярского Ивана Похабова.
/л. 262/ И в Сибирском приказе выписано:
В прошлом во 152-м (1643/44 год) году по указу блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михайла Федоровича всеа Русии послал из Енисейского острогу воевода Осип Оничков сына боярского Ивана Похабова да с ним служилых людей 37 человек вверх по Тунгуске реке под Брацкой порог в Брацкую землю в новой острожек для ясачного збору и прииску и приводу новых землиц под государеву царскую высокую руку, а приехав с служилыми людьми в Брацкую землю в острожек, которой острожек поставил енисейской сын боярской Микулай Радунеской и около того зимовья велено поставить острог и всякими крепостьми укрепить накрепко, чтобы в том острошке служилым людем от иноземцов жить безстрашно, да ему ж Ивану велено сказать брацким князцом и улусным людем государево жалованное слово, чтоб они на государскую милость были надежны и были б под ево государевою рукою в вечном холопстве, а государь, их пожалует, велит их /л. 263/ от иных иноземцов оберегать, а сказав им государево жалованное слово и взяти с них государев ясак на 153-й год (1644/45 год) перед прежним с прибылью.
И в прошлом во 155-м году (1646/47 год) писал к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии из Сибири из Енисейского острогу воевода Федор Уваров да подьячей Василей Шпилькин: в прошлом де во 152-м году до их приезду в Енисейской острог послан был в Брацкую землицу в Брацкой острожик сын боярской Иван Похабов с служилыми людьми и взял он Иван государева недоборного ясаку на прошлой на 153-й (1644/45 год) год з Брацкой землицы с Чадобчи и с агулских тунгусов 23 соболи, подволоку лыжную, 2 бобра карих, 2 ярца, да кошлок, да лисицу красную, да 5 выдр. Да в прошлом же во 153-м году он же, Иван Похабов, сыскал в Брацком острошке у енисейских служилых людей государева ясаку краденых 15 соболей с пупки и с хвосты и тому государеву ясаку и всей мяхкой рухледи енисейская цена, оприч пупков собольих, 26 рублев с полтиною, а выдры по государеву указу посланы в Тарской. Да в прошлом во 153-м (1644/45 год) году в Брацком острошке Ивану ж Похабову сказали ясачные тунгусы да толмач /л. 264/ Мартынко, что енисейские служилые люди Ивашко Гарасимов да Вихорка Васильев украли государева ясаку 43 соболи и за те краденые соболи на тех служилых людех по государеву указу доправлено 25 рублей 14 алтын 4 де[ньги].
Да в прошлом же во 155-м (1646/47 год) году писал к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии из Енисейского острогу воевода Федор Уваров да подьячей Василей Шпилькин в прошлом де во 154-м (1645 год) году сентября в 25 день пришел из Брацкого острошку в Енисейской острог Иван Похабов с служилыми людьми и они де ево, Ивана, против государева указу, как ему Ивану по наказу велено делать, про все роспрашивали и Иван Похабов в роспросе им сказал: в прошлом де во 153-м году, будучи он на государеве службе в Брацком остроге, государев ясак собрал перед своею братьею с прибылью з Брацкой землицы с подгородных брацких людей и с кыштымов и с Вихоревы и с Ангары и с Уды рек на 153-й год 9 сороков 18 соболей, 7 недособолей, да пластина, 2 кошлока, да лисица красна, сибирская цена 329 рублев 23 алтына 2 де[ньги] и перед прошлым 152-м (1643/44 год) годом прибрано ясаку 37 соболей с пупки и с хвосты, /л. 265/ пластина соболя, 2 кошлока да лисица, а собрав тот государев ясак и поставил в Брацком остроге новой острог и оставил в том остроге енисейских служилых и приборных и охочих людей 30 человек и пошел вверх по Ангаре реке для приискиванья новых неясачных землиц и доехал де он Иван до Осы и до Беленя и до Иркута рек и с левою де старону река Кудани Кол, а впали де те все реки в Ангару реку и по тем де рекам многие неясачные брацкие и тунгуские люди живут и на тех ж реках он Иван брацким и тунгуским людем говорил, чтоб они государю были послушны и ясак с себя платили и брацкие де люди и тунгусы ему Ивану сказали чтоб им служилым людем зимовать и они де государю ясак дадут, а летом де у них соболей нет и он де Иван без государева указу зимовать у них не смел да и людей де с ним Иваном и запасу было мало и он, Иван, /л. 266/ вышел из Ангары реки на Байкал озеро и шел по Байкалу возле правую сторону и прошол Олгон остров и в Байкал де озеро текут Селенга да Баргузин реки, а с левую сторону Ангара река Малая и по тем рекам живут брацкие и тунгуские многие неясачные люди, а только, де на тех реках на Осе и на Белене и на Иркуте в Брацкой земле в брацких людех и тунгусах поставить острог и в том де остроге надобно устроить годовальщиков с 50 человек да другой острог поставить на Байкал[е] [и по Селе]н[ге] [?] реке или на Баргузине или Малой Ангаре и оставить служилых людей годовальщиков же против тогож и брацкие де люди и тунгусы государю будут послушны и ясак с себя платить учнут, а на Селенге де и на Баргузине и на Ангаре соболей добрых много и тех брацких и тунгуских людей под государеву царскую высокую руку привесть мочно, а как де те остроги в тех местех устроять и от служилых людей иноземцем будет страшно.
Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. Улан-Удэ, 1960, с. 121-123.
ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 227, лл. 262—266, подлинник.
Источник: Сайт «Восточная Литература»
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru..._v/41-60/43.htm

 

[1649 г. ранее марта 20]. — Челобитная Ивана Похабова в Сибирский приказ о поверстании его в Енисейский острог в дети боярские за службу по сбору ясака с бурят, по прииску новых землиц и за постройку нового острога.

 

I. Челобитная
/л. 246/ Царю государю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии бьет челом хо[л]оп твой Ивашко Похабов: в прошлом государь во 143-м (1634/35 год) году отца твоего блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу велено мне, холопу твоему, быть вь Енисейском остроге в детишках боярских и в прошлом же, государь, во 152-м (1643/44 год) году посылан я, холоп твой, из Енисейского острогу в Братцкой острожек для ясачного збору и для прииску новых землиц и я, холоп твой, в том Братцком острошке собрал твой государев ясак з братцких людей и с тунгусов при прошлых годех и с прибылью и круг старого острошку новый острог поставил и в прошлом же, государь, во 154-м (1645/46 год) году посылан я, холоп твой, из Енисейского острогу на твою государеву службу на твоих государевых ослушников браггцких людей и приискивать новых землиц и серебряные руды и проведать Китайского государьства и пришед я, холоп твой, в Братцкую землю на Ангаре реке на Осинском острову острог поставил и во 155-м (1646/47 год) году ходил я, холоп твой, на Байкало озеро и на Бай[ка]ле озере в Култуке за боем взял я, холоп твой, иркутцково князца Нарея и из за того князца взял тебе, государю, с ясаку пять сороков шестнадцать соболей да лисицу бурую, и з Байкала озера ходил я, холоп твой, в Мунгальскую землю к Цысану кану из Мунгал привел я, холоп твой, мунгальского посла вь Енисейской острог и в Тоболеск и будучи я, холоп твой, на тех твоих государевых службах и что тех послов дорогою поил и кормил обнищал и одолжал великими ненужными долги и всякую нужду и голод терпел и пихту и сосну ел и в прошлом, государь, в 152-м году по указу отца твоего государева блаженные памяти велено быть в Сибире в Енисейском остроге вологжанину сыну боярскому Богдану Болкошину и вь Енисейском уезде ведать старых твоих государевых пашенных крестьян и вновь на твою государеву пашню строить из вольных гулящих и ссыльных людей; да ему же, государь, велено ведать и Маковской острог и во 156-м году того Богдана Болкошина не стало, а на ево место нихто не отпис[ан]. Милосердый государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии пожалуй меня холопа своего вели, государь мне за те мои службишка и за великую нужду быть на того Богданово место Бол[коши]на (В подлиннике порвано) вь Енисейском остроге и в уезде и у Дурческих у пашенных крестьян и в Маковском остроге на приказе ведать и распрос учинить. Царь государь смилуйся, пожалуй.

 

Помета на об. л. 246-го: «157 г. (1649 год) марта в 23 де[нь] приказал боярин князь Алексей Никитичь Трубецкой отпустить ево в Енисейской на Богданово место быть... (В подлиннике одно слово неразборчиво) что Богдану указано было ведать а ему то ж».
Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. Улан-Удэ, 1960, с. 136-137.
ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 227, лл. 246 и 246 об., подлинник, местами осыпался.
Источник: Сайт «Восточная Литература»
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru..._v/41-60/48.htm

 

II. Справка Сибирского приказа о службах Ивана Похабова
/л. 267/ И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу воевода Федор Уваров да подьячей Василей Шпилькин по скаске сына боярского Ивана Похабова послали ево ж Ивана для острожного ставленья, где он приискал по старонним рекам на Ангаре и на Байкале озере места, а велели ему, Ивану, где пригож, поставить остроги и устроить со всем острожным строеньем, да с ними ж Иваном послано служилых и охочих людей 100 человек и ис тех острогов служилым людем велено иноземцов под государеву царскую высокую руку приводить и ясак с них вновь имать, а непослушником всяким ясачным было б страшно, и в том остроге с служилыми и с охочими людьми велено зимовать, чтоб брацкие ясатчики государев ясак и вновь с себя платили против прежнего и с прибылью, а как во 155-м (1647 год) году на весне лед вскроетца, и ему, Ивану, велено, оставя в том острошке годовальных людей, сколько человек пригож, и смотря по тамошнему делу, /л. 268/ чтоб служилым людем в остроге живучи было бесстрашно, а самому ему, Ивану, с служилыми с охочими людьми велено итти на Байкал озеро и с атаманом с Василием Колесниковым велено свеститца будет серебро и серебряную руду атаман Василей Колесников сыщет и к нему, Ивану, пришлет весть, и ему с служилыми и с охочими людьми велено к атаману к Василью Колесникову итти в сход наскоро, да и самому ему, Ивану, велено на Байкале озере и по рекам проведывать про серебро и серебряную руду выспрашивать, да и для того Ивана Похабова послали с служилыми и приборными людьми, что из Брацкого острогу писал в Енисейской острог сотник стрелецкой Максим Перфирьев, что брацкие ясатчики чинятца государю непослушны, да из Байкала озера атаман Василей Колесников писал, что сказал ему тунгус про серебряную руду а до Байкала и до Яравны озер от Енисейского все ход вешней [?] /л. 269/ а привесть де их брацких людей под государеву царскую высокую руку мочно только де вперед как устроятца остроги и послать на них служилых людей больши, а у брацких де людей соболей добрых и бобров и лисиц у них много. Да в нынешнем во 157-м (1649 год) году генваря в 28 день писал к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии из Сибири из Енисейского острогу воевода Федор Полибин в прошлом де во 156-м году июля в 8 де[нь] привез Иван Похабов с товарыщи з Байкала озера в Енисейской острог что взято вновь с Иркута реки государева ясаку 5 сороков 16 соболей да 9 недособолей да лисицу сиводущету да ис тех же соболей 5 сороков 16 пупков да 9 пупков недособольих, енисейская цена соболям и пупкам и лисице 123 рубля 29 алтын з деньгою.
И всего Иванова збору Похабова ясачные мяхкие рухледи и с тем, что по сыску взято на служилых людех за краденые соболи по енисейской цене на 505 рублев на 26 алтын з деньгою.
/л. 270/ Да с ним ж Иваном Похабовым и с служилыми людьми пришли в Енисейский острог от мугальского Цысана кана и от зятя ево Турукая тубунана послы Седек да Улитай, Чорды, Гарма 4 человека, и он, Федор мугальского Цысана кана послов Седека да Улитая с товарыщи в сьезжей избе через толмач роспрашивал к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии от мугальского Цысана кана они послы пришли в посольстве ли или в челобитчиках и лист и дары к великому государю есть ли и мугальские де послы Седек да Улитай с товарыщи ему Федору сказали посланы де они из Мугальские земли от Цысына кана и от зятя ево Турукая табунана с Ываном Похабовым, а листу де и подарков к государю с ними послами нет и приказ де весь от Цысана кана с Ываном Похабовым и те роспросные речи Ивана Похабова и мугальских послов речи ж прислал к государю к Москве, а их мугальских послов Седека да Улитая с товарыщи и дары что посланы с Ываном Похабовым послал с ним же Иваном до Тобольска, /л. 271/ а ис Тобольска присланы они к Москве.
А Ивана Похабова в роспросных речах написано: послан он Иван был на государеву службу на Байкал озеро и на той де государеве службе на Байкале озере поимал он иркуцкого князца Нарея и посадил ево в оманаты и из за тово аманата государев ясак брал с ыркуцких мужиков сь ево улусу, а иные де давали государю ясак и Тертеево улусу кои живут с ним вместе на той же реке Иркуте, да он же Иван видел на Нарее пояс по железу серебром навожен и он де велел толмачем у тово Нарея спрашивать где серебро емлют и в каком месте родитца. И Нарей де сказал: серебро де к ним идет из Мугальские земли от Цысана кана, а про серебряную руду откуды к ним идет или в их земле родитца тово они не ведают и он Иван отпустил на промысел служилых людей и наемщиков Федьку Говорина с товарыщи 14 человек и для проведыванья ясачных людей, которые государю непокорны и ясаку с себя не платят и тот де Федька с товарыщи шли нартами ис Култука до Погромны реки 12 дней и нашли на речке 4 юрты табунанавых кыштымов и их к государьской милости призывали, чтобы они государю с себе ясак давали и они де киштымы ясаку с себя давать не учали /л. 272/ и с служилыми людьми дрались и служилые де люди их киштымов погромили и ясырь поймали, а и к нему де Ивану тот погромной ясырь привели и на погроме взяли 34 соболи, а ясырю взяли мужика да жонок и робят 7 человек и тот ясырь и соболи поделили по себе, а иные де киштымы ушли к табунану с вестью и табунан де прислал к нему Ивану служилого человека Якунку Кулакова, которой послан был от атамана от Василья Колесникова к Цысану кану проведывать про серебряную руду, а толмачом Ганку да служилого человека Ваську Власова оставил у себя, а приказал табунан с ним Якункою будет ясырю /л. 273/ и соболей ему не отдадут и он де табунан и с своей земли выпустить их не велит и велит их побить и он де Иван у служилых людей ясырь и соболи побрали и ис Култука пошли с тем ясырем с собольми к табунану, а взяли с собою служилых людей 14 человек и тово Якунку Кулакова, а шли де до тубунана, лыжным путем 15 дней и как де пришли к табунану сь ясырем и ему табунану говорили для чево он государевых людей задержал и тубунан де ему Ивану сказал задержал де он государевых людей для того, что де они погромили ево киштымов и ясырь и соболи поймали, а будет де отдадут ево киштымов и соболи и он государевых людей Якунку Кулакова с товарыщи отпустит и он де Иван ясырь и соболи табунану отдал, а Якунку Кулакова с товарыщи взяли да Турукай де табунан взял у служилого человека /л. 274/ у Кирюшки Васильева пищаль и тое пищали Кирюшке не отдал, а к той пищали взял у него Похабова натруску, а в ней было пороху с пол фунта да топорок дорожной да батог дорожной же, а в нем было железо длиною с пол аршина, а как де он Иван ходил в Мугальскую землю к Цысану хану для проведыванья землиц и серебряные руды и с ним Иваном было служилых людей 14 человек да с ним же де Иваном для обереганья послал табунан Турукай своих людей дву человек, а ехали де они от табунана ево землею до Цысана /л. 275/ кана 2 месяца, а конным бы де путем против русского обычая мошно де было доехать в две недели. А живет де Цысан кан от Селенги реки не подалеку и кочюют к Селенге реке и тою де Селенгою рекою мошно дойти до табунана и до Цысана кана, а как де он Иван к Турукаю табунану пришел и принес де ему подарков от государя 5 пар соболей да сукна красного 2 аршина с четью да и Цысану кану принес от государя ж подарков 2 сорока соболей да 5 аршин сукна красного аглинского да кормазинсково сукна вишневово /л. 276/ из зипуна хребет вырезан, да х Кутухте от государя ж отнес 6 пар соболей да 2 аршина с четью сукна красного аглинского, а те подарки собольи и сукна давал он Иван свои, а им Турукаю табунану и Цысану кану сказывал что те дары от государя и против де тех подарков Цысан хан и Турукай табунан и Кутухта послали к государю дары, а как де он Иван у Цысана был для проведыванья о серебряной руде и Цысан кан ему сказал серебряные де руды у нево нет, а есть де серебряная руда в Китайском государстве у богдоя царя, а емлют де за морем а богдоя де царя ходу до Китайского государства и назад до Мугал месяц, да в другом де месте есть серебряная руда в старом Китае у Садума царя, а копает де руду в горе, а сторожа у тое руды по 500 человек и царевич де те руды надсматривает, а ходу де от богдоя царя до Садума царя 3 месяца. И он де Иван бил челом Цысану, чтоб ево пропустил до богдоя царя. [Да он ж Цысан кан ево Ивана не п](Нижняя половина строки оторвана)устил /л. 277/, а говорил ему чтоб взять ево послов и отвести к государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии, а о чем пословать к государю бил челом и с ними де от Цысана кана приказ есть, а подарки де от Цысана кана к государю даны ему Ивану для береженья, а на Москве те подарки отдать и нести к государю ево послом, а как де к государю их послы сходят здорово и серебряная де руда у государя будет, а в которую де пору послы их ходят и они де в ту пору серебряную руду промыслят на образец для опыту да он же де Иван Цысану хану и зятю ево Турукаю табунану говорил, чтоб оне были под государевою царскою высокою рукою послушны и ясак с своих улусных людей государю платили погодно и Цысан де кан и зять ево Турукай табунан ему Ивану говорили, чтоб им быть де з государем в любви и в совете и войною бы на них государь посылать не велел, а как де увидит государевых людей против своих послов и он де велит з брацких мужиков и с тунгусов и с киштымов государю ясак давать да у него ж де Ивана Цысана кана шурин ево Досии взял ево Иванову пищаль с натрускою и с ледункою и носил показывать к Цысану и Цысан де кан ему Ивану тое пищали и натруски и лядунки не отдал.
/л. 278/ Да и мугальские послы Седек да Улитай сказали: посланы де они из Мунгальской земли от Цысана кана с Ываном Похабовым а приказ де весь от Цысана кана с Ываном Похабовым.
Да мугальские ж послы Седек и Улитай про серебряную руду сказали: родитца де серебряная руда в Китайском царстве, а копают де ее из горы на сухом месте, а у тое де руды живут китайские сидячие люди с 500 человек и караул де у тое руды безпрестани есть, а надсматривает де над ними царевич Боддин сын, а они де мугальские люди покупают у них на скот и на соболи и на лисицы плавленое серебро, а сами де мугальские люди в Мугальской земле из руды серебра не плавят.
/л. 279/ Да Иван же Похабов на Москве в Сибирском приказе в допросе сказал как ево табунан отпустил в Мугальскую землю к Цысану кану и ему де Ивану дал подводы и корм и для береженья 2 человека в вожи и велел проводить да кана Цысана до брата своего, а до брата ево ехали 2 дни, а от брата ево ехали до табунанова отца 3 дни и табунанов де отец не хотел ево Ивана пропустить, а сказал, что де сыну ево табунану от государя жалованья было, а ему де государева жалованья нет и он де Иван табунанову отцу вместо государева жалованья дал своего 3 аршина сукна аглинского и тот де табунанов отец ево Ивана дав подводы и корм отпустил к ноену к Шелгину улусу и ехал де он Иван до Шелгина улусу 5 дней. И как де он Иван приехал к Шелгину улусу /л. 280/ и Шеленга де велел ево Ивана и с служилыми людьми на другой день дать подводы, а велел ево отвести в ыные улусы, а не х кану Цысану. И табунановы де провожатые почели говорить Шуленгиным улаченом, что везут не гораздо и они почали тех провожатых бить и возили де по улусу 7 дней и в те дни корму им не давали и он де Иван Шеленге вместо государева жалованья дал своих 3 аршина сукна аглинского и он де Шеленга ево Ивана к Цысану кану и пропустил и подводы и корм дал.
/л. 281/ И у выписки енисейские служилые люди, которые были на государеве службе с сыном боярским с Ываном Похабовым десятник Дружинка Ондреев, Сенка Новиков, Кирюшка Васильев сказали по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии крестному целованию как де пришел к Ивану Похабову от черных мугал от царево зятя от табунана тобольской служилой человек Якунка Кулаков, которого послал Енисейского острогу атаман Василей Колесников к царю к Цысану для проведыванья серебряной руды, а с ним де Якункою пришли брацких людей два человека чтоб под того Якунку и под товарыщев ево под двух человек, которые оставлены у тубунана, Ганка толмач да Васька Власов, тот ясырь и соболи, которые на бою взяли служилые люди Федька Говорин с товарыщи, отдал, а сказал Якунка Кулаков только де тово ясырю не отдадут и тех де людей, которые у табунана, не выпустят /л. 282/ и убьют и он Иван с служилыми людьми с 14 человеки ходил к табунану на лыжах, шел пятнатцать дней и под того Якунку и под товарыщев ево табунану тот ясырь и соболи отдал, а табунан того Якунку с товарыщи ему Ивану отдал. Да, он же де Иван табунану дал своих пять пар соболей да два аршина с четью сукна красного, а сказал де ему, что те соболи и сукно государева жалованья; да он ж де Иван Похабов ходил к мугальскому царю Цысану для проведыванья серебряные руды и Китайского государства и шел два месяца и поднес де к Цысану кану в подарках два сорока соболей да пять аршин сукна аглинского красного да аршин сукна кармазину вишневого да Кутухте шесть пар соболей да два аршина с четью сукна аглинского красного, а сказывал де им, что те соболи и сукна государева жалованья, а те соболи и сукна все он Иван давал свои против де тех подарков мугальской Цысан кан послал с ним Иваном послов своих четырех человек, а что даров и тому воевода Федор Полибин прислал роспись.

 

На обороте л. 282 помета: «Красноярского острогу атаман вместо енисейских служилых людей Дружина Ондреева да Семена Новикова да Кирила Васильева по их веленью».
Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. Улан-Удэ, 1960, с. 137-142.
ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 227, лл. 267 — 282 и 282 об., подлинник.
Источник: Сайт «Восточная Литература»
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru..._v/41-60/48.htm

 

III. 1648 г. (?).—Роспись подаркам царю Алексею Михайловичу от монгольского хана Цысана и его зятя Турухай табунана, привезенным в Москву с их посланниками

 

/л. 283/ А в росписи какову прислал воевода Федор Полибин под отпискою своею, что послал царю государю из Мугалские земли Цысан кан сь енисейским с сыном боярским с Иваном Похабовым.
Чаша серебряная весом пол 3 фунта 2 золотника.
Стопа серебряная оброчи медные весом 2 фунта 6 золотников.
Бархат травчатой рудожелт мерою 8 аршин.
Полбархата красново травчетого 14 аршин.
Камки индейские алые цветные 8 аршин 11 вершков.
Турукая табунана даров камки брусничные пол 8 аршина.
Кутни желтые 8 аршин без чети.
Платочик камчат белой чешуйчат.
/л. 284/ Да в Сибирском приказе боярину князю Алексею Никитичю Трубецкому да дьяку Григорию Протопопову Иван Похабов будучи на государеве службе идучи до мугальского Цысана кана и будучи в Мугальской земле у Цысана кана своей рухледи издаржал, а в росписи пишет:
/л. 285/ Роспись енисейского острогу сына боярского Ивашка Похабова как ходил на государеву службу на Байкалово озеро и подымал на государеву службу шесть человек и подъему на них стало восмдесять рублев, а на Байкалове озере поставил к Култуке острог, а на бою взял в аманаты князца Нарея в оманаты и вь его улус дал подарков государева жалованья четыре аршины сукна аглинского красного доброво цена семь рублев две гривны да выкупать ис тапунаева (Так в подлиннике, должно быть «табунаева») улусу служилово человека Якунку Кулакова и под его дал своих восмь человек ясырю, а цену, что государь укажет, да под него ж дал тритцать четыре соболи погромных соболей, да Турукою табунаю поднесли государева жалованья пять пар соболей цена десеть рублев, да ему ж дал два аршины с четью сукна аглинского цена четыре рубли один алтын четыре деньги да он же взял топорок цена рубль, да он же взял пищаль и натруску цена восмь рублев, да табунаев отец взял три аршины сукна аглинского цена пять рублев четыре гривны, да Шуленга ноен взял три аршины сукна аглинского цена пять рублев три алтыны две деньги да Кутухе поднесли шесть /л. 286/ пар соболей цена двенадцать рублев, ему же дал сукна красново два аршина с четью сукна аглинского цена четыре рубли один алтын четыре деньги, да Цысану кану поднесли государева жалованья два сорока соболей с пупки и с хвосты цена сто рублев, ему ж пять аршин сукна аглинского красново дал цена деветь рублев, да он же взял пищаль и лядунку и натруску цена деветь рублев с полтиною.
/л. 287/ И всего по росписи Ивана Похабова оприч ясырю шти человек вышло в подарках по цене на 255 рублев на 10 алтын.
И государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии Енисейского острогу сын боярской Иван Похабов бьет челом, чтоб государь ево пожаловал своим государевым жалованьем к прежнему ево окладу денежного и хлебново придачею как ему государю бог известит.
/л. 288/ И к ево Иванову челобитью Похабова выписано на пример:
В памятех 144 году (1645/46 год) каковы присланы ис Посольского приказу в Приказ Казанского дворца за приписми дьяков думного Федора Лихачева да Максима Матюшкина написано:
Били челом государю в Посольском приказе томские служилые люди, которые посланы ис Томского к Алтыну царю сь Яковом Тухачевским, а ис Томского пришли они к государю с Алтыновыми послы за службу и за изрок и за убытки о жалованье и они в челобитье своем убытков написали, что они дали в подарках Алтыну царю и матери их по их прошенью платья и всякой рухледи и денег и с тем, что у них Алтын царь поимал ружье.
Сын боярской Лука Васильев на 40 рублев на 14 алтын на 3 де[ньги].
Казаки
Семенка Щепоткин на 30 рублев на 9 алтын на 2 де[ньги].
Ивашко Кудров на 27 рублев на 9 алтын на 4 де[ньги].
/л. 289/ Тимошка Серебряник на 24 рубли на 7 алтын на 2 де[ньги].
Митька Вяткин на 22 рубли на 9 алтын на 2 де[ньги].
Гришка Тюменец да толмачь Федька по 20 рублев по 9 алтын по 2 де[ньги].
Ортюшка Завьялов на 17 рублев на 9 алтын на 2 де[ньги].
И за тое службу и за убытки и за изрон дано государева жалованья в Посольском приказе в приказ.
Сыну боярскому камка добрая да сукно лундыш да 30 рублев денег.
Казаком и толмачю Семейке Щепоткину с товарыщи 7 человеком по тафте да по сукну по доброму по аглинскому да им же дано денег.
Семейке Щепоткину 20 рублев, Ивашку Кудрову 18 рублев.
Тимошке Серебрянику 16 рублев.
Митьке Вяткину 15 рублев.
Гришке Тюменцу да толмачю Федьке по 14 рублев.
Ортюшке Завьялову 14 рублев.
/л. 290/ Да им же дано государева жалованья к прежним окладом сыну боярскому 4 рубли, казаком и толмачю по 2 рубли да хлеба всем против денег.
Томским ж конным казаком 3-м человеком, которые посланы к Алтыну царю сь Яковом Тухачевским, а присланы они ис Томского к государю з государевою соболиного казною в Приказ Казанского дворца и о той своей службе и за изрон били челом государю в Приказе Казанского дворца, дано государева жалованья в приказ по 16 рублев да Казенного двора по тафте да по сукну по доброму по аглинскому, да им ж придано к прежним их окладом по 2 рубли да хлеба против денег.
/л. 291/ Да в прошлом во 156-м (1647/48 год) году как приехал из Енисейского атаман Василей Колесников а был по государеву указу на государеве службе на Байкале озере для прииску и приводу новых землиц и для государева ясаку и для проведыванья серебряные руды. И он Василей издержал своих денег к государевым деньгам в прибавку иноземцом давал своих же запасов мало, и соль и товары и выдры и топоры и ножи и ему Василью дано на Москве за тое ево издершку по тамошней по енисейской и по байкальской цене 36 рублев 19 алтын з деньгою.
/л. 292/ Да ему Василью Колесникову за тое байкальскую службу велено быть в детях боярских, а государева жалованья оклад ему учинен вновь на Москве денег 15 рублей а за хлебное жалованье велено ему служить с пашни.
А оклад государева жалованья енисейскому сыну боярскому Ивану Похабову денег 12 рублев хлеба 10 чети ржи 8 чети овса 2 пуда с четью соли ж и в приказ пятьдесят рублев.

 

Сборник документов по истории Бурятии. ΧVΙΙ век. Выпуск Ι. Составлен Г.Н.Румянцевым и С.Б.Окунем. Улан-Удэ, 1960, с. 142-145.
ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 227, лл. 283 — 292, подлинник.
Источник: Сайт «Восточная Литература»
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru..._v/41-60/48.htm

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Тяжело читать, сложно и очень большой объем.
Судя по первому впечатлению - верный служака, государственник - человек достойный во всех отношениях. Его стремление исполнить службу во что бы то ни стало, с максимальным результатом, несмотря на опасности и лишения, вызывает уважение и восхищение.
В тоже время, нам известно, что в его случае все это как-то уживается с другими, темными аспектами его сущности. Вот такой неоднозначный человек.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Тяжело читать, сложно и очень большой объем.

Разве ж это тяжело. Зайдите в "Мой мир", там я для хохмы выложил фотокопию записи из первой Ревизии :rolleyes:
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Дорога сына боярского Ивана Ивановича Похабова в Сибирь
Интерес к данному вопросу вызван двумя фактами, ставшими известными из документов Сибирского приказа. В одной из своих челобитных, Иван Похабов, перечисляя свои заслуги, упоминает, что «в прошлом государь во 143-м (1634/35) году отца твоего блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу велено мне, холопу твоему, быть вь Енисейском остроге в детишках боярских» [1]. Однако из окладных книг жалования следует, что в Енисейский острог Иван Похабов прибыл только в 151 г. (1642/43), при этом из Москвы он выехал в 149 г. (1640/41) [2].
Получается, что Иван Похабов семь лет не спешил исполнять царский указ, а затем целых два года добирался до места назначения!
Естественным образом встают два вопроса, сколько времени занимал путь в Сибирь в ΧVΙΙ в., и как могло случиться, что Иван Похабов не особо торопился исполнять царский указ?

 

Проникновение Ермака в Сибирь
«…Освоение Сибири началось в конце XVI в., когда под предводительством Ермака группа казаков, теснимых с Волги царскими войсками, ушла на Урал, в Чусовой городок, и была принята на службу промышленниками Строгановыми для защиты их владений от набегов сибирского хана Кучума. Имея разрешение от Ивана IV выдвинуть форпосты на Обь и Иртыш, Строгановы снарядили отряд Ермака, чтобы нанести удар в самое сердце ханства.
Большинство материалов свидетельствуют, что Ермак отправился в поход в 1581г. поднялся по Чусовой, ее притоку Серебрянке, вышел к Сибирскому волоку, где оставил тяжёлые суда и на реке Жаровля зимовал. Весной 1582г. на легких плоскодонных стругах Ермак спустился по Баранче, Тагилу, Туре, Тоболу, Иртышу; на Иртыше, в устье Тобола, разбил войско хана Кучума и занял столицу ханства. Ермак открыл путь в Обь-Иртышский бассейн, но сам до Оби не дошел. В течение 4 лет он успешно расширял покоренный район, но в августе 1585 г. с небольшим отрядом попал в засаду в устье Вагая – притока Иртыша. Отряд был уничтожен, а Ермак, пытаясь доплыть до стругов, утонул» [3].

 

Бабиновская дорога
Некоторое время после Ермака официальным путём в Сибирь стал Вишеро-Лозьвинский водно-сухопутный путь, но для всё возраставшего потока людей и грузов он оказался мало пригодным. Начинаясь в центре Перми Великой Чердыни, он проходил по реке Вишере и ее притоку Велсу. Затем путники вынуждены были оставлять свои суда, пешим или конным ходом преодолевая Уральские горы. Следующий водный участок пути шел по реке Лозьве. Он достигал Лозьвинского городка, выполнявшего в ту пору роль своеобразного перевалочного пункта, далее направляясь вглубь Сибири по рекам Тавде, Туре, Тоболу Иртышу и Оби.
В 1595 году царем Федором Ивановичем был издан указ, повелевающий «охочим людям» разведать более прямой и удобный путь в Сибирь. Одним из таких людей оказался Артемий Софронович Бабинов. До наших дней дошли очень скупые сведения об его жизни. Известно, что по своему происхождению Артемий Бабинов был крестьянином, родился в 60-х или 70-х годах XVI века и проживал в деревне Верх-Услока, расположенной недалеко от Соликамска. По преданию, встретив однажды около Чаньвинской пещеры вогулов (манси), справлявших в ней свои языческие обряды, Бабинов тайно проследовал за ними по потаенной тропе, которая вела через леса к верховью реки Туры. «Чтобы не терять тропу, он заламывал ветки деревьев. Так была пройдена дорога через Уральские горы, и Артемий Бабинов доложил в Москву, что может провести прямую грунтовую дорогу, которая намного сократит путь между Солью-Камской и Тобольском, стольным городом Сибири. Высочайшее согласие было получено».
Строительство дороги началось в 1595 году и велось на протяжении двух лет. По царскому указу, в подчинение Артемию Бабинову было предоставлено два целовальника и сорок крестьян, в обязанности которых входила расчистка и обустройство дороги, прокладка мостов через встречавшиеся на пути реки. Протяженность дороги составила около 260 верст, что было примерно в восемь раз короче прежнего Вишеро-Лозьвинского пути. В 1597 году дорога дошла до вогульского поселения Нером-Кар, расположенного в верховье реки Туры. Годом позже на этом месте началось строительство города Верхотурье.
В скором времени, новая «государева дорога» была продлена до Тюмени и Тобольска. На протяжении XVII – первой половины XVIII века она являлась единственным официально разрешенным путем сообщения между европейской частью государства и Сибирью. В первую очередь это было обусловлено открытием в 1600 году в Верхотурье таможни, досмотр в которой были обязаны проходить все без исключения люди, следовавшие в Сибирь и обратно из нее. На протяжении почти 150 лет, дорога, названная народом по имени ее создателя «Бабиновской», выполняла роль своеобразной стержневой магистрали освоения сибирских земель [4].

 

Сухопутная часть пути Ивана Похабова в Сибирь
Наглядным иллюстративным примером дороги XVIIв. из Москвы в Тобольск служат дошедшие до нашего времени путевые записки неизвестного автора под названием: «Правдивое описание нашего далекого путешествия из Москвы через город Тобольск, главный город Сибири, которое я сам совершил, прилежно наблюдая, в 1666 году, в обществе 46 офицеров, для полного осведомления любителей, как это ниже следует» [5].
Хронология путешествия такова: начало путешествия из Москвы 5 января 1666г., далее - Ярославль 13 января (247 верст) – Вологда 17 января (185 верст) – Тотьма 23 января (174 версты) – Устюг 27 января (240 верст) – Сольвычегодск 31 января (30 верст).
После Сольвычегодска расстояние указано в чемкосах «(Ziumken), из которых каждый составляет одну милю пути»1.
Сольвычегодск – Кайгород 6 февраля (54,5 чемкоса) – Соликамск 10 февраля (47 чемкасов) – Верхотурье 18 февраля (46 чемкосов) – Тюмень 26 февраля (61 чемкос) – Тобольск 3 марта (33 чемкоса).
Итого: Москва – Тобольск за 58 дней пути пройдено 2566,5 верст.
Москва – Верхотурье за 45 дней пути пройдено 1908,5 верст.
Согласно Поверстной книге [6], та же самая дорога из Москвы в Тобольск составляет 2610 верст, а из Москвы до Верхотурья 2110 верст.
Из других источников известно, что «продолжительность зимнего пути от Москвы до Соли Камской, судя по маршрутам Избренда и Ланге, может быть определена в один месяц… Зимний путь был к тому же самый скорый: «зимней порой… проезжают от Соли Камской до Верхотурья в 8 дней, а в которое время и дорога поспорится, ино ден 9 или в 10» [7, с. 106].
Таким образом, зимний путь от Москвы до Верхотурья занимал от 40 до 45 дней, а от Москвы до Тобольска – чуть менее 2 месяцев.
Водный путь в Сибирь можно было начать либо из Верхотурья, либо из Тобольска, что, видимо, определялось либо временем начала движения, либо условиями перевозимых грузов. После открытия навигации из Верхотурья можно было спуститься по рекам Тура и Тобол до Тобольска, однако, до Тобольска можно было проехать и по зимнику, двигаясь иногда по руслам рек, а иногда многократно пересекая их течение [5].
В любом случае, временной отрезок начала пути в Сибирь был ограничен моментом вскрытия уральских рек ото льда и расчётами, чтобы в конце пути по сибирским рекам «замороз не взял». Известно, например, что экспедиция Андрея Дубенского, снаряжённая для постройки Красноярского острога, стартовала из Тобольска не ранее 20 июня 1627г. и достигла Маковского острога глубокой осенью, при этом Дубенскому пришлось торопиться и идти «под парусами, на вёслах и бичевой «наспех днём и ночью беспременно» [8, с. 70-71].
Неравномерность движения в Сибирь в течение года прослеживается по таможенным книгам, из которых «явствует, что обозы с товарами отпускались с Устюга и от Соли Камской по зимнему пути, в расчётах поспеть на Верхотурье до «раскалья», т.е. не позднее конца марта или первых чисел апреля. Затем в течение апреля ожидали на Верхотурье вскрытие рек и в мае на купленных у местных жителей дощаниках и набойных лодках сплавляли товары речным путём. С июня наступало на Верхотурье полное затишье, которое продолжалось до декабря или даже января» [7, с. 108].
Таким образом, из Верхотурья, или из Тобольска можно было начинать путь в Енисейск только в период мая-июня, а из Москвы, следовательно, нужно было выезжать не позднее середины февраля.

 

Водная часть пути Ивана Похабова в Сибирь
Преодоление водного пути от Верхотурья до устья Иртыша, т.е. до Тобольска занимало 20 дней [9].
Путь от Тобольска до Кетского острога в XVII веке, как указано первым сибирским картографом Семеном Ульяновичем Ремезовым, занимал от шести до восьми недель и примерно столько же от Кетска до волока с реки Кети на реку Кемь, приток Енисея. Продвижение осуществлялось по рекам: от Тобольска надо было спускаться по Иртышу, затем подниматься по Оби и Кети. «А от Тобольска же вниз по Иртышу реке плыть до Демьянского яму 3 дни; а от Демьянского яму до Самаровского 3 дни; а от того места до усть Иртыша реки вверх по Обе реке до Сургута 10 дней. А от Сургута до Нарыма ходу по той же реке по 3 и 4 недели; а от Нарыма до усть Кети реки ходу день. А вверх по Кете реке до Кецкого острогу ходят по 3 и по 8 дней; а от Кецкого до Маковского зимовья, вверх по Кете доходят по 6 и 7 недель»,– свидетельствует С. У. Ремезов [10]. Отправиться же из Тобольска отряд мог не раньше середины мая и, следовательно, дойти до волока на Енисей – в лучшем случае – в конце августа – начале сентября.
«Продолжительность водного пути от устья Иртыша до Маковского острога определялся чертежом 1665г. от 11 недель 4 дней до 13 недель 5 дней, и это, вероятно, близко к действительности, так как Спафарий употребил на него 8 недель и 3 дня, а Избранд до Енисейска проехал в 10 недель 3 дня; частные лица едва ли могли ехать так скоро» [7, с. 113].

Маковский волок
В ΧVΙΙв. Маковский волок был одним из трёх известных путей из бассейна Оби на Енисей [11], но на протяжении более чем 120 лет именно он пользовался наибольшей популярностью, поскольку был кратчайшим путём в Енисейск и далее на Ангару.
Волок начинался от Маковского острога до реки Тыи, и далее по берегу р.Тыи, через Кемь, прямо на Енисейск. Время на прохождение волока требовалось от 2 до 3 дней [7, с. 112].
Маковский волок отмечен на чертеже «земли Енисейского города» С. Ремезова [12], тем не менее, споры о реальном местоположении волока ведутся по сей день.
Летом через Маковский волок служилые люди перевозили грузы вьюками на лошадях «хлебями великими» в Енисейск. Зимою эта процедура выполнялась «на нарах собою».
Состояние летнего волока, который тянулся девяносто вёрст, современники описывали так: «А по всему волоку зело грязно, и для того на нем везде мосты великие построены ради множества грязей и болот и речек. А телегами через волок ходу за грязьми и болоты никогда не бывает. А жилья нет на том волоке, опричь одного места, только на одном месте есть изба, где живут люди» [8, с. 71].
Одно из первых описаний Маковского волока появилось не позднее 3 июля 1617г., когда по требованию тобольского воеводы князя Ивана Семеновича Куракина кетский воевода Чеботай Федорович Челищев, произвел расспрос о пути «в тунгусы» служилых людей Луки Донскова и Артемия Родюкова, незадолго до того побывавших где-то в районе впадения Ангары в Енисей. Вскоре в Тобольск была отправлена отписка с подробным описанием пути не только до устья Верхней Тунгуски, но и до «Тюлькиной землицы». Как писал Ч.Челищев, Лука Донсков и Артемий Родюков добирались до места основания будущего Маковского острожка две с половиной недели: «шли из Кецково острогу до князца Намака в зырянских каюках налегке пол третьи недели». Далее, со слов упомянутых служилых людей, путь пролегал следующим образом: «противо Намака с Кети реки на волок, до Тыи реки, пешему человеку нести на себе 2 пуда, итить 2 дни, а зимним путем на нартах итить два ж дни, и на Тые делати струги или зырянские каюки страдные, и от тово волоку от Тыи Тыею речкою на большую реку Кемь пол днища, [а рекою Кемью] плыти на Енисею день и, выплыв на Енисею, по Енисею вверх до Тунгуски реки не оплошно итить день ходу» [10].
Надо отметить, что ноша в два пуда была весьма небольшой для того времени, так что в отписке Ч.Челищева речь идет о переходе от Кемского острога до начала волока налегке. Позднее, когда Маковский волок функционировал в полную силу, путь от Кетска до Маковского острога преодолевался гружеными судами за шесть-семь недель и далее, через волок по реке Кемь до Енисейска еще за два дня [10].
Глубокой осенью 1627г. по Маковскому волоку прошёл отряд казаков под руководством А.Дубенского. Груз из Маковского острога казакам пришлось возить на себе. Груженую нарту до Енисейска тянули неделю, а возвращались на четвёртый день [8, с. 71].
В 1675 г. с посольством в Китай здесь ехал ученый Николай Спафарий Милеску: «а от Маковского острогу поехали через волок в Енисей. А тот волок держит верст с 5 летнею порой, а зимним путем сказывают, что с 50 верст: Везде на нем великие мосты построены. Потом елани. Там деревня небольшая, а недалеко деревня большая, в которой острог и церковь – Елань» [11].
В 1734 г. волоком проезжал Герард Фридерик Миллер, первый исследователь Сибири [13].
Таким образом, время прохождения Маковского волока зависело от времени года и перевозимого груза, и составляло от 2 до 7 дней.

 

Некоторые выводы
И.Похабов по условиям навигации должен был отбыть из Верхотурья, или из Тобольска не позднее мая-июня 150 г. (1642) и вполне мог прибыть в Енисейск в сентябре-октябре 151 г. (1642). Однако точно известно, что из Москвы И.Похабов убыл в 149 г., т.е. явно до сентября 150 г. – почти за год до того времени, как началась навигация 150 г.
Вопрос, где можно было находиться в дороге почти год, сверх того, что необходимо для переезда из Москвы в Енисейск, и как могло случиться, что царский указ на отправку И.Похабова в Сибирь вышел ещё в 143 г.?
Вот, что по этому поводу пишет в своём письме от 05.01.2009 г. автор книги «Енисейский острог» профессор А.А.Бродников: «Отмеченная Вами нестыковка в датировке - дело весьма обыденное для XVII в.: отправленного из Москвы в Сибирь служилого человека могли по своему усмотрению использовать воеводы всех уездных центров, через которые он проезжал. Все воеводы ссылались на малолюдство и для выполнения государевых служб привлекали всех, кого только было можно. Поэтому И. Похабова вполне могли привлечь для выполнения какой-либо разовой функции. Мог он застрять где-нибудь в Тобольске в ожидании начала навигации, если вздумал отправиться из Москвы в начале зимы, мог просто заболеть и слечь на несколько недель, или месяцев.
Что касается указа 143 г. о его службе в Енисейске, то стоит обратить внимание на то, что в это время как раз шла русско-польская война, и его могли, вопреки тому же указу, отправить на войну, что и задержало И.Похабова в европейской части России на несколько лет. Чтобы точно знать причины всех этих нестыковок, нужны источники».
Известно, что в Великом Устюге, у Ивана Похабова жили его братья Григорий, Семен и отец Иван Александрович. Григорий служил подьячим «Устюжской съезжей избы. Вместе с отцом, стрелецким сотником, и братом занимался крупным ростовщичеством. Владел деревнями в Устюжском уезде. Посадские люди и крестьяне неоднократно жаловались на его злоупотребления, насилия и взяточничество. По словам Гр. Похабова, его ещё в 1640 г. грозили «убить и в воду посадить» [14, с. 178].
Кроме того, современники отмечали подьячего съезжей избы Григория Похабова, как влиятельного чиновника, являвшегося ближайшим помощником воеводы, которого называли «меньшим воеводой» [14, с. 141].
Учитывая возможности брата, задержка И.Похабова в Великом Устюге по пути следования в Сибирь, могла быть устроена братом под любым предлогом. К тому же, возможно, именно в Великом Устюге в это время находилась семья И.Похабова.

 

Литература
1. Челобитная Ивана Похабова в Сибирский приказ о поверстании его в Енисейский острог в дети боярские за службу по сбору ясака с бурят, по прииску новых землиц и за постройку нового острога // РГАДА. Ф. 214. Столб. 227. Л. 246.
2. Окладная книга жалования 150-151гг. // РГАДА. Ф. 214. Кн. 153. Л. 317об., 435об., 436об.
3. Путь в Сибирь [Электронный ресурс] // Lib.Ru: Библиотека Максима Мошкова. – Режим доступа: http://lib.ru/TURIZM/oldways/p7.htm (06.03.2011).
4. Федоров Роман. Дорога, создавшая Россию [Электронный ресурс] // Путь в Сибирь : сайт. – Режим доступа: http://www.ikz.ru/siberianway/siberianway.html (06.03.2011).
5. Неизвестное путешествие в Сибирь иностранца в XVII веке // Исторический архив. -1939. - № 1.
6. Книга поверсная сколько от царьствующаго града Москвы до государевых дворцовых сел и волостей и до розных городов, такоже и от города до города верст и почему гонцем и всяких чинов людей даютца прогонные денги. Выписываны версты ис прогонные книги 114-го году, а иные справлены по выпискам из загонных ямских книг и по скаском розных городов ямщиков [Электронный ресурс] // Восточная Литература : сайт. – Режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru.../frametext1.htm (12.03.2011). - Опубл.: Географические справочники XVII века // Исторический архив. Том V. М-Л. 1950.
7. Бахрушин С.В. Научные труды. – М., 1955. Т. 3.
8. Безъязыков Л.В. Красноярск изначальный. – Красноярск : Книжное издательство, 1978.
9. Речное судоходство в России / Под редакцией М.Н.Чеботарёва [Электронный ресурс] // Библиотека Александра Соснина : сайт. – Режим доступа: http://library.riverships.ru/Books/River/ (12.03.2011).
10. Бродников А. А. Присоединение к Русскому государству левобережья Среднего Енисея // Вестник НГУ. Серия: История, филология. Т. 1. Вып. 3: История / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2002. C. 5–13.
11. Примечания к описанию путешествия Н. Спафария [Электронный ресурс] // Восточная Литература : сайт. – Режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Spapharij/primtext.phtml (12.03.2011). – Опубл.: Путешествие чрез Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 году // Записки русского географического общества по отделению этнографии, Т. X вып. 1, СПб. 1882.
12. Чертежная книга Сибири составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым. – Спб., 1882. Л. 17.
13. Черников Владимир. Маковское - мать сибирских городов [Электронный ресурс] // Велоклуб «Грязные носороги» : сайт. – Режим доступа: http://www.velorogi.ru/travels/18 (12.03.2011).
14. Городские восстания в Московском государстве XVII в. Сб. Документов / Сост. и автор ввод. ст. и прим. К. В. Базилевич. – М.: Соцэкгиз, 1936.

 


Комментарии
1. Ziumken - речь идет о коми-зырянской мере длины: чемкосах или чумкасах, которой пользовались и другие путешественники, и которая сохранилась в некоторых местах этого края вплоть до настоящего времени. Исбрант Идес, проезжая мимо Сольвычегодска, также указывает на зырянскую меру определения расстояний чумкасами, определяя ее приблизительно в 7 верст; он пишет о земле зырян, что она велика, так как распространяется до Кайгорода, на 70 чомкас, а чомкас составляет хорошую немецкую милю»: «De Landstreek, die zy (Sireener) bewoonen, is. tamelyk groot, en strekt sich uit tot aan de Stad Kaigorod, of 70 sumkas, een. sumkas nu is een groote Duitsche rayl» (E. Isbrants Ides. Driejarig-ё Reize naar China, t'Amsterdam, 1704, p. 4); (в русском переводе Исбранта sumkas, переведено: чумкас. «Древняя Российская Библиофика», т. VIII, стр. 364); о чумкасах см. ст. В. П. Шляпина, Удора, «Богатства Севера», 1920, № 5, стр. 13—14, и его же: Из истории заселения нашего края, «Записки Северо-Двинского общества изучения местного края», вып. V, Великий Устюг, 1928, стр. 37; Е. Н. Косвинцев (Новые исторические документы о Кунгурском крае — «Материалы по изучению Камского Приуралья.»,, вып.. II,. Пермь, 1930, стр. 44) указывает, что в Пермском округе есть деревня Чумкасова, «что означает буквально: жилище (чум) самоеда (хасова)», и что «речка Чумкасна имеется на среднем Урале, в пределах Тагильского округа», замечая при этом: «В Прикамьи с древнейших времен счет пространству велся не на версты, а на чумкасы. Эго отметили Герберштейн, Ремезов, описывавший Кунгурский уезд в начале XVIII века, и сибирский историограф Миллер, проезжавший через Пермский край в 40-х годах XVIIIв. [5].

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

9567fa0e895e.jpg

 

Бровар Яков Иванович.
"Красные камни на реке Похабихе" 1911г.
Иркутский областной художественный музей.

 

Река носит свое название в честь Енисейского сына боярского Ивана Ивановича Похабова

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

27 апреля 2011г. мне удалось выступить с презентацией «Русские землепроходцы Сибири 17 века: Иван Иванович и Яков Иванович Похабовы глазами родослова» на расширенном заседании общества "Родословие" в Иркутске: http://pribaikal.ru/genealogy-item/article/8906.html

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Юрий Павлович, добрый день.
А интересно, в чем состояла Ваша полемика с господином Гурулевым. Судя по фотоотчету, это происходило достаточно эмоционально. И, похоже, вместе с мероприятием она не завершилась. На последнем кадре - "обмен мнениями" видно, что полемика продолжилась.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Александр Михайлович, "полемика с Гурулевым" не более, чем метафора, а вот "обмен мнениями" продолжается до сих пор. Особенно остро стоит вопрос о надписи на памятнике Я.Похабову. Буквально перед моим приездом была утверждена следующая надпись:
"1661. Основателям Иркутска КАЗАЧЬЕМУ ГОЛОВЕ Якову Похабову со товарищи. 2011".
Я покритиковал эту надпись, чем спровоцировал дискуссию. В результате встал вопрос об изменении надписи на памятнике. На днях ожидается заседание городской комиссии по топонимике, в связи с чем я написал письмо в комиссию со своим особым мнением:

 

Секретарю комиссии
по топонимике
города Иркутска
Н.М. Луньковой

 

Уважаемые члены комиссии по топонимике!
Поскольку мои замечания относительно надписи на памятнике основателям Иркутска 27.04.2011г. спровоцировали дополнительную дискуссию, считаю важным для себя сделать следующее заявление:
1. Иркутск основал сын боярский Яков Похабов со служилыми людьми, о чем сам же он и пишет: «Государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белы России самодержца, воеводе Ивану Ивановичю Енисейской сын боярской Якунка Похабов челом бьет. В нынешнем во 169 году июля в 6 день против Иркута реки на Верхоленской стороне государев новый острог служилыми людьми ставлю..» (Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1851г., т. 4, акт № 104, стр. 249 – 250).
2. Сын боярский означает чин служилого человека, нечто подобное его воинскому званию в современной армии. Должность же сына боярского, могла быть какой угодно: и стрелецкий сотник, и приказчик, и т.д., в т.ч. он мог не иметь ее вовсе, например, служа «с пашни». Одной из должностей, которую имел право занять сын боярский, была должность казачьего головы. В этом случае, в документах, как правило, писалось, что служилый был именно казачьим головой, а чин сына боярского при этом он должен был иметь по определению, поскольку статус казачьего головы другого не предполагал.
3. Структура должностей и чинов служилых людей Енисейского острога представлена в окладной книге жалования 170 г. (1661-1662), особо ценно, что данная книга соответствует году построения Иркутского острога: «Книги именные Енисейского острогу в нынешнем 170 году стрелецкому и казачьего голове и детем боярским и сотником и атаманом и съезжей избы и таможенным подьячим и служилым людем и ружейником и оброчником денежным и хлебным и соляным оклады» (РГАДА. Ф.214. Кн.443. Л.1). Из этой книги известно, что Я.Похабов не был казачьим головой: «Оклад: 11 рублей денег, 8 четей ржи, 7 четей овса, 2 пуда с четью соли сыну боярскому Якову Иванову сыну Похабову» (Там же. Л. 8об.).
4. Должность Я.Похабова, а также фамилии казаков, с кем он, вероятно, и построил Иркутский острог названы в челобитной Я.Похабова от 25 марта 1661 г.: «Царю государю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьютъ челомъ холопи твои Енисейского острогу сынъ боярской Якушко Похабовъ, да пятидесятникъ Олешка Евдокимовъ Олень, ясаулъ Савка Ивановъ Каргаполъ, и служилые люди десятники казачьи Якунка Калининъ Синерогь, Васка Федоровъ Ездоковъ, Мишка Шатиловъ, рядовые служилые люди Гришка Кириловъ, Гришка Телной и все сто тридцать человекъ: въ прошломъ, государь, во 168 году июля въ 5 день, по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу и по наказнымъ памятемъ, отпущенъ я холопъ твой Якушка, съ пятидесятникомъ съ Олешкою Оленемъ, и съ десятниками, и съ рядовыми со всеми служилыми, изъ Енисейского острогу на твою государеву службу, на трехъ твоихъ государевыхъ дощаникахъ; мне Якушку велено быть приказнымъ въ нижнемъ Братцкомъ остроге…» (Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1851г., т. 4, акт № 97, стр. 237 – 238).
5. Надпись на памятнике не только не должна содержать искаженной информации, а максимально точно отображать историческую память о событиях. В связи с этим, в надписи должны присутствовать точные данные о строителях Иркутского острога – это казаки: сын боярский Яков Похабов с подчиненными ему служилыми людьми. Сибирские казаки, согласно своему статусу служилых людей и в силу обстоятельств, помимо воинов были еще и строителями, а также, порой, выполняли массу других самых разнообразных и неожиданных обязанностей, необходимых для несения службы и выживания в суровых условиях Сибири. Казаки все делали своими руками, поскольку они шли первыми, и ждать помощи им было не откуда. Это было НОРМОЙ того времени.
6. Казаки строили первые остроги, вокруг которых в дальнейшем возникали посады и запашки. Если место возведения острога было выбрано стратегически верно, то на этом месте возникали позже города. Так возникли ВСЕ Сибирские города, и казаки всегда были их истинными основателями.
7. Споры о дате основания города: с даты первой зимовки, с даты построения острога или с даты присвоения ему статуса города, решаются, как правило, в пользу даты первого документального подтверждения в источниках. Это общая практика. Для Иркутска СЕГОДНЯ нет никакой альтернативы. Документально подтвержден только 1661г. Тем более с этой датой связано прямое указание Енисейского воеводы о закладке острога, что Яков Похабов в точности и исполнил.
8. Исходя из вышеизложенного, прошу рассмотреть возможность утверждения следующей надписи: «Основателям Иркутска казакам - сыну боярскому Якову Похабову со товарищи».
9. Указанная выше надпись, помимо отображения точности событий, отдает дань уважения русским казакам, которые не только завоевали Сибирь, но отстроили и обжили ее новыми русскими острогами.

 

С уважением,
Похабов Юрий Павлович

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Добрый день, Юрий Павлович.
Полностью с Вами согласен. Утвержденный ранее вариант мне почему-то в первый момент показался несколько сложным для восприятия. Наверное потому, что что его, очевидно, писал художник, озаботясь прежде всего тем, как это будет восприниматься визуально. Абсолютно симметричная, уравновешенная конструкция с пиком - акцентом по центру. Содержание же отошло на второй план.
Я бы, со своей стороны, если бы была такая возможность, к Вашей надписи добавил еще цитату из челобитной от 25 марта 1961г, приведенной Вами, где Яков Похабов прописывает имена тех, кого счел необходимым, и 130 неизвестных, так же заслуживающих памяти.
Хотя, к сожалению, это, судя по всему, будет искажением исторической правды. Ведь в строительстве Иркутского острога приняли участие не все выше перечисленные. Но быть может, есть еще какой-нибудь подобный документ.

 

С уважением,
А.М.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

30.05.2011г. состоялось заседание комиссии по топонимике. Утверждена следующая надпись на памятнике: "1661 Основателям Иркутска казакам Якову Похабову со товарищи 2011"

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

30.05.2011г. состоялось заседание комиссии по топонимике. Утверждена следующая надпись на памятнике: "1661 Основателям Иркутска казакам Якову Похабову со товарищи 2011"

 

СемЬдесят лет советской власти укоренились в нас и проросли насквозь. Упоминание слов "дворянин" или "сын боярский" - табу для чиновников. Слава богу хоть казаки уже не под запретом. Понимаю, термин - сын боярский, мало кому понятен в современном обществе. Но ведь такая надпись могла бы спровоцировать интерес к истории. Простот из банального любопытства: что же это означает?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах


СемЬдесят лет советской власти укоренились в нас и проросли насквозь. Упоминание слов "дворянин" или "сын боярский" - табу для чиновников. Слава богу хоть казаки уже не под запретом. Понимаю, термин - сын боярский, мало кому понятен в современном обществе. Но ведь такая надпись могла бы спровоцировать интерес к истории. Простот из банального любопытства: что же это означает?

 

Меня это вопрос тоже заинтересовал. Ответ получил примерно такой: "коли не казачий голова, то тогда и не сын боярский". На самом деле, упоминание казаков в надписи уже большое дело ;)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Позволю себе процитировать отрывок из письма, полученного от директора книжного идательства, которое в этом году издает роман О.В.Слободчикова "Похабовы":

 

Уважаемый Юрий Павлович!

Вы, наверное, знаете, что в этом году Иркутск отмечает своё трёхсотпятидесятилетие. Иркутские писатели и издатели готовятся к празднику в меру своих сил.

В настоящее время близится к завершению работа над замечательным романом Олега Слободчикова "Похабовы". В этом романе подробно и достоверно рассказывается об утверждении казаков на берегах Ангары и Иркута и первых годах и десятилетиях Иркуцкого острога. Роман получился внушительный - около 40 авторских листов. В книжном формате - это 432 страницы с иллюстрациями формата 70*100/16 (размер полосы в миллиметрах - 170 на 250). Книга будет издана в твёрдой обложке на отличной офсетной бумаге с цветными вклейками на мелованной бумаге.
Администрация Иркутской области выделила на издание 400 тыс. рублей. После уплаты положенных налогов, авторского гонорара и допечатной подготовки остаётся средств на 1000 экз. — эти книги уйдут в областные библиотеки, коих в регионе более восьмисот, и совсем немного будут подарены специалистам и отдельным счастливцам. А собственно для города уже ничего не остаётся, и для свободной продажи в книжных магазинах - тоже не будет книг. Так вот странно получается: издаётся очень интересная и нужная для города книга, а приобрести её будет негде, и осядет она на полках библиотек.
Мы, конечно, рады и этому. Лучше так, чем никак. Но всё же мы не оставляем надежды найти дополнительные средства и увеличить тираж книги.
Если Вы, Юрий Павлович, сможете нам помочь в этом деле - будем Вам очень признательны. Возможно, Вы захотите приобрести часть тиража, мы бы выслали Вам книги на указанный адрес.

Два слова о романе. Вот отрывок из рецензии на роман (подготовленной для Издательского совета при областном Доме литераторов):

Роман «Похабовы» в художественной форме рассказывает об истории Восточной Сибири XVII века. Он написан для широкого читателя и в увлекательной форме повествует о достоверной, в пределах жанра, истории продвижения служилых людей по Ангаре к Байкалу, о сложной предыстории строительства Иркутского острога и об его отцах-основателях, о непростых отношениях с красноярскими казаками, с народами Прибайкалья и Забайкалья, об основании Братского, Илимского, Култукского, Балаганского острогов, зимовий и забытых острожков. Автор собрал обширный исторический материал и подготовил книгу к юбилею города Иркутска. Немаловажно, что при обилии исторических иркутских летописей, почти нет полноценных художественных текстов, посвящённых именно 17-му веку, то есть самым первым годам и десятилетиям обоснования казаков в Восточной Сибири. Помимо художественных достоинств, роман имеет огромную историческую и познавательную ценность.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Предлагаю вниманию еще одну статью, которую я написал специально для одного из иркутских журналов. Честно говоря, выводы в этой статье удивили меня самого.

 

О ПРЕДЫСТОРИИ ИРКУТСКОГО ОСТРОГА
В середине ΧΧ в. иркутяне пережили существенное переосмысление вопроса основания города, однако споры о событиях далекого прошлого не прекращаются. Сущность вопроса в следующем. Долгие годы, начиная с 30-х годов ΧVIII в. существовала официальная версия об основании города Иркутска в 1652 г. Единственным источником данной версии служило упоминание И.Э.Фишером в его книге «Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием» о том, что сын боярский Иван Похабов, отправляясь в 1652 г. на Байкал, «сделал в устье реки Иркута хижину для казаков, чтобы способнее собирать ясак». Несмотря на то, что сам Фишер считал «началом известного в свете города Иркутска» вовсе не «хижину», а острог, построенный в 1661 г., версия образования Иркутска в 1652 г. на долгие годы была узаконена [1].
При подготовке к празднованию 300-летия Иркутска в 1952 г., А.Н.Копыловым были проведены архивные исследования по обоснованности даты основания города. В результате чего не было найдено никаких документов, подтверждающих строительство зимовья в 1652 г., и был сделан вывод о единственной документально подтвержденной дате основания Иркутска в 1661 г., в связи с чем, празднование 300-летия было перенесено на 1961 г.
В качестве обоснования новой даты возникновения Иркутска послужила челобитная енисейского сына боярского Якова Ивановича Похабова о начале строительства им летом 1661г. нового государева острога «против Иркута реки на Верхоленской стороне», и сообщения 1662-1663 гг. енисейского воеводы И.И.Ржевского в Сибирский приказ, в которых тот неоднократно отмечал, что именно при нем был построен «в новых приисканных землях в новой Яндашской земле на Иркуте-реке Иркутцкой острог» [2].
Помимо официальных версий основания Иркутска существуют множество легенд, преданий и сказаний, записанных в ΧVIII-ΧIΧ вв., где говорится о существований зимовий и острожных строений в устье Иркута и на острове Дьячем в период 1620-1640 гг. Мало того. В середине ΧIΧ в. на Дьячем еще были заметны остатки древних строений, а во время раскопок в 1920 г. в центре острова были обнаружены следы от лежащих когда-то в земле бревен и несколько канав [3]. Естественно, ни в коем случае нельзя игнорировать подобные сведения, но относиться к ним нужно с осторожностью, помня простую истину, что каждая история имеет свою предысторию.
Предыстория Иркутска обязана своему местоположению на Ангаре - главном водном пути на Байкал. Документальных свидетельств о местности близ будущего Иркутска до середины 40-х гг. ΧVII в. не найдено. По сообщениям байкальских эвенков, первые казачьи суда на Байкале были замечены уже в 1640 г., но кто это был, не известно. Официально считается, что первым из казаков на Байкале побывал Курбат Иванов в 1643 г. [4]. В то же время не секрет, что часто в новых сибирских землях впереди казаков, опережая их на несколько лет, оказывались промышленные люди, искавшие в этом личную наживу, но имевшие все основания считаться первопроходцами Сибири [5].
Вполне допустимо, что кого-то из безвестных первопроходцев привлекало удобное по пути следования на Байкал расположение острова Дьячий, на котором можно было устроить относительно безопасное зимовье, скрытое от лишних глаз и защищенное вкруговую водами Иркута. Однако это могли быть только «самочинные» строения, возведенные по воле случая, или по прихоти самих первопроходцев. Вполне возможно даже, что такие свидетельства содержатся в необнаруженных пока челобитных служилых людей, которые находятся в хранилищах РГАДА из числа документов, не введенных в научный оборот, а попросту никем еще не разобранных, не систематизированных и не прочитанных. Такие документы по некоторым оценкам составляют до 95% от общего числа документов Сибирского приказа.
Безусловно, дело чести историков и краеведов как можно лучше разобраться в прошлом тех мест, где им суждено жить, но существует не писаное правило, согласно которому датой основания любого населенного пункта считается его первое упоминание в архивных документах. Для Иркутска такая дата, к счастью, установлена точно – это 6 июля 1661 г. по старому стилю, или 16 июля 1661 г. по новому стилю [6], день, когда Я.Похабов начал строительство нового острога. Легитимность этой дате придает наказ Я.Похабову енисейского воеводы И.И.Ржевского от 22 июня 1661 г.: «отыскать на усть Иркута реки или вверх Иркута самого угожево места: и на том месте поставить острог».
Существует еще одно немаловажное обстоятельство, по которому следует раз и навсегда поставить окончательную точку в «затянувшемся», по выражению А.Н.Копылова, вопросе. Иркутск как город начал застраиваться и формироваться не относительно некоего зимовья на острове Дьячем, а вокруг острога, который определил перспективы развития города и повлиял на его архитектурный облик. Именно острог послужил тем своеобразным «первым колышком», относительно которого начал разрастаться неповторимый по красоте Иркутск.
Весьма примечательной выглядит предыстория выбора места постройки острога Я.Похабовым, который он сам назвал Яндашским, и лишь через год за ним закрепилось окончательное название Иркутского острога.
Первые свидетельства по обследованию Иркута оставил Иван Похабов [7]. Из его челобитных и справок Сибирского приказа следует, что в 1644 г. И.Похабов для «прииску новых землиц» доходил до Иркута. В 1646 г. в расспросных речах в енисейской приказной избе И.Похабов в числе прочих упомянул Иркут в качестве стратегически выгодного места для постройки острога как опорной базы по сбору ясака. В 1647 г. И.Похабов «ходил войною в зиме на Иркут реку на братцких людей и на тынгусов» и «взял на реке Иркуте в аманаты иркуцкого князца Нарея», улус которого располагался в сред¬нем течении и до устья реки Иркута [8].
Немаловажным свидетельством понимания русскими важности мест в устье Иркута является название острова Дьячий. Для ранней истории освоения Сибири, русифицированные названия местности были крайне редким явлением, поскольку русские в основе своей перенимали топонимы аборигенного населения. Для русифицированного названия острова должна быть веская причина, например, та, что уже с конца 40 - начала 50-х годах ΧVII в. данный остров мог рассматриваться как русский форпост для сбора ясака, который в этих местах активно собирали Иван Похабов, и, возможно, Максим Перфильев. Предания накрепко связывают два этих имени, причем настолько тесно, что позволяют допустить между ними дружеские отношения. У обоих порознь и вместе были особые причины назвать остров Дьячим. М.Перфильев был назначен казачьим атаманом с должности подьячего енисейской приказной избы и пользовался большим авторитетом у властей и казаков, которые за глаза называли его «дьяком». У И.Похабова был средний брат Григорий, с которым у Ивана помимо теплых родственных, были еще и тесные деловые отношения. И.Похабов имел все основания быть преисполненным гордости за своего брата, который в начале 50-х годов сделал стремительную карьеру от старшего подьячего великоустюжской съезжей избы до Сибирского приказа.
Не приходиться сомневаться, что русские имели особые виды на остров Дьячий, а И.Похабов обладал обширной информацией о реке Иркут еще до 1652 г., времени, когда, по неподтвержденным до сих пор данным, при проезде в Забайкалье И.Похабов строит на Дьячем зимовье. В том походе рядом с Иваном находился будущий строитель Иркутского острога Я.Похабов, который уже был в этих местах во время похода в Забайкалье с И.Галкиным в 1648-1650 гг. Можно предположить также, что пользуясь расположением и родственными связями, Я.Похабов получил какие-то сведения о местности в устье Иркута от И.Похабова во время их совместного похода в 1652-1654 гг.
О родственных отношениях и личностях Ивана и Якова Похабовых стоит упомянуть отдельно, поскольку сами по себе эти люди являются поводом для многих небылиц, слухов и нелепиц. Фигура И.Похабова во многом более заметна, чем фигура Я.Похабова, благодаря большому числу архивных сведений о нем и тому вниманию, которое И.Похабову уделили абсолютно все исследователи Сибири. Известность И.Похабова, порой мешает воспринимать Я.Похабова как отдельную личность, поэтому их иногда просто путают. Во многом, образ И.Похабова современники воспринимают по книге А.П.Окладникова «Очерки из истории западных бурят-монголов (XVІІ-ХVІІІ вв.)», однако сам Окладников многократно оговаривался, что не демонизирует И.Похабова, а использует его как типичный пример для характеристики обычаев и нравов того времени [9]. Имя И.Похабова навечно связано с первыми русскими экспедициями на озеро Байкал, историей основания Иркутска, строительством и укреплением сибирских острогов, установлением дипломатических отношений с Монголией. Про Я.Похабова в полной мере говорят результаты его первых походов на Байкал, где он руководит строительством Баунтовского острога; вместе с Иваном Галкиным строит Баргузинский острог; самостоятельно проведывает новые земли в долинах рек Витим, Муя, Верхняя Ангара, озерах Буженей и Баунт; объясачивает непокорных прежде князцов; пресекает попытки промышленных людей незаконного сбора ясака; проявляет себя как умелый командир казачьих отрядов в столкновениях с племенами местных народов, присоединяя их к русскому государству. Все это позволяет судить о выдающихся личных качествах Я.Похабова, что по достоинству отмечалось современниками – опытными И.Галкиным и И.Похабовым, доверявших ему ответственные задания во главе отрядов казаков, и енисейскими воеводами, оценивших его особые заслуги перед государством редким по тому времени ускоренным продвижением по службе от рядового казака до сына боярского. Несмотря на разную степень известности, различий характеров и харизм, оба Похабовых внесли в историю присоединения к России Прибайкалья и Забайкалья неоценимый вклад, который еще только предстоит осмыслить.
Иван и Яков не были близкими родственниками, но история происхождения их фамилии, говорит о том, что оба они принадлежали к роду неродовитых служилых людей Русского Севера, ведущих свое начало от общего предка - одного из безвестных юродивых Московского государства конца ΧV в. [10]. В те времена «блаженными «похабами» называли на Руси юродивых, демонстрирующих «похабное» для достижения добродетели» [11]. Время существования фамилии до рождения И. и Я. Похабовых насчитывало не более полутора столетий и, учитывая крайне высокую степень идентификации фамилии, можно утверждать, что родственные отношения между Иваном и Яковом были достаточно близкими для того времени. Косвенно это прослеживается по судьбе и успешной карьере Я.Похабова, возможно, именно благодаря опеке могущественного И.Похабова.
Фамилия Похабов кажется сегодня чем-то неприличным, но в прошлом для обозначения рода трудно было подобрать более яркую и говорящую фамилию, которая являлась своеобразным благословением от похаба, выступая тем самым, как фамилия-оберег. Более 500 лет фамилия сохраняет в себе память о непостижимом феномене в культуре христианства, и напоминает нам об обманчивости очевидного.
Но вернемся к событиям, предшествующим основанию Иркутска. К 60-м годам ΧVII в. русскими был проторен и освоен «старый монгольский путь вверх по Иркуту за «мунгальский камень», которым прошли все экспедиции 1658-1660 гг. по поиску беглых бурят, откочевавших в 1658 г. с насиженных мест в Монголию [12]. Местность в районе устья Иркута к этому времени была настолько хорошо изучена, что в 1658 г. енисейский сын боярский Яков Тургенев получает прямое указание от енисейского воеводы М.Ртищева «иттить... на новую реку Иркут и на усть той реки Иркута... поставить новый острог». Однако Тургенев решает, что «на Иркуте реке нового острогу строить не для чего, потому что брацкие мужики, изменив, разбежались» [13].
Таким образом, уже к концу 50-х годов ΧVII в. идея строительства острога в устье Иркута сформировалась окончательно, и необходима была лишь причина для его появления. К началу 1661 г. причин оказалось сразу две. Во-первых, во время своего двухмесячного похода по розыску беглых бурят Яков Похабов находит на Иркуте неизвестное племя Яндашских татар - сойотов, кочевавших в верховьях Иркута и озера Косогол, и согласившихся платить ясак. Во-вторых, в очередной раз проявился конфликт между Енисейском и Красноярском за право сбора ясака в Прибайкалье, длившийся с некоторыми перерывами практически с самого основания Красноярского острога. Именно, просьба Яндашских татар по защите от красноярских казаков послужила началом стремительных событий по строительству Я.Похабовым нового острога в устье Иркута. Эти события многократно описаны в различных источниках [14], поэтому следует отметить лишь одно странное обстоятельство. Я.Похабов отправляет в Енисейск отписку с просьбой Яндашских татар по строительству острога, а сам, не дожидаясь ответа, начинает строить острог. Складывается полное ощущение, что Яков Похабов ни секунды не сомневается, в каком именно месте должен стоять будущий острог, реализуя давно созревший собственный замысел, как результат своих предыдущих походов. Видимо поэтому лучшего места для нового острога трудно было подобрать: «А инде стало острогу поставить негде, а где ныне Бог позволил острог ставить, и тут место самое лутчее, угожее для пашни, и скотинной выпуск и сенные покосы и рыбные ловли все близко, а опроче того места острогу ставить негде, близ реки лесу нет, стали места степные и неугожие» [15].
Главное преимущество местоположения нового острога заключается в том, что в этом месте хорошо контролируется водный путь, ведущий по Ангаре на Байкал и на юг по Иркуту к заветному ясаку. Строительство нового острога Я.Похабовым дало возможность енисейцам заблокировать перемещения красноярских казаков по Ангаре и Иркуту, после чего конкуренция за «новые землицы» между Енисейском и Красноярском прекратилась. Енисейцы после построения Иркутского острога стали активно продвигаться в Забайкалье и на Амур, а «красноярцам оставалось только расширять свою территорию, продвигаясь в Саяны или в Киргизские степи по левому берегу Енисея» [16].
Вместе с тем был создан новый опорный пункт по сбору ясака, с появлением которого власть русских в Прибайкалье после 34 лет упорной борьбы с аборигенным населением утвердилась полностью и окончательно [17].
Заслуга Я.Похабова в деле строительства Иркутского острога очевидна: множество людей проходили мимо этих мест, некоторые из них могли зимовать на Дьячем, но только Я.Похабов принял единственное правильное решение о строительстве острога, которое привело к завершению процесса закрепления русских в Прибайкалье.
Вместе с тем, нельзя забывать и умалять роль простых казаков, шедших за Я.Похабовым в новые земли, которые таили в себе не только опасность и неизвестность. В те времена казаки не только умело управлялись с саблей и пищалью, но и вынуждены были самостоятельно справляться с бытовыми и хозяйственными проблемами, поскольку помощи им было ждать не от кого. Им «нередко… приходилось откладывать в сторону пищаль, копье, саблю и браться за топор, тесло и весло, чтобы обновить или заново срубить городские укрепления, навести мост, «изладить» дощаник или лодку, сплавить лес или хлеб» [18]. «С саблей и топором» казаки не только завоевали, но и застроили первыми острогами Прибайкалье и всю Сибирь.
Таким образом, строительство Иркутского острога Яковом Похабовым в 1661 г. представляется вполне логическим и закономерным завершением множества, казалось бы, не связанных событий в предыстории Иркутска.

 

Литература

 

1. Багаутдинов А.З. Иркутск в XVII веке (1661–1701) // Зап. / Иркут. обл. краевед. музей. 1961. Вып. 2: К 300 – летию Иркутска. С. 21.
2. Копылов А.Н. Затянувшийся вопрос // Ангара. 1960. № 4. С. 146.
3. Шахеров В.П. Форпост в Прибайкалье // Земля Иркутская. 2001. № 16. С. 2-3.
4. Румянцев Л.И. Русские источники XVII в. о Байкале // Краеведческий сборник. / Под ред. Л.Е. Элиасова. - 1958. Вып. 3. С. 3-12.
5. Чудовский В. Покорение Иркутской губернии / Памятная книжка Иркутской губернии за 1865 год. Отд. III. Приложения. С. 24.
6. Черепнин Л.В. Русская хронология. – Москва, 1944. С.15-16.
7. Сборник документов по истории Бурятии. ΧVII век. - Улан-Удэ. 1960. Вып. 1.
8. Резун Д. По поводу даты основания Иркутска // Земля Иркутская. 1994. № 1. С. 4-5.
9. Похабов Ю.П. Образ енисейского сына боярского Ивана Похабова, созданный академиком А.П.Окладниковым, и что же было на самом деле [Электронный ресурс] // Прибайкалье : сайт. – Режим доступа : http://pribaikal.ru/organizations-item/article/9385.html (19.06.2011).
10. Похабов Ю.П. Яков Иванович Похабов, енисейский сын боярский // Известия АЭМ «Тальцы». 2011.
11. Гимельштейн А. Во все времена были люди, считавшие нужным жить «не так» // Вост.-Сиб. Правда. 2006. 28 ноября.
12. Окладников А.П. Очерки из истории западных бурят-монголов (XVІІ-ХVІІІвв.). - Л., 1937. С. 128-130.
13. Дулов А. Основание Иркутского острога // Вост.-Сиб. Правда. 2000. 29 апреля.
14. Шахеров В.П. Указ. Соч. С. 4.
15. Дополнения к актам историческим. - СПб., 1851. Т. 4. С. 249 – 250.
16. Бродников А. А. Енисейск против Красноярска: Из истории борьбы гарнизонов за ясачные территории в XVII в. // Сибирь в XVII–XX веках: Проблемы политической и социальной истории: Бахрушинские чтения 1999–2000 гг.; Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. В. И. Шишкина. Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2002. C. 19–30.
17. Чудовский В. Указ. Соч. С. 22.
18. Красноярск – крепость ΧVII век [Электронный ресурс] // RESСУРСЫ : Кольцо красноярских краеведческих и научно-образовательных веб-ресурсов «krasu.ru». – Режим доступа : http://res.krasu.ru/yar/xvii.htm (19.06.2011).

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Намедни, обнаружил в недрах Интернета, как отреагировала пресса на мое посещение Иркутска 27.04.2011г.:
http://gazeta.irkutsk.ru/?doc=1043
http://www.vsp.ru/social/2011/05/05/510741
Не скажу, что там точно воспроизведена моя презентация. Забавно наблюдать, как тебя могут понимать со стороны и интерпретировать.
Для наглядности, вот, что я говорил на самом деле http://pribaikal.ru/obl-events/article/8911.html

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 

Не скажу, что там точно воспроизведена моя презентация. Забавно наблюдать, как тебя могут понимать со стороны и интерпретировать.

 

Добрый день, Юрий Павлович.
С 14.07. лежу в больнице, только сегодня, наконец, получил доступ в интернет и вновь с головой окунулся в увлекательнейший мир 17-го века. Спасибо за новые публикации.
Нормально, все люди разные, каждый воспринимает по-своему, увы, не всегда так как хотелось бы. Особо вроде не исказили. Конечно, есть небольшие накладки, в результате Яков Похабов за 10 лет дослужился от простого казака, до служилого!? Да еще и "по отечеству"! Это конечно слишком. Но смысл в целом вроде не исказили. Если, конечно, я тоже чего-то не так понял или упустил.
С книгой, на мой взгляд, дела куда хуже. Как я понял, в данном произведении Яков Похабов представлен сыном Ивана Ивановича. Вот это по-моему куда серьезней. Я понимаю, условность художественного произведения и все такое. Может и роман хороший. Может благодаря именно этому хороший. Возможно это сделано для того, что бы через призму отношений отца с сыном более ярко прописать характеры героев. Но ведь это противоречит исторической правде. А роман-то исторический. Ладно бы хоть младшим братом. А так, по-моему нельзя.
Как Вы считаете?
С уважением,
А.М.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в теме...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

 Поделиться

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    • Нет пользователей, просматривающих эту страницу.
×
×
  • Создать...

Важная информация

Пожалуйста, прочитайте Условия использования